Тринадцатый взглянул на экран, где пять пар одетых в серебряные скафандры людей, несущих на руках неподвижные тела, входили в шлюз. Сразу всё стало ясно. Десять вооружённых людей несли на руках пятерых вооружённых пострадавших. Оружие и снаряжение у каждого. В реальных условиях, для облегчения ноши, оружие и снаряжение с раненых бы сняли — либо не взяли с собой вообще, либо несли силами уцелевших. На экранах была наспех организованная диверсионная группа. Судя по бурым разводам и характерным отверстиям на скафандрах, экспедиция перестала существовать ещё пару часов назад. В этот момент на экране выскочившие из лифта диверсанты расстреливали встречающую группу.
— Тревогу поднял старший смены охраны шлюза, Виктор Костецкий, радиопозывной Сорок восемь. Если бы не его оперативные действия, потери были бы гораздо серьёзнее. Костецкий успел спасти одиннадцать человек и сорвал попытку врага прорваться в шлюз. Сам он погиб.
Тринадцатый смотрел на лежащего в луже крови Витька. Один из скафандров подошёл к Сорок восьмому и дал короткую очередь. Вспомнилось, как Сорок восьмой, вечно кипя неуёмной энергией, влетал в палату и выпаливал новости. Вроде и знали друг друга всего ничего, но ведь находил время навестить, а после того, как Тринадцатый остался единственным пациентом эскулапов, не пропустил ни дня. Вроде бы мелочь... но вся жизнь состоит из таких вот мелочей. Где-то внутри стало больно. Жаль дочек, смышлёные они у него не по годам, не поверят в сказку о командировке или полёте на Луну. Теперь ясно, зачем всех здесь собрали.
— В результате нападения наши потери составили двенадцать человек убитыми, плюс состав экспедиции, — генерал вывел на экран списки погибших. — После атаки нападавшие уничтожили камеры наблюдения. Мы закрыли все переборки и заблокировали их в лифтовом холле. Они потребовали впустить их в бункер и предоставить управление лифтом, иначе угрожают сбросить сверху в шахту лифта ядерный заряд и взорвать его. Возможно, что это не блеф: сразу после нападения камеры и датчики в верхнем шлюзе были уничтожены электромагнитным импульсом. Ученые сообщают, что фиксируют мощные детонации на месте шлюза, похоже, кто-то взламывает ворота, чтобы получить доступ в шахту. Мы закрыли все переборки, блокирующие шахту лифта по длине, но если заряд будет взорван внутри шахты, они не выдержат. В лучшем случае, шахта будет завалена на всю глубину. В худшем — можем лишиться верхнего уровня. Но это ещё не всё. Есть опасение, что нападающие смогут найти последний оставшийся выход, и тогда мы будем погребены здесь заживо. На принятие решения у нас есть три часа, — старик выключил мониторы и сел в кресло. Слова давались ему нелегко, он перевёл дух и продолжил:
— Совет собирается оповестить всех и готовит сетевой опрос, хотят узнать мнение людей. Медики говорят, что нападающие и тут, и наверху не меньше суток сидят на антирадиационных препаратах, иначе уже бы изжарились давно. После такой передозировки антирада половина из них обречена и без облучения, а те, что покрепче, получат серьёзные осложнения. И наверняка они в курсе. Не думаю, что надо впускать в бункер вооружённых головорезов, способных запросто убить два десятка ни в чём не повинных людей, но и рисковать мы тоже не можем: что происходит наверху и насколько серьёзны угрозы напавших — неизвестно. Тягаться нам с ними тяжело, боевого оружия нет, только служебное, личный состав — одни новички, все, кому доводилось понюхать пороху, сидят здесь, — генерал обвёл взглядом сидящих и закончил:
— Совет дал добро выслать разведку для сбора информации. У нас пока ещё остается последний запасной выход. Я хочу выслушать ваши соображения.
Несколько секунд в кабинете стояла тишина, затем прозвучало одно предложение, потом втрое, спустя минуту обсуждение шло вовсю. Тринадцатый слушал молча и не вмешивался, пытаясь по смыслу реплик определить степень подготовки присутствующих. В общем-то, перед ними стояла вполне обычная для разведподразделений задача по сбору информации о противнике, вот только в случае неудачи горе-разведчики приведут врага прямо к последнему входу в бункер. Спустя десять минут стало понятно, что ни разведчиков, ни армейских спецназовцев среди присутствующих нет, но и случайно здесь тоже никто не оказался, повоевать успели все. Его размышления прервал старик.
