И он быстро покатил кресло к дому.

Мисс Марпл поднялась, улыбнулась Эстер и направилась к пляжу.

Этим утром пляж был почти пуст. Грег с шумом плескался в воде; Лаки лежала на спине лицом вниз – ее загорелая спина блестела от масла, светлые волосы спускались на плечи. Хиллингдоны отсутствовали. Сеньора де Каспеаро, окруженная группой джентльменов, возлежала, обратив лицо к солнцу, и что-то говорила по-испански глубоким гортанным голосом. Несколько французских и итальянских детей, смеясь, играли у берега. Каноник и мисс Прескотт сидели в пляжных креслах, наблюдая за происходящим. Каноник, по-видимому, дремал, надвинув шляпу на глаза. Рядом с мисс Прескотт стояло пустое кресло, и мисс Марпл тут же воспользовалась им.

– О боже! – произнесла она с глубоким вздохом.

– Да, – вздохнула в ответ мисс Прескотт.

Эти слова выражали их отношение к насильственной смерти.

– Бедная девушка, – сказала мисс Марпл.

– Да, весьма прискорбное происшествие, – заговорил каноник.

– Сначала Джереми и я хотели уехать, – сообщила мисс Прескотт, – но потом изменили свое решение. Мне кажется, это было бы непорядочно по отношению к Кендалам. В конце концов, это же не их вина. Такое могло случиться где угодно.

– И в расцвете жизни нас ожидает смерть, – торжественно произнес каноник.

– Очень важно, – продолжала мисс Прескотт, – чтобы у Кендалов дела шли успешно. Ведь они вложили в это предприятие весь свой капитал.

– Молли очень славная девочка, – заметила мисс Марпл, – но в последнее время она неважно выглядит.

– Она очень нервничает, – согласилась мисс Прескотт. – Конечно, ведь ее семья… – Она покачала головой.

– По-моему, Джоан, – укоризненно сказал каноник, – есть вещи, о которых…

– Все об этом знают, – отмахнулась мисс Прескотт. – Ее семья живет неподалеку от нас. Двоюродная бабушка у нее была очень странная, а дядя однажды разделся догола на станции метро – кажется, на Грин-парк.

– Джоан, такие вещи не следует повторять!

– Печально, – покачала головой мисс Марпл, – хотя это, по-моему, нередкая форма безумия. Когда я работала в организации по оказанию помощи Армении, один пожилой почтенный священник проделал вдруг то же самое. Позвонили его жене, она приехала и увезла его домой в кэбе, завернув в одеяло.

– Конечно, с близкими родственниками Молли все в порядке, – сказала мисс Прескотт. – Она, правда, не уживалась с матерью, но в наши дни с девушками это обычное явление.

– Очень жаль, – заметила мисс Марпл, – потому что девушке всегда необходимы знания и жизненный опыт ее матери.

– Вот именно, – подхватила мисс Прескотт. – Молли как-то познакомилась с совершенно неподходящим мужчиной.

– Это часто случается, – вставила мисс Марпл.

– Ее семью, естественно, это не обрадовало. Она ничего им не рассказала – они узнали все от совершенно постороннего человека. Разумеется, мать велела Молли привести его в дом, чтобы побеседовать с ним должным образом. Но девушка, как я поняла, отказалась это сделать, заявив, что для него будет унизительно, если его начнут осматривать, как лошадь.

Мисс Марпл вздохнула.

– Когда имеешь дело с молодежью, нужно обладать большим тактом, – сказала она.

– В итоге они запретили ей видеться с ним.

– Но в наше время это невозможно, – возразила мисс Марпл. – Девушки ходят на работу и встречаются с кем хотят, несмотря на все запреты.

– Но потом, к счастью, – продолжала мисс Прескотт, – она познакомилась с Тимом Кендалом, и тот субъект был вынужден исчезнуть со сцены. Представляете, как рада была ее семья!

– Надеюсь, они не высказывали своей радости слишком откровенно, – сказала мисс Марпл. – Это часто отвращает девушек от подходящих знакомых.

– Да, в самом деле.

Мысли мисс Марпл перенеслись в далекое прошлое, когда за игрой в крокет она познакомилась с одним молодым человеком. Он казался симпатичным, веселым, с почти что богемными взглядами. А потом он был неожиданно тепло принят ее отцом, его сочли за вполне подходящего жениха, несколько раз свободно принимали в доме, и мисс Марпл в конце концов показалось, что он очень-очень скучный.

