– Почему?

– Потому что вы с Люком солгали, что муж и жена. Это все меняет, главы видели тебя и раскрытие тайны твоего рождения все испортит.

– Ладно. Я согласна на вариант, который ты предложишь.

– Все документы я уже подготовил. Ты будешь наследницей Салема со стороны Люка, как его жена. Мы никому не расскажем, что он пропал. Ты будешь замещать его. Я начну вводить тебя в курс дела, а ты будешь слушать.

– Предлагаю начать с того, чтобы отправить людей на поиски Люка. У тебя есть такие, кто не будет болтать?

Крис прищуривается, но отвечает:

– Нет смысла его искать. Он мертв.

– Жив, – спорю я.

– Инфицирован, считай – мертв. Даже если он не истек кровью, Люк больше не Люк. Скорее всего он уже утратил возможность разговаривать. Скоро все человеческое, что в нем было, перестанет существовать, – объясняет Крис.

– Я буду представлять город и прислушиваться к тебе, если ты отправишь людей на его поиски. Сегодня же.

Крис откидывается на спинку кресла.

– С тобой сложно, – сообщает он.

Как и с тобой.

– Я не отступлю.

– Я уже это понял. Хорошо, я отправлю людей и пришлю к тебе несколько документов, нужно будет с ними ознакомиться.

Киваю и поднимаюсь. Не помню, когда ела в последний раз. Перед тем, как выйти из кабинета, спрашиваю:

– Как ребенок Сэма?

– Если откинуть то, что он остался полным сиротой, то нормально.

Я вообще забыла про ребенка, а ведь Люк просил присматривать за ним.

– Где он?

– Деймон у себя в комнате. Не приближайся к нему, пока не поговоришь с Каролиной.

– Какой ты нудный, – говорю я и выхожу из кабинета.

Дейл ожидал за дверью и последовал за мной безмолвной тенью. Я остановилась перед лестницей и посмотрела на охранника, который стоял за дверью комнаты Деймона. Некоторые вещи не меняются. Жизнь продолжается, хотя Люка нет в периметре города. Неожиданная догадка набрасывается на меня. А что если Крис причастен к нападению на Люка? Он вон как рьяно схватился за вожжи правления Салемом. Что если он сам повинен в том, в чем подозревает меня?

Крис дал мне время прийти в себя. Я наелась, снова помылась, куда более тщательно, нежели в прошлый раз, чтобы избавиться от тюремной вони. Несмотря на то, что я пробыла в камере меньше суток, запах успел впитаться в кожу и волосы настолько, что смыть его удалось только с третьей попытки.

Я навестила маму, сидела с ней рядом и тихо рассказывала о том, что произошло со мной с нашей последней встречи. Благо, было что рассказывать. Не уверена, что я вещала все это именно для нее, скорее всего для себя. Пыталась разложить свою жизнь по полочкам. Выбрать более насущные проблемы и отодвинуть к дальней стене те, что могут подождать. Рассказ все длился и длился. Перебирая последние события и те, что я недавно вспомнила, я поняла, насколько одинока в этом огромном мире. Ни одна живая душа не стала бы слушать весь бред, что я говорила маме. До меня и проблем, которыми я обложилась, никому нет никакого дела. Казалось, что Люку я стала небезразлична, но его нет рядом. Никто не поможет, не подскажет и не даст совета – все придется решать самой.

Я сидела с мамой около двух часов, пока не пришла медсестра и не выпроводила меня из палаты. Женщина, подарившая мне жизнь, так и не сказала ни единого слова, она даже не посмотрела на меня. Несколько раз вставала с кровати и прогуливалась по палате, а потом снова садилась обратно и смотрела в пространство перед собой. Что она там видела? Если быть честной, то я никогда бы не хотела узнать ответ на этот вопрос.

Дейл следовал за мной по пятам, но держался на почтительном расстоянии. Я слонялась по городу, наблюдала за людьми и не могла понять, что же я должна буду сделать, чтобы они стали прислушиваться ко мне? Они меня не знают, не понимают. Как бы я сама отреагировала на такой поворот событий? Вот живу я себе свою размеренную жизнь и, неожиданно, глава города меняется, и теперь у руля стоит какая-то соплячка. О ней ничего неизвестно, ее никто не знает. Скорее всего я бы понаблюдала, но особых надежд и доверия не испытывала.