— Почему молчишь, майор? Это же твоя вотчина, — стоило генералу заговорить, как в кабинете все смолкли. — Скажи, сынок, что думаешь. Двадцать пять тысяч душ сейчас, возможно, на волоске висят.
Тринадцатый мгновение молчал. Все взгляды устремились на него, и в наступившей тишине стало слышно, как громко тикают старинные часы на генеральском столе. Массивный, покрытый витиеватой резьбой ореховый корпус в виде бурого медведя, держащего двумя лапами на груди циферблат с ажурными стрелками, среди нагромождения электроники и мигания индикаторов смотрелся очень необычно и немного странно, словно обрывистый островок чего-то очень живого, упорно борющийся за существование в бездушном мире потоков безразличных ко всему электронов.
— Ситуация вполне понятная, — Тринадцатый встал, чтобы лучше видеть реакцию слушателей. — Диверсионную группу впускать в бункер нельзя, это ясно и так. Но у них есть боевое оружие, которого нам очень не хватает. Необходимо этим воспользоваться. Нет смысла рисковать людьми, пытаясь выбить их из лифтовой. Так же как нет смысла применять сонный или отравляющий газ, там у всех есть средства защиты. Предлагаю загерметизировать помещение и откачать оттуда воздух. Судя по видеозаписям, систем регенерации кислорода с закрытым циклом у них нет, так что долго они не продержатся. А девять боевых стволов нам пригодятся. На поверхность должна пойти группа в составе двенадцати-шестнадцати человек, плюс кто-то из учёных на тот случай, если ядерный заряд действительно существует, и попытаться его найти. Необходим запас антирада на всякий случай, а также средства маскировки. Использование скафандров радиационной защиты исключается, они сильно сковывают обзор и движение, сводя на нет мобильность и маневренность. Не помешали бы ещё взрывчатые вещества и средства взрывания, возможно, они есть в инженерной группе, или их можно синтезировать в наших лабораториях, надо поговорить с научниками. Группа выйдет из бункера через необнаруженный противником вход, скрытно сблизится и произведёт сбор данных, а в случае благоприятной ситуации — уничтожит врага либо проведёт диверсию. В конце концов, главное — выиграть время, даже на антирадиационных препаратах при таком излучении противник долго не продержится. Детали операции необходимо разрабатывать, привязываясь к карте местности и в соответствии с имеющимися в нашем распоряжении средствами. Это пока всё, — Тринадцатый внимательно следил за лицами присутствующих, но явных признаков малодушия ни у кого заметно не было.
Что ж, это хорошо, значит, группу сформируем. А там дальше уже будет видно, кто чего стоит, это уже поверхность покажет.
Генерал ответил не сразу. С минуту он раздумывал, анализируя услышанное, затем потянулся к коммуникатору и послал сигнал вызова в центр управления, где в эти минуты шло заседание Совета директоров.
Платформа грузового лифта почти бесшумно скользила вверх по наклонной шахте, спеша доставить на поверхность необычную группу людей, рассыпавшихся по периметру платформы и оставивших центральное пространство лифта абсолютно пустым. Тринадцатый ещё раз оглядел группу. Пятнадцать бойцов, приняв изготовку для стрельбы с колена, ждали выхода наружу, в дальнем углу неуклюже сгорбились две фигурки в скафандрах радиационной защиты. Научный отдел выделил в помощь двоих специалистов. Говорят, добровольцев было больше тысячи, население бункера, ужаснувшееся кадрами кровавой расправы, единогласно проголосовало за отказ впустить чужаков в убежище, даже не захотев разобраться, кто же просит помощи, словно там, наверху, все с автоматами и жаждут крови. В конце концов, те, кто пролил кровь, уже заплатили за это не самой лёгкой смертью от удушья. Тринадцатый ласково провёл рукой по автоматному стволу. Практически новый, последняя модификация. Девять из пятнадцати диверсантов были одеты в армейскую форму с шевронами РВСН. Видимо, защищённый командный пункт командующего округом не смог принять весь личный состав. Или принять смог, но не смог защитить. Остальные были в гражданской одежде, а это означало, что там, наверху, находятся не только военные, но и обычные люди, возможно, и женщины, и дети, которым грозит неминуемая гибель. Однако население бункера в своём голосовании было непреклонно.
