Последний отзвук заката оставил росчерк красного пера на окнах дворца и моей гильотине. Собравшиеся на площади зеваки с большим восторгом ожидали казни. Впрочем, как и я.

Долгая война, унёсшая жизни почти всех жителей империи, утомила до смерти, и казнь на плахе виделась мне единственным выходом из жерновов судьбы.

Жаль, конечно, что всё сложилось именно так, но жизнь не исправить лишь по щелчку чьих-то пальцев.

Я понимала это.

Я принимала подобный исход.

А вот он не желал смириться.

И потому на маленькой площади, перед недавно построенным дворцом, царила давящая тишина.

Демоны ждали зрелищ.

Демоны требовали крови.

Но хозяину этого представления не нужна была моя голова.

— Диела де Гралья! Как последняя принцесса империи Света, клянёшься ли ты в верности новому хозяину Тьмы и Хаоса, лорду Дражену, князю Азарьи и королю Мгража?

— Нет.

Палач накрутил мои волосы на кулак и пнул ногой под колени, заставляя упасть. Простая рубаха из ткани для рабов врезалась под мышки, натирая и без того измученные кандалами руки. Хотелось просто усмехнуться и плюнуть в самодовольные рожи предателей, но мне не дали такой возможности. Эшафот установили в нескольких метрах от королевской ложи, и там, под руку с демоном, стояла моя единственная подруга.

Глашатай поперхнулся, и с большей, чем было нужно, силой развернул свиток. Бумага, естественно, не выдержала и надорвалась. И этот звук, что разнёсся над головами собравшихся, был звонче грома бушующего на горизонте.

— Как раба, принадлежащая господину, ты обязана подарить ему благословение и право на свет, а также… — Демон громко сглотнул и уставился обеспокоенным взглядом на королевскую ложу.

Дражен посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Той самой улыбкой, что на протяжении многих лет сопровождала меня во снах и наяву, при каждой минутной встрече. Не будь здесь гильотины и корзины для моей головы я бы могла поверить. Но нет. Этот поганец до конца играл свою роль.

Несмотря на лёгкое недовольство местной знати, которую не удовлетворила даже казнь моей семьи, он продолжил играть роль милосердного старшего брата. Пусть не кровного, но всё же брата.

Не выдержав напряжения, глашатай всё-таки дёрнул облезлой кисточкой хвоста и переступил копытами. Что ж, дар человеческого тела даётся не каждому демону, лишь высшие были способны скрывать рога и хвост, но Дражен, на то и Дражен, что даже став князем не счёл нужным это делать. Наоборот, он искренне гордился приобретёнными в ходе войны атрибутами внешности.

Неуверенность выбранного им вестника явно злила темнейшего, но ввиду неудовлетворённости масс, он оставил свои чувства в покое и благожелательно кивнул. Лицо Сарьи осветила счастливая улыбка, как будто бы это не мне, а ей, великий грешник предлагал перейти на сторону зла. Ведь даровать новому королю благословение, значило стать его королевой.

Демон обречённо вздохнул, развернулся всем корпусом к зрителям и закончил:

— … родить ему наследника с кровью бога.

Грязные слова.

Слова наполненные отвратительным смыслом, содержание которого мог понять только тот, кто прожил на нашей земле хотя бы год.

Священный род законотворцев, побочная ветвь исконных правителей империи Света, действительно нёс в себе частицу бога, а именно его силу, даровавшую право на великий суд. Меч, который из поколение в поколение передавался лишь истинным потомкам, хранился в душе нового наследника рода.

Но кровь бога, о которой шла речь, не могла быть дарована нами. А потому, мне с самого начала предлагали стать простой наложницей без прав на свободу и собственную жизнь.

Родить нужного наследника Дражену я не могла физически.

И он об этом знал.

Если соглашусь, меня сначала заставят подарить благословение, а учитывая силу хранителя, пытать меня могли годами, не беспокоясь о том, что я могу умереть от потери крови. После полученного дара, он конечно же, возьмёт своё, а потом просто выкинет и запрёт где-нибудь подальше, чтобы новой королеве не мозолила глаза.