Люди не любят перемены, особенно если ранее они в них не были заинтересованы.

Слоняясь по улицам, я поняла, что мне некуда идти. Одна дорога, которая привела бы меня домой. Без Люка Салем стал менее привлекательным и желанным. Все не то и не так.

Вернувшись я нашла у кровати две толстенные папки с листами внутри, исписанными от руки. Крис принес их, пока меня не было. Нужно забрать у него ключ. Нечего шариться здесь в мое отсутствие.

Забираясь на кровать с ногами, открываю первую папку и просматриваю информацию о количестве жителей в Салеме. Сколько из них трудоспособны, сколько нет. Подмечаю ничтожно малое количество детей и стариков. Количество заключенных куда больше, чем мне удалось увидеть. Отдельно отмечены люди, которые служат Салему за периметром. Всего лишь семьдесят пять вооруженных военных, тринадцать охотников и четырнадцать фермеров. Расположения ферм Крис не положил. Ладно. Вернемся к этому вопросу позже.

Из записей удается узнать о ничтожном количестве медикаментов и оружия. Крис пометил эти пункты красным цветом. Об этом Люк должен был договориться на конклаве. Не договорился.

Схематичная карта города, кажется, была нарисована не так давно, возможно, эксклюзивно для меня, потому что на ней не изображены ворота, через которые все входят в Салем. Так же нет ангаров с продовольствием.

Во второй папке были расписаны встречи, которые нужно будет провести в ближайшее время. Немного изложена история строения города. Более интересной для меня становится история семьи моего отца – династии Куин.

Основателем Салема был Бенедикт Куин, мужчина строгих нравов и безапелляционных взглядов. Если верить красующимся словам на бумаге: он был выдающимся человеком, который построил Салем на руинах разрушенного города под названием Смут-Рок-Фолз близ реки Матагами. Именно он установил правила правления. Только кровь и фамилия Куин может владеть Салемом. Бразды правления всегда переходят от отца к старшему ребенку, не важно дочь это или сын. Если же нет детей, но есть братья, кузины, да хоть дальнейшие родственники, то именно они будут править даже если ни черта не понимают в этом сложном деле. Мой пра-пра-и-еще-несколько-пра-дед был уверен, что именно его кровная ветка сможет привести город к процветанию, а человечество к выживанию. На его веку не было тех, кто оказался бы не согласен с подобной трактовкой. Ведь Бенедикт Куин был спасителем и, по сути, собирал в Салем всех ущербных, которые были готовы преклоняться самому сатане, если бы это было необходимо.

Они были ему благодарны, а вот его дочери Вилении Куин не повезло. На четвертый год ее правления Салемом местные подняли бунт. Как написано в записях, еды не хватало на пропитание местных, ведь Виления стала налаживать контакт с городом под названием Мирод, в бывшем именуемый – Фоквьером. У них уже была налажена консервация и они могли предложить сохранять продукты Салема, которые портились сотнями килограммов из года в год. Виления пошла на это, но платить пришлось плодами и зерном. Год был тяжелым, а восемьдесят процентов добытого она отдала чужакам. Именно так это воспринял голодающий народ. Ее пытались свергнуть, но она подавила бунт, при этом казнив сто три человека, хотя в Салеме на тот момент насчитывалось чуть более полутора тысяч душ. Она убила десять процентов населения. Всех, кто был причастен к восстанию и их семьи. Она не пощадила ни детей, ни стариков. Виления обезопасила свое дальнейшее существование, ведь потомки могли начать мстить. Она же, таким образом отмела эту опасность и запугала выживших.

Откладываю папку, словно она заражена и опасна. Я не смогу совершить подобное. У меня не хватит ни духу, ни кровожадности. Хотя о кровожадности Вилении не написано ни единого слова. Кто вообще знает, что ей тогда пришлось пережить и как она с этим справилась? Справилась ли? Записи утверждают, что именно первый договор о консервации помог Салему в дальнейшем. Из-за следующих двух лет, когда дождь практически не прекращался, жители употребляли консервированную еду. Да, ее по-прежнему было не так много, но без консервации запасов не было бы вообще. Виления не вышла замуж, но родила троих сыновей. Она умерла в пятьдесят два, когда старшему сыну было двадцать семь. Он и стал следующим правителем.