Крис убил Каролину.

Тошнота тут же подбирается к горлу, но я сдерживаю ее и вместо того, чтобы покинуть комнату, возвращаюсь к шкафу и открываю его. На полках идеально сложена одежда. От носков до свитеров, все в темных тонах и в идеальном порядке.

Прикрываю дверь шкафа и подхожу к комоду. К счастью, он не заперт, но при открывании немного скрипит. Замираю и смотрю на дверь, ожидая, как Крис ворвется и пристрелит меня. В течение слишком долгой минуты этого не происходит, и я заглядываю внутрь. Комод практически пуст, на дне нахожу два пистолета и две коробки с патронами разного калибра, семь ножей разной длины, но с совершенно идентичными рукоятками, они все достаточно потерты, чтобы рассказывает мне о том, что Крис часто ими пользуется. После обследования оружия, взгляд находит неприметную серую коробочку размером чуть больше моей ладони. Не медля открываю ее и вижу вещицу, которая не вяжется с Крисом. Это браслет на обычной потертой веревке с тремя бусинами разного размера. Кручу вещь в руках и возвращаю на место. Кажется, я только что залезла туда, куда никто и не пытался заглянуть.

Как бы ни было велико желание взять нож или пистолет, я этого не делаю. Если рассуждать логически, то Крис мог убить меня уже несколько раз, но не сделал этого, следовательно, я ему нужна. Как и он мне.

Не хочу, чтобы Крис знал, что я шарилась в его вещах, но теперь я знаю, где могу найти оружие – это безусловный плюс. Помог ли осмотр комнаты понять, что Крис за человек такой? Нет.

Возвращаюсь к двери и медленно поворачиваю ручку. Как только мне удается выглянуть в небольшой коридор, тут же вижу вход на кухню. Крис сидит за столом, на месте, где вчера сидела я. Перед ним стоят две кружки, у той, что ближе к нему, лежит пистолет, из которого была застрелена Каролина.

Слышал ли он мое пробуждение? А то, как я рыскала по шкафам?

– Присядь, – говорит Крис, не смотря на меня.

Прикрываю дверь комнаты и, преодолев незначительное расстояние, сажусь напротив убийцы.

– Зачем ты убил ее? – тихо спрашиваю я.

Крис поднимает взгляд от кружки и переводит его на меня. Владелец дома выглядит уставшим, но я не испытываю по этому поводу ни малейшего сожаления. Этот странный человек не вызывает никаких положительных эмоций. Если бы у меня был выбор, я бы предпочла сотрудничать с кем угодно, но только не с ним. Опять же, Люк верит ему, они давно знакомы, он говорил, что именно Крис поможет мне удержать Салем.

– Я не мог отпустить ее с теми знаниями, что она услышала.

– Тогда не надо было рассказывать ей обо всем, – замечаю я.

Воздух между нами настолько тяжелый, что дышать невозможно. В нем все равно витает прежнее недоверие, неприязнь и осуждение. Все это обоюдно.

– Ты сейчас говоришь о Каролине, которая могла выудить правду даже из камня.

– Ты мог ей угрожать, припугнуть или закрыть где-то.

– Нет. О том, что Люка нет, могут знать определенные люди, и она не входила в их число.

Тут меня озаряет:

– Ты заранее знал, что она отсюда не выйдет.

– Знал.

Как же мне мерзко от него. Отодвигаюсь назад, но не перестаю смотреть на Криса.

– Ты ужасный человек, – выдыхаю я.

– Хоть в чем-то наши мысли сходятся, – говорит Крис и указывает на чашку передо мной. – Пей.

– Что это?

– Чай. У тебя должен быть жесточайший сушняк.

Так оно и есть. Но сидеть и пить чай с человеком, который недавно на моих глазах застрелил женщину, на этой же самой кухне, за этим же самым столом… это слишком даже для меня.

Беру чашку в руки, Крис внимательно наблюдает за моими движениями, поясняет, что чай не отравлен, хотя я об этом и не думала. Знаю, что он не убьет меня, но опасаюсь.

– У нее были дети или родственники? – спрашиваю я.

– Нет.

– Почему Люк не воспользовался ее даром, когда я только попала сюда?

– Потому что не хотел марать руки. Это моя прерогатива.

