Федерико оторвался от работы, окинул взглядом яркие пакеты с покупками, красивую прическу жены и, широко улыбнувшись, отложил папку с бумагами в сторону.

Кристабел бросила пакеты на диван и весело объявила:

– Я купила себе туфли. Надо сказать, довольно дорогие.

Федерико весело рассмеялся и, подойдя к ней, повел носом.

– Новые духи?

– Надо же, заметил.

– Я замечаю все, что касается тебя.

То же самое Кристабел могла бы сказать и о себе. Она всегда чувствовала специфический запах чистого мужского тела и одеколона вперемешку с запахом свежей сорочки, исходивший от Федерико.

– На который час ты заказал столик к ресторане?

– На семь.

– Тогда я разложу покупки, приму душ и начну одеваться.

Перед тем как отпустить Кристабел, Федерико обнял ее за шею и нежно поцеловал в губы.

Кристабел выбрала в качестве вечернего туалета черные шелковые брюки, топ, украшенный стразами, и черный шифоновый блузон. Босоножки без задников на высоких шпильках и маленькая вечерняя сумочка, также украшенная стразами, довершали наряд. На этот раз ее макияж был очень скромным, Кристабел лишь чуть подкрасила глаза.

Федерико повел ее в ресторан, который специализировался на дарах моря, и оба не сговариваясь выбрали на горячее копченую лососину, а в качестве напитка Федерико предложил шампанское «Дом Периньон».

– Ты звонила родителям?

– Позвоню завтра утром, – виновато ответила Кристабел.

Они чокнулись бокалами, выпили приятно прохладное шампанское и приступили к лососине, воздав должное мастерству местного шеф-повара.

– Федерико, пока ты и Джанфранко находитесь в Америке, кто...

– Ведет дела?

– Ну да.

– Наш кузен Антонио. Весьма толковый парень и вице-президент нашей семейной фирмы.

– А когда Джанфранко возвращается в Рим?

Федерико ухмыльнулся.

– Слишком много вопросов, дорогая.

Кристабел пожала плечами.

– Простое любопытство.

– В отличие от меня он редко меняет свои планы.

– А ты, Федерико? Сколько ты еще пробудешь в Америке? – прямо спросила Кристабел.

Федерико посмотрел на нее немигающим взглядом.

– Столько, сколько потребуется.

Кристабел не стала притворяться, будто не поняла намека. У нее внутри все сжалось.

– Меня могут снова вызвать на киностудию для пересъемки некоторых эпизодов. И потом предстоит еше акция по рекламе фильма...

– Находясь в Америке, я ни на день не прекращаю работу и держу все под контролем.

– Федерико... – начала было Кристабел, но внезапно остановилась, внимательно глядя мужу в глаза и не находя в них ответа.

– Помнишь, мы дали обещание ничего не загадывать?

Да, он прав. Но с каждым днем Кристабел все больше убеждалась, как трудно ей будет жить без Федерико. И теперь ей вдруг стало совершенно ясно, что она вовсе не хочет расставаться. Кажется, так все просто – стоит сказать какие-то слова, и все в порядке. Но надо еще подобрать те самые слова и сказать их в подходящее время и в подходящей обстановке.

Занимаясь любовью с Федерико, Кристабел отдавалась ему душой и телом и молилась, чтобы он понял, как много значит для нее. Но при этом она не произносила никаких слов, и «я люблю тебя» ни разу не слетело с ее губ с тех самых пор, как она сбежала из Лондона.

Кристабел не хотелось говорить избитые слова мужчине, с которым ее связывало нечто очень глубокое. Ей стоило только взглянуть на Федерико, и она тут же ощущала прикосновения его рук, его губ, предвкушая все, что последует за этим. И Кристабел ни минуты не сомневалась, что Федерико чувствует по отношению к ней то же самое.

Это походило на молчаливую игру, но на уровне подсознания. Казалось, между ними постоянно проскакивает чувственная искра и стоит только поднести спичку, как оба вспыхнут будто сухой хворост.

