На ухабистой лесной дороге джип снова тряхнуло. Шрецкий недовольно поморщился. Что поделать, он сам решил оставить дорогу в первозданном виде, для таёжного колорита. В следующий раз на вертолётах. Но сегодня надо пройти весь маршрут так, как проходят его жильцы. И завтрашняя госкомиссия с прессой.

Кортеж вот уже полтора часа двигался к намеченной цели. Шрецкий потрепал по голове захныкавшего сынишку. Мальчику всего девять, но рождение в семье миллиардера накладывает свой отпечаток и в более раннем возрасте. Ребёнок был исключительно капризен, что служило причиной постоянной головной боли многочисленных нянек, воспитательниц и гувернанток, однако отец прощал сыну любые выходки. Прислуга — люди низшего сорта, пусть терпят будущего хозяина и делают свою работу. За которую им, кстати, весьма неплохо платят. Проблемы психологического комфорта сотрудников олигарха не интересовали. Для этих целей существуют другие сотрудники.

Глаза сын унаследовал от матери, и стоило только Шрецкому взглянуть в них, как в голове ярко вспыхивал образ Маши. Вот и сейчас, глядя на сына, олигарх вновь подумал о жене. Прошло уже два года с момента её смерти, но он видел её перед собой, как будто это было вчера. Шрецкий тяжело вздохнул. «Двадцать второй век, биорегенерация, клонирование органов, анабиоз... а рак так и не научились лечить», — в многотысячный раз промелькнула мысль. Он предлагал лучшим докторам любые деньги, сулил блестящие перспективы, но те в ответ только разводили руками. Молниеносно прогрессирующие метастазы, рак головного мозга... Никто не мог ничего сделать. Маша сгорела за две недели, как спичка.

Спичка... Он любя называл её так. Невысокая симпатичная худенькая и стройная восемнадцатилетняя девчонка с каре чёрных волос и огромными зелёными глазищами случайно попалась ему на глаза десять лет назад на одной из бесчисленных деловых конференций, которую он проводил в Новосибирске. Девушка раскладывала на столах какую-то канцелярию и страшно трусила от сознания того, что не успевает выполнить свои обязанности в срок, а когда увидела входящего в конференц-зал на десять минут раньше срока влиятельного бизнесмена со свитой, и вовсе замерла. Распорядитель от встречающей стороны зло прошипел где-то сзади: «Вы уволены», и огромные изумруды глаз наполнились влагой. Шрецкий закрыл глаза и улыбнулся. Он помнил историю первой встречи детально, с точностью до трёх секунд. На запястье тихо завибрировал портативный коммуникатор, безжалостно вырывая его из тёплых воспоминаний.

— Эдуард Романович, выпуск новостей на центральном канале, — доложил референт и отключился. Вспыльчивый характер Шрецкого был всем хорошо известен, и вышколенные сотрудники никогда не произносили лишних слов, не имеющих отношения к делу. Шрецкий коснулся сенсора и включил новости. Из динамиков зашумел взволнованный голос диктора:

— ...снова обостряется. Как известно, после захвата террористами «Шельфа ООН» Соединённые Штаты Америки, не ставя в известность международное сообщество, начали боевую операцию по освобождению месторождения. К вечеру вчерашнего дня Шельф был полностью захвачен вооружёнными силами США. В ходе боя террористам удалось активировать один из двух ядерных зарядов, которыми они угрожали уничтожить месторождения, в результате чего восемь из девяти добывающих платформ были уничтожены. Однако Вашингтон заявил, что проведённое обследование Шельфа показало, что ввиду большой глубины и успешных действий своих вооружённых сил сам нефтяной резервуар Шельфа не пострадал. В настоящий момент спецслужбы США ведут полную проверку оборудования Шельфа на предмет поиска возможных оставшихся в живых террористов и уточнения размеров необходимых восстановительных работ. Тем временем биржевые цены на нефть подпрыгнули до фантастического значения. Час назад Белый Дом сделал заявление, что в связи с неспособностью ООН обеспечить безопасность последнего нефтяного запаса США берут Шельф под свой контроль. Второй флот ВМС США, проводивший операцию освобождения, срочно усиливается пятым и шестым флотами. Правительства более чем сорока стран-участниц ООН уже подали официальный протест. В эти минуты срочно собирается Совет Безопасности... — Шрецкий выключил передачу и откинулся на роскошном сидении. «Плевать они хотели на ваш Совет Безопасности», — подумал он и, щёлкнув ногтем по сенсору коммуникатора, спросил:

— Сколько ещё осталось до «Подземстроя»?

— Через пятнадцать минут будем на месте, Эдуард Романович. — Немедленно откликнулся референт.

«Хорошо — подумал Шрецкий, — посмотрим, как подготовлен уровень». Он взглянул на увлечённо играющего в какую-то очередную компьютерную битву с пришёльцами сына. Мальчишка уже забыл о капризах по поводу некомфортной дороги и был всецело поглощён виртуальной мясорубкой. Сидевшая на противоположном сидении гувернантка, имевшая ученую степень по педагогике, не отрывала взгляд от ребёнка. Шрецкий снова закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

Чутьё к прибыли у него было развито лучше, чем нюх у волка. Это он первым из представителей крупного бизнеса вложил средства в правительственную программу «Подземстрой». Ещё пять лет назад, когда в стране уже заканчивались, но всё же ещё были свои нефть и газ, правительство под давлением военных, поддерживаемых некоторыми политическими партиями, пытавшимися поднять свой рейтинг, приняло программу строительства огромных подземных бункеров на случай ядерного конфликта. Формально конфликтовать было не с кем, однако ситуация с энергоносителями ухудшалась, в мире то и дело вспыхивали вооружённые конфликты за обладание теми или иными местами разработки, да и в других экономически сильных государствах подобные программы существовали и даже в некоторых случаях давали некоторое политическое преимущество партиям, являвшимся инициаторами строительства. В итоге Программа была принята. Однако она была больше формальной, чем реальной, так как основные государственные средства который год были брошены на исследования в области разработки альтернативных энергоносителей, и денег, действительно позволяющих организовать строительство в необходимых для реализации программы масштабах, не было. Крупный бизнес не хотел делать столь огромных вложений, в ядерный конфликт никто особо не верил, да и альтернативная энергия являлась гораздо более привлекательной отраслью с точки зрения возможных в случае успеха дивидендов. Но Шрецкий в буквальном смысле учуял прибыль, стал единственным партнёром государства в программе и взял на себя почти семьдесят процентов расходов. И прав на владение.

В тот же год началось строительство пробного бункера в Новгородских землях. Через два года небольшой «Подземстрой-1» был завершён и Шрецкий приступил к строительству основательного «Подземстроя-2» под Новосибирском. Этот проект очень любила Маша, именно она предложила место строительства. Жена настояла на том, чтобы создать для семьи отдельный уровень в бункере. Сын подрастёт и будет играть там с друзьями в космических героев, смеясь, говорила она. Шрецкий был уверен, что ей просто нравится романтика идеи многокилометрового подземелья. Совсем ведь девчонка ещё, того и гляди сама будет там в героев играть. Его губы тронула тёплая улыбка, он вновь видел Машу и слышал её звонкий, почти детский смех. Даже роды не изменили её ни на грамм. Она по-прежнему казалась восемнадцатилетней девочкой рядом с мужем, разница в возрасте с которым составляла тридцать девять лет. Не смотря на все чудеса биорегенерации, малознакомые иностранцы, видя Шрецкого в компании жены, держащей на руках ребёнка, часто восхищались тем, какие красивые у него дочь и сын.