– Тебе нравится убивать?

– Нет.

– Я тебя не понимаю.

– Тебе это и не нужно. Я отправил людей на поиски Люка.

В груди тут же зарождается надежда.

– Когда?

– Сразу после того, как ты только прилетела с острова.

– Но ты же сказал, что в этом нет смысла.

– Я до сих пор так считаю. Нет лекарства, которое может вернуть человеческий облик обращенному. Его не придумали. Более того прошло около тридцати лет, как перестали пытаться разработать какую-либо вакцину.

– Почему? – спрашиваю я, все же отпив теплого чая. Ужасно хочется пить.

– На это уходило слишком много ресурсов, а города ничего не получали взамен.

Около минуты мы молча пьем чай. Я не могу избавиться от воспоминания, как Крис застрелил Каролину.

– Что ты мне вколол? – спрашиваю, чтобы нарушить тишину.

– Снотворное.

– Зачем?

– Благодаря этому ты проспала болевые ощущения вместо того, чтобы страдать.

Если бы это сказал Люк, я бы восприняла за заботу, как это понимать от Криса, я не знаю.

– Теперь ты мне веришь? – спрашиваю я.

– В какой-то степени да.

А я тебе не верю, но больше нет Каролины, которая могла бы стереть мое недоверие.

– Дейл по-прежнему будет находиться рядом с тобой. Если что-то понадобится, обращайся к нему. Вечером мы подключим радио, которое используется только в крайних случаях, и объясним ситуацию таким образом: Люк уехал по делам Салема на долгий промежуток времени, его новоиспеченная супруга становится у руля и вскоре посетит всех глав инфраструктур города и приграничья, так же проедет по полям, выслушает страждущих и поможет всем, чем сможет. Расскажем, что кровный наследник Салема – Деймон пребывает в здравии и обучается, как это полагается семейству Куин.

– Хорошо.

Не вижу смысла спорить. Крис лучше меня знает Салем и его жителей. Уже сегодня вечером мы объявим о том, кто я такая. Тревожность тянет за нервы так сильно, что они начинают трещать. После слов, произнесенных по радио, не останется места для маневра, чтобы улизнуть.

Я больше не хочу бежать.

Салем мой по праву рождения. Отец мертв, Сэм тоже, Люк неизвестно где, а Деймон еще слишком мал. Вспоминаю тетрадь из потайной комнаты, где стоял гроб: там не было других ветвей с именами. Нужно перепроверить родословную в папке, которую Крис принес ко мне домой.

– Ты изучила материал, который я тебе оставил? – спрашивает он.

Очень надеюсь, что мысли он читать не умеет. Я ведь думаю о нем только в негативном свете треснувшего фонаря.

– Не весь, – признаюсь и отпиваю глоток уже остывшего чая.

– Выучи, это важно.

В тишине допиваем напиток. Неужели, чтобы мы с Крисом смогли поговорить более-менее нормально, кому-то пришлось умереть?

Поднимаюсь из-за стола и иду к выходу, в спину мне летят слова:

– Эшли, не пытайся делать что-то у меня за спиной. Я в любом случае все узнаю.

– И в мыслях не было, – отвечаю я, покидая место последнего вдоха Каролины с даром заставлять людей говорить только правду.

Я проштудировала документы и ветвь моей семьи от и до. Трижды. Вчитывалась в каждую строчку, но хочу в будущем еще раз вернуться к этим записям. Странно быть частью такой огромной династии и меркнуть даже на фоне Филиппа, который был у власти три дня, а потом отравился какой-то рыбой. Даже о нем есть запись, обо мне же нет ни единой строчки.

Несколько поколений Куин правили Салемом, увеличивали город в размерах, укрепляли стены, налаживали контакты с другими городами, заключали союзы и договоры. Они делали все, чтобы с этим городом стали считаться, чтобы его жителей уважали, а возможно, и опасались. Получилось ли у них? В какой-то степени, да. Но в записях я не встретила ни одного представителя моей семьи, о ком бы было написано что-то действительно доброе. Они все, как один, держали Салем в кулаке. Виления была не единственной, кто прибегнул к убийству местных жителей. И все это логически объяснялось. Исходя из записей, складывается ощущение, что они делали все правильно и другого пути решения тех проблем не существовало.