Так было у нас всегда, вспомнила Кристабел. Может, я путаю страсть с любовью? Что же тогда настоящая любовь? Что же нас связывает, если исключить сексуальное влечение? Тесная дружба? С этим можно было бы согласиться, если бы не ссора из-за моих съемок в фильме. При настоящей дружбе Федерико только порадовался бы за меня.

И все же, несмотря на то что дружба важна в браке, основополагающими, по мнению Кристабел, являлись взаимные обязательства, честность и доверие. Потому что, если любишь, то берешь на себя определенные обязательства, а для сохранения союза абсолютно необходимы честность и доверие.

Что касается честности, то я же сама ею и пренебрегла, когда втайне от Федерико подписала контракт на съемки в фильме, справедливо укорила себя Кристабел. Правда, тогда я была зла на Федерико и совершенно не отдавала себе отчета, что совершаю проступок. И в то же время я свято верила в незыблемость брака, ни разу не усомнилась в своих чувствах к Федерико.

Я всегда считала себя независимой, думала Кристабел. У меня были своя квартира, автомобиль, целых две любимые работы, и за последние семь лет я отвыкла перед кем-либо отчитываться за свои поступки. Почему-то я решила, что брак с Федерико ничего не изменит в моей жизни.

Будь же честной, шепнул ей внутренний голос.

Именно любовь стоит на первом месте в нашем союзе. Я была настолько поглощена любовью, что совсем не думала о будущем, призналась себе Кристабел. До сих пор я жила одним днем и была совсем не против пожертвовать своей независимостью и полностью подчиниться любимому человеку, лишь бы быть с ним рядом. Мне казалось, что любовь все спишет.

В этом мире, где женщины после длительной борьбы наконец получили равные с мужчинами права, я воспринимала как должное, что смогу совмещать карьеру и брак. Федерико ведь не противился моим контрактам в модельном бизнесе. Так почему же он восстал против моего участия в фильме?

И все же факт остается фактом. Федерико жестко предупредил меня, что не потерпит ситуацию, когда партнеры в браке делают независимую карьеру и живут отдельной жизнью.

– Тебе не понравилась рыба? – прервал ее размышления Федерико.

– Нет, что ты. Просто я не голодна.

Кристабел попробовала салат, положила в рот кусочек лососины и сделала глоток шампанского в надежде пробудить аппетит.

– Мне удалось достать билеты на сольный концерт Каллас, – продолжал Федерико, и Кристабел ответила ему благодарной улыбкой, хотя не слишком жаловала оперу и оперных певцов.

– Отлично. И когда?

– Завтра.

– Может быть, послезавтра сходим в кино? И пригласим Кристину? – добавила Кристабел, зная, как обрадуется ее сводная сестра. – Но тогда уж надо пригласить и Оливера, чтобы не было никаких обид.

– Конечно. Только сначала выясни с родителями, когда им удобнее прийти к нам в гости.

Кристабел кивнула, обреченно подумав, что тут придется пустить в ход все свои дипломатические способности, ведь у каждого из ее родителей новые семьи.

Было почти десять вечера, когда они вернулись домой. Кристабел чувствовала сильную усталость. Первым делом она, как обычно, скинула босоножки и вяло предложила:

– Выпьем кофе?

– Я приготовлю, – вызвался Федерико, снимая пиджак. – А потом немного поработаю.

– Хорошо.

Кристабел постаралась подавить разочарование. Ей хотелось очутиться объятиях Федерико и не спеша заняться любовью. Может быть, я еще не усну, когда он придет в спальню, или он разбудит меня, успокаивала она себя.

– Пойду почитаю в постели, – сказала она, когда кофе был выпит.

– Иди-иди, дорогая, – рассеянно напутствовал ее Федерико и, поцеловав, занялся просмотром бумаг.

Но Кристабел удалось прочесть лишь страницу, а потом сон сморил ее. Она не проснулась, когда двумя часами позже Федерико тихо лег рядом с ней.

После завтрака Кристабел позвонила матери. Та, сославшись на то, что спешит в парикмахерскую, повела разговор в телеграфном стиле.

– На обед, дорогая? С удовольствием. Сколько ты здесь пробудешь?

– Не меньше недели.

– Четверг тебя устраивает?