Каноник, похоже, спал, и мисс Марпл предприняла попытку приблизиться к цели беседы.

– Вы, конечно, много знаете об этом месте, – заговорила она. – Ведь вы ездите сюда уже несколько лет подряд, не так ли?

– Да, мы уже приезжаем сюда четвертый год. Нам очень нравится Сент-Оноре. Здесь всегда такая приятная публика. Нет этих сорящих деньгами богачей.

– Значит, вы хорошо знаете Хиллингдонов и Дайсонов?

– Да, достаточно хорошо.

Мисс Марпл кашлянула и слегка понизила голос.

– Майор Пэлгрейв рассказывал мне одну интересную историю, – сказала она.

– О, у него этих историй был обширный репертуар. Конечно, он много путешествовал по Африке, Индии и даже, кажется, по Китаю.

– Да, действительно, – подтвердила мисс Марпл. – Но я не имела в виду это. Та история была связана с… ну, с одним из людей, о которых я только что упомянула.

– Ах вот как? – многозначительно промолвила мисс Прескотт.

– Да. И сейчас меня интересует… – Мисс Марпл устремила взгляд туда, где лежала Лаки, подставив спину солнцу. – У нее красивый загар, – заметила она. – А какие чудесные волосы! Такого же цвета, как и у Молли Кендал, правда?

– С той разницей, – ответила мисс Прескотт, – что у Молли натуральный цвет, а у Лаки – нет.

– Право, Джоан, – неожиданно запротестовал снова пробудившийся каноник. – Не кажется ли тебе, что ты слишком беспощадна?

– Я вовсе не беспощадна, – ледяным голосом отозвалась мисс Прескотт, – а просто констатирую факт.

– А мне цвет ее волос очень нравится, – заявил каноник.

– Ну разумеется. Поэтому она и красит волосы. Но я уверяю тебя, дорогой Джереми, что никакую женщину это не обманет. Верно? – Она обернулась к мисс Марпл.

– Хотя у меня и нет вашего опыта, – ответила мисс Марпл, – но боюсь, что цвет действительно искусственный. У корней ее волосы темнеют каждый пятый или шестой день… – Она взглянула на мисс Прескотт, и обе кивнули с чисто женской уверенностью в своей правоте.

Каноник опять погрузился в дремоту.

– Майор Пэлгрейв рассказал мне очень необычную историю, – вполголоса заговорила мисс Марпл, – о… ну, я могла неточно его понять. Иногда я становлюсь туговатой на ухо. Как будто он намекал… – Она сделала паузу.

– Я знаю, что вы имеете в виду. В свое время об этом много говорили.

– В то время, когда…

– Когда умерла первая миссис Дайсон. Смерть ее была очень неожиданной. Все считали ее malade imaginaire[6] – ипохондричкой. Поэтому, когда она умерла от внезапного припадка, естественно, начались разговоры.

– А никаких… э-э… неприятностей тогда не было?

– Врач был удивлен. Это был еще молодой человек, не имевший достаточного опыта. Он принадлежал к тем докторам, которые все лечат антибиотиками. Такие не тратят много времени на внимательный осмотр и установление точного диагноза. Они прописывают больному какие-нибудь пилюли, а если от них не становится легче, то просто меняют лекарства. Да, он как будто удивился, но выяснилось, что у нее было что-то не так с желудком. По крайней мере, это утверждал ее муж, а причины предполагать что-нибудь другое вроде не было.

– Но вы сами думаете…

– Ну я, конечно, не могу утверждать ничего определенного, но, учитывая всеобщее мнение…

– Джоан! – воскликнул каноник, внезапно воинственно выпрямившись в кресле. – Я не желаю… мне неприятно слышать, как повторяют такие нездоровые сплетни. Мы всегда боролись против этого. Не смотреть на зло, не слушать о зле и, более того, не думать о зле – это должно стать девизом каждого христианина!

Две женщины погрузились в молчание. Получившие строгое воспитание, они не могли не считаться с критикой духовного лица. Но в глубине души они нисколько не раскаивались и даже чувствовали раздражение. Мисс Прескотт бросила на своего брата сердитый взгляд. Мисс Марпл вытащила вязанье. Но к счастью, судьба была на их стороне.