Голос учёного дрожал от волнения. Он на мгновение замолчал, переводя дух.

— Далее, — Серебреков выделил красным ещё два помещения. — Это автоматизированные лаборатории аналитической группы. Здесь располагается физическая, а вот тут — медицинская. Мы изготавливаем в них экспериментальные образцы. «Пирогов» может подать на изготовление любую свою разработку, указанную оператором, и отследить ход выполнения работ. Вот в этих точках находятся транспортёры выдачи изготовленных образцов, там несложно, при необходимости разберётесь, — парень посмотрел майору в глаза, и в этом взгляде совсем ещё молодых глаз без труда угадывался тяжёлый осадок усталости, боли и разочарования в эгоистичной толпе, забывшей свои клятвы и отказавшейся от обречённой на ледяной сон горстки людей, погубивших свои жизни ради их же спокойствия и безопасности.

— И последнее, — Андрей закрыл крышку ноутбука и сунул его под мышку. — «Пирогов» работает всегда, если только хотя бы один компьютер бункера включен. Для вызова его оболочки достаточно с консоли главного вычислительного компьютера набрать команду «ПИРОГОВ». В кавычках, большими буквами. Чтобы активировать взаимодействие со скрытым модулем, необходимо в диалоговом окне «Пирогова» набрать фразу: «Здравы будьте, Николай Иванович, как продвигаются изыскания?», после чего скрытый модуль запросит пароль. Вот он, — Серебряков протянул майору клочок бумаги, на котором в три строки тянулись символы. Тринадцатый узнал знакомые наименования и тактико-технические характеристики основных видов стрелкового оружия. — Я думаю, вам будет несложно это запомнить, — улыбнулся учёный. Немного помолчав, он закончил:

— Знаете, я не могу чувствовать спиной, как вы, но я почему-то точно знаю, что больше никогда не увижу отца.

Коммуникатор на его руке пискнул, и молодой учёный посмотрел на хронометр:

— Наше время истекло, мне лучше уйти как можно скорее, — не проронивший ни слова Тринадцатый поднял ладонь в знак прощания, и Серебряков, не оборачиваясь, пошёл к выходу.

Майор проводил взглядом щуплую фигуру в белом скафандре и лёг на кровать, обдумывая услышанное. «Вот как всё обернулось. Парнишка очень умён и не стал бы поднимать шум по пустякам. Значит, от Внешней группы действительно решили отказаться, так сказать, отложили проблему до лучших времён. Хотел бы я знать, когда они наступят, эти лучшие времена. И наступят ли. Много вопросов и ни одного ответа, остаётся лишь ждать. Впрочем, ожидание в этом случае не будет томительным, ведь время в анабиозе абсолютно незаметно. Как и смерть».

Прежде чем занять место на ложементе внутри капсулы, Тринадцатый повернулся к Серебрякову и положил тяжёлую ладонь на слабое плечо учёного. Майор посмотрел ему в глаза и негромко произнёс:

— Ты стал воином, Андрей! Лучшим из многих. Никогда не сдавайся. Мы обязательно прорвёмся, помни об этом.

Прозрачная крышка капсулы опустилась, и на панели знакомо зажёгся зелёный огонёк. Но прежде, чем стенка анабиозной камеры закрылась, Тринадцатый поднёс к голове опутанную контактами датчиков руку и отдал честь невысокой, неуклюжей, сутулой фигурке в белом скафандре, неподвижным изваянием застывшей у порога.

Совет был непреклонен. Его проект отвергли вот уже в третий раз. Упрямые свиньи! Арториус швырнул в угол пиджак, кипя от злости. Старые закостенелые глупцы, не видящие дальше своего носа! Безмозглые хранители замшелых традиций! Он принялся сдирать с ног брюки. Дряхлые маразматики, цепляющиеся за пустые, покрытые многовековой пылью стереотипы! Брюки полетели вслед за пиджаком. Арториус проводил их взглядом и решил, что этого явно недостаточно. Сделав три шага, мужчина принялся ожесточённо пинать лежащую в углу одежду. Он ненавидел костюм, этот пережиток давно сгинувшей эпохи, который спустя семь веков служил лишь единственной цели — быть ритуальным одеянием для заседаний Совета Корпорации.

Арториус вспомнил, как был счастлив, когда впервые получил костюм. В тот момент это был его триумф. Триумф мальчика, родившегося в семье младших сотрудников свиной биофермы, всю жизнь прожившего в крохотном кубрике Улья, с завистью глядевшего па обитателей комфортабельных подуровней Вип. Эти никчёмные тупицы не стоили и грамма его гениального мозга, но жили в роскоши просто потому, что получили её с рождения. Он сам добился своего высокого положения, годами терпя насмешки богатых, унижения начальства, смрад свиней и глупость родни. Целеустремлённый юноша упрямо лез вверх, несмотря ни на что и для достижения цели не брезгуя ничем, будь то грубая лесть, тонкая интрига или тысяча оторванных от самого сердца кредитов, на накопление которой были потрачены годы. Начав с самой жалкой должности младшего сотрудника вонючей свиной биофермы, за двадцать лет он дошёл до кресла третьего заместителя самого Управляющего, и теперь, стоя на пороге своего кабинета и благоговейно держа на ладонях вытянутых рук костюм, мужчина был на вершине блаженства от сознания того, что его звёздный час пробил.

А что оказалось на самом деле?! Костюм обернулся яркой мишурой, прикрывающей сгнившую переборку, а Совет мудрейших и светлейших умов Корпорации оказался кучкой дряхлых старцев, слепо следующих давно потерявшим смысл традициям. Арториус закончил вымещать злобу на смявшемся комке одежды, достал из небольшого шкафчика рабочий комбинезон отдела Управления и принялся одеваться. Кипящее внутри возмущение не желало успокаиваться. Его блестящие идеи оказались ненужными, всё, что требовалось от третьего помощника — это тупое подчинение и слепое следование раз и навсегда установленным семь с лишним столетий назад правилам. Мужчина скользнул взглядом по крошечному кубрику и в бешенстве сжал кулаки. Да если бы эти ископаемые имели хоть малую каплю здравого смысла, то он ещё пять лет назад уже мог жить в самом роскошном подуровне бункера, а возможно, и в сказочно шикарных апартаментах Ромба. Но превратившийся в подуровень престарелых Совет не интересовали безграничные перспективы, открывающиеся в случае внедрения гениального проекта Арториуса. Как сказал Управляющий? Ваша концепция противоречит идеалам взаимопомощи и взаимовыручки Убежищ? Вот как! Противоречит идеалам, стало быть! Отлично, но вот только чьи это идеалы? Дряхлых маразматиков из Совета? Или живущих в комфорте владельцев роскошных подуровней? А может быть, населения тех самых Убежищ или Ромба, запросто и незаслуженно пользующихся плодами наших тяжёлых трудов? Никто из сорока семи тысяч обитателей тесных, донельзя перенаселённых кубриков Улья не отказался бы поменять эти странные, неизвестно когда и кем установленные идеалы на возможность получить вместо утлого кубрика просторный подуровень, имеющий собственный санузел, бассейн, отдельную спальню с роскошным ложем и несколько комнат, или заполучить себе нормы, положенные членам Совета. А лучше и то, и другое сразу.