Так что, выбора-то у меня и не было. Либо я соглашусь и сойду с ума от предательства и тоски, либо же выберу свой конец сама. Что тоже неплохо.

Но вот как заставить лезвие упасть, если сам Дражен лишь пугает, явно не собираясь претворять озвученный план казни в жизнь.

Надежда была на самого палача.

Если как следует постараться, то можно попробовать вывести его из себя, чтобы дрогнувшая в порыве ярости рука разжалась.

В отчаянии, я прикусила губу вспоминая все самые грубые слова, что только мог произнести солдат на поле, полном крови.

— Твоя уродливая задница только того и ждёт, — прошептала я со смешком и скосила взгляд на угловатого, будто слепленного из нескольких неотёсанных камней демона. — Но вот ведь незадача, твой бравый правитель совершенно погряз во грехе. Он не собирается меня казнить. Ты ведь знаешь?..

Палач резко дёрнул рукой, заставляя меня изогнуться и растянул толстые губы в похабной ухмылке.

— Ты отвратительная тварь, что должна знать своё место в пищевой цепи. Мы твоих соплеменников на завтрак жрём. Сырыми.

К горлу подступила тошнота.

Он не то, чтобы преувеличивал, но и не преуменьшал. На поле боя действительно находили обглоданные трупы воинов и простых работяг, что не побоялись встать на защиту родины. У некоторых отсутствовали руки, у некоторых ноги. Где-то с мясом был вырван позвоночник. Ели ли они их? Кто знает. Пищевые привычки этих тварей были неизвестны людям. Некоторые полукровки, конечно, жили на территории империи, но питались, как и люди. Да и в целом вели себя не столь вызывающе, как эти выродки.

— Да вы скорее желчью захлебнётесь, чем позволите себе коснуться человека, — расхохоталась я. — Неотёсанные, грубые, уродливые, без каких-либо моральных принципов. Животные. — Я всё-таки смогла извернуться и плюнуть в лицо палача. Его морда побагровела. Демон нарочито медленно вытер плевок и зарычал. — Что? Не нравится? Думаете, что под угрозой смерти я подарю вам душу Мгража? Да я скорее удавлюсь. А, и ещё. Просто знай, что как только меня введут во дворец, первым делом я отравлю ваших маленьких выродков. Но ты не переживай, некоторым из них я подарю тоже самое, что испытали наши люди. Я с большим удовольствием буду смаковать их крики боли и вопли отчаяния матерей. Поверь, я умею не только благословлять… — Демон покрылся пятнами, и по мере продолжения моих угроз всё больше бледнел, пока кровь совсем не отлила от лица, оставив лишь багровые белки глаз. — Как думаешь, лучше начать с ручек, или ножек? А может, — я улыбнулась и одними губами закончила: — Лучше начать с позвоночника?

Свист лезвия утонул в рёве звериной ярости и крике Дражена.

В самый последний момент я посмотрела ему в глаза. Испуганные. Наполненные осознанием непоправимости произошедшего. Красивые и несчастные глаза предателя.

В миг, когда лезвие коснулось шеи, я открыла рот и выдохнула:

— Ты… проиграл.

— ела… Диела!!! Ну сколько можно спать!

Головная боль мешала рассмотреть лицо возмущавшегося. Я приложила ладонь к горящему лбу и отдёрнула руку.

Я жива.

Жива?!

— Диела? Ты в порядке? — К самому лицу склонилось размытое пятно. На лоб легла прохладная рука. — О, Святейший, у тебя жар! Так и знала! Ты вчера опять на речку с Каудиром бегала?

Речка? Какая речка? Каудир давно мёртв.

— Я позову врача. Её Милость расстроится, ведь гости уже скоро будут здесь.

Гости? Какие, к демонам гости?! Вообще ничего не понимаю.

Я поморгала, стараясь разогнать пелену, повела рукам из стороны в сторону перед лицом, обхватила пальцами чью-то голову и взъерошила копну жёстких кудрявых волос.

Миэла.

— Няня! — вскрикнула я, резко поднимаясь и падая обратно. — Няня, как же так… — по щекам покатились горячие слёзы.