— Там знаешь как опасно ходить, — сказал Гранитный Утёс. Потом глаза у него стали добрые и наивные. — Кри Чарли взял две черно-бурые лисички. Он говорит, две черно-бурые лисы — всё равно что четыре зимы охоты.

— Да? — Коби сделал удивлённое лицо. Он взглянул прямо в глаза Гранитному Утёсу и продолжал: — Ничего не поделаешь, мы обещали ему много всяких припасов, придется пробираться.

— Я думаю, это всё враки про двух лисиц, — впервые нарушил молчание Смельц. — И во всяком случае, не так уж много они стоят.

Красный Журавль вынул изо рта трубку.

— Торговцы с той стороны могут прийти к Кри. Кри сам может пойти на ту сторону, — сказал он. Потом отодвинул ногу в мокасине подальше от огня и добавил: — Черно-бурую лису торговцы любят.

— Приехали-то мы за шкурками, только у Кри Чарли брать не будем. Мы думаем получить сто шкурок, которые вы должны мне. — Коби говорил спокойно, но глаза его неприятно поблёскивали.

Гранитный Утёс не повёл глазом. Рука Красного Журавля скользнула под полу кожаной куртки и, сжав что-то, оттопырила мягкую кожу.

— Весной будет сто шкурок, как я обещал, — тихим голосом сказал Гранитный Утёс. — Каркаджу мешал нам. Большой снег мешал. Трудно ходить в Юнавипе.

Коби вскочил:

— Что?! У тебя нет шкурок? Я дал слово, что привезу их! У меня твоя расписка. Встал и Гранитный Утёс.

— Бумага говорит, когда я должен отдать? — Голос его звучал ровно и негромко.

Красный Журавль поднялся и незаметно очутился рядом со Смельцем. Старый охотник всё ещё держал руку под полой куртки.

— Бумага говорит — первого января. Коби притворился страшно рассерженным, а Смельц мрачно насупился.

— Сколько дней это? — спросил Гранитный Утёс.

— Пять дней. Мы вернёмся через пять дней, и тогда нам нужны будут шкурки.

Коби повернулся, стараясь не выпускать из поля зрения старого воина. Молодого ещё можно было запугать, но старик не боялся бледнолицего брата и ненавидел его.

— Вы получите сто шкурок, а я получу бумагу? — продолжал спрашивать Гранитный Утёс, не повышая голоса.

— Конечно! Ведь мы так условились, — ответил Коби. Он с беспокойством посматривал по сторонам. Может быть, он ошибся? Охотник мог где-нибудь спрятать пушнину. Но, сосчитав сушившиеся на виду шкурки, он сильно приободрился: их было только сорок.

— А если у меня есть только половина? — спросил Гранитный Утёс.

— Тогда ты приведёшь медведя в Кроссинг. — Торжествующая улыбка искривила лицо Коби.

— Бумага говорит, что я приведу Мистера Джима в Кроссинг? — настойчиво спрашивал охотник.

— Бумага много-много говорит после того, как ты ставил крест. — Голос Красного Журавля звучал мрачно. — Слушай меня, молодой, это дело нехорошее, эти люди нехорошие! — Он выхватил руку из-под куртки — в ней сверкал длинный нож.

Смельц попятился и чуть не попал в распростёртые объятия Мистера Джима, который с интересом наблюдал за развёртывавшейся сценой. Смельц стал искать глазами своё ружьё, но Красный Журавль предусмотрительно выставил его за дверь вместе с винтовкой Коби.

Испуганно бормоча, Смельц отскочил от медведя и стал рядом со своим компаньоном.

— Не надо нож! Когда убиваешь, нужно сначала узнать, правильно ли ты делаешь, — остановил Красного Журавля Гранитный Утёс.

— Да, да, убери нож. — Коби встревожился. Он понял, что ружьё его за дверью, а между дверью и ними находился Красный Журавль.

— Теперь говорите, что мне надо делать, — сурово спросил Гранитный Утёс, и глаза его заметно потемнели.

Коби нервно откашлялся. Вся самоуверенность соскочила с него.

— Я показал бумагу коменданту в Кроссинге; он прочёл её и переписал. Когда поведёшь туда медведя, зайди к нему — он прочтёт тебе. ;

— Хорошо. А если я достану сто шкурок, Мистеру Джиму не надо ходить?

— Конечно, нет! Нам нужны шкурки. Мы обещали доставить к сроку. С нас требуют… — Коби не спускал глаз с разъярённого Красного Журавля.

— Вам нужен медведь. Вы хотите забрать его, — прошипел Красный Журавль через остатки зубов. Потом он перевёл укоризненный взгляд на Гранитного Утёса. — Ты дурак и ты не индеец, раз попался в ловушку.

Гранитный Утёс жестом пригласил их сесть. |

— Если вы вернётесь и у меня нет ста шкурок, вы получите Мистера Джима в Кроссинге.

— У тебя нет никакой возможности добыть ещё шестьдесят шкурок, — возразил Коби. — Лучше прямо веди медведя.

Гранитный Утёс грустно кивнул.

— Может, и так, — сказал он.

— Нам пора, — повернулся Коби к Смельцу. — Путь у нас будет трудный — два дня туда и обратно столько же.

Красный Журавль с негодующим видом отступил в сторону и пропустил торговцев.

Миско уже оправился, и его можно было запрячь и поставить в голове упряжки. Гранитный Утёс помог им выехать. Он был сильно обеспокоен и не обратил внимания на то, что их поклажа совсем не была похожа на мешки с продовольствием.

Коби пошёл впереди, прокладывая путь, а Смельц следовал за нартами. Сначала собаки путались и грызлись между собой, но свистящий бич Коби быстро заставил их вытянуться в ниточку. Упряжка стала пробиваться через глубокий снег.

В хижине Гранитный Утёс сел подле Мистера Джима, растянувшегося около огня, сгрёб ухо своего приятеля и стал пристально смотреть в пылающий огонь.

Красный Журавль курил трубку, погружённый в угрюмое молчание. Отнять бы роковую бумагу у торговцев, угрожая им ножом, — вот это было бы ему по нраву, но Гранитный Утёс знал, что это бесполезно. У коменданта Кроссинга была копия этой бумаги, и, раз так, Мистера Джима всё равно у них отобрали бы. И потом, он должен был думать о Серебристой Луне и об Оленёнке. Что будет с ними, если его обвинят в нарушении закона?

Будь у него сотня шкурок, он не задумываясь отдал бы их все Коби. Его брат. Белый Лось, охотился высоко на склонах Каменистого Кряжа. Шкурок, которые он добудет там, должно хватить на покупку еды. Белый Лось содержит только молодую жену. Если надо будет, он сможет приютить в своей хибарке Серебристую Луну и малыша.

Красный Журавль встал и вышел. Мистер Джим последовал за ним. Старый воин не скрывал, что не одобряет поведения Гранитного Утёса. Ему не раз приходилось иметь дело с первыми белыми поселенцами и охотниками, и он всегда договаривался с ними с ножом в руке. Он не поставил свой крест ни под одной бумагой. Это всё были скверные делишки, тёмные делишки бледнолицых.

Гранитный Утёс не шелохнулся, пока ему не понадобилось достать полено из поленницы, сложенной вдоль северной стены. Он мрачно думал о будущем — и не видел выхода впереди. Теперь он понимал, как глупо поступил, подписав бумагу. Коби использовал для достижения своей цели грабителя Каркаджу.

Устремлённые в огонь глаза Гранитного Утёса засверкали. Каркаджу — вот кто был причиной всех его несчастий. Он должен был убить этого разбойника, когда для этого представлялся случай. Хуже, чем теперь, быть всё равно не могло.

Коби остановил упряжку. Отсюда, с вершины горы, открывался вид на весь Юнавип. Миско был бодр, но остальные собаки — плохо тренированные и заморённые — выдохлись. Свистящий бич хозяина уже не мог заставить их бежать вперёд.

— Придётся сделать здесь привал! — закричал Коби Смельцу, с трудом взбиравшемуся за ним.

Смельц, задыхаясь, добрался до места, где остановились нарты. Собаки лежали растянувшись на снегу.

— Почему ты не дашь им немного мяса? — проворчал он.

— Буду я тратить вяленое мясо на этих дворняг. Как только вернёмся, выпущу их на волю — пусть уходят в волчьи стаи. Если, конечно, от них что-нибудь останется к тому времени. — Рывком повернув нарты, Коби сел с краю.

— Чем-нибудь ты всё-таки собак сегодня покормишь, а то я спать не лягу. Не переношу, когда они рассаживаются и пялят глаза. Ещё сожрут нас во сне. — Смельц говорил совершенно серьёзно.