Арториус покинул крохотное жилище и направился в административный подуровень Улья, где находился его кабинет. В приёмной его уже ждали. Два десятка человек не помещались в небольшом помещении, и люди сидели и стояли вдоль стен неширокого коридора, ожидая третьего помощника. Арториус показал присутствующим раскрытую ладонь и коснулся сенсорного замка, открывая кабинетную дверь. Входя в кабинет, третий помощник Управляющего криво усмехнулся в душе, привычно сравнивая его размеры с размерами своего жилища. Здесь могло разместиться не менее пяти кубриков, а ведь полагающийся ему по должности кабинет был самым маленьким из кабинетов руководителей высшего звена. Арториус опустился в кресло за рабочим столом и откинулся на широкую мягкую спинку. Он любил своё рабочее место. От него веяло властью, престижем и состоятельностью, недоступной в тесном помещении жилого кубрика, в котором Арториус появлялся лишь ради сна и переодевания. В кабинете был даже отдельный санузел, недостижимая роскошь для жилых помещений Улья. Здесь, среди электроники и офисного оборудования, он чувствовал себя спокойно и уверенно. Вот и сейчас милая душе окружающая обстановка остудила кипящие в душе чиновника негативные эмоции, и Арториус принялся разглядывать входящих.
Люди заходили в кабинет, показывая ладонь в знак приветствия, и рассаживались на стоящие вдоль стен стулья. Пора начинать совещание. Тут у нас свой Совет. Совет Улья. Арториус называл его профсоюзом. Этот древний термин он случайно нашёл в архиве, и его смысловая нагрузка понравилась чиновнику. Когда пять лет назад стало ясно, что Совет не торопится брать на вооружение его, без сомнения, революционные идеи и что карьерный рост достиг своего потолка, доселе убеждённый одиночка, Арториус изменил свою политику. Раз ему было отказано в поддержке сверху, стоило обеспечить себе её снизу, и чиновник принялся за кропотливую работу по созданию фронта единомышленников. Блестящий ум никогда не допускал просчётов, и идея, в основу которой была положена старая, как мир, проблема неравенства, дала нужные результаты. Обитатели переполненного Улья быстро одобрили предложенные лозунги, видя в целеустремлённом чиновнике, вышедшем из их среды, своего представителя в высшем руководстве. Теперь с Арториусом, ставшим лидером и духовным наставником Улья, приходилось считаться даже Совету. Конечно, все серьёзные руководящие должности в Корпорации занимали выходцы из Вип, и на выборах в директорат и руководства отделов порой не было ни одной кандидатуры из Улья. Однако сорок семь тысяч жителей, занимающих в основном самые низкие ступени в иерархии Корпорации, были большей частью обитателей перенаселённого Бункера, и с таким количеством голосов были вынуждены считаться все.
— Итак, господа, не будем тратить время впустую, — Арториус поднялся и упёрся ладонями в поверхность стола, обводя взглядом присутствующих. — Совет в третий раз отверг мой план развития, и по закону я больше никогда не смогу вынести его на обсуждение, — в зале раздался возмущённый ропот, и чиновник позволил себе небольшую паузу, удовлетворённо прислушиваясь к голосам своих сторонников. Его самолюбие нежилось под тёплыми волнами возможности лишний раз ощущать факт собственного признания. Спустя пару секунд Арториус призвал профсоюз тишине. — Господа, сомнений нет. Это не недальновидность Совета. Перспективы, открывающиеся в случае воплощения НАШЕГО плана, очевидны даже жителю Вип, — третий помощник Управляющего особенно выделил голосом слово «нашего». Сейчас было важно подчёркнуть, что Совет отверг не предложение одного человека, но чаяния десятков тысяч служащих Корпорации.
— Налицо полная неспособность членов Совета к руководству, отсутствие заботы о жителях бункера в целом и, что особенно печально, абсолютное невнимание к проблемам обитателей Улья, а ведь именно мы кормим весь бункер, обслуживаем системы жизнеобеспечения и выполняем всю самую тяжёлую, а подчас и грязную работу, без которой немыслимо само существование бункера! Подобное отношение к людям, на плечах которых держится всеобщее выживание, оскорбительно, возмутительно и категорически НАМИ НЕ ЗАСЛУЖЕНО!
При этих словах тишину кабинета разорвал многоголосый шум возмущения, и чиновник снова замолчал. Арториус, сохраняя на лице скорбную мину, ухмылялся в душе. Возможность управлять этим тупоголовым стадом доставляло ему почти физическое удовольствие. Он пару мгновений упивался ощущением могущества, после чего поднял вверх руки, прося тишины.
— Апатия Совета лишний раз доказывает несостоятельность нынешних директоров. Мы не можем просто так отказаться от своих взглядов. Не имеем права! Мы несём ответственность за наши семьи, за будущее наших детей! — снова поднялся шум одобрения. — Сорок семь тысяч жителей Улья, опора и основа бункера, вынуждены жить в тесноте, словно свиньи на биоферме, ограниченные в элементарных бытовых условиях, довольствуясь несправедливыми нормами обеспечения, в то время когда всего лишь двадцать пять тысяч человек занимают уровень Вип и живут в полном комфорте! Зачастую эта роскошь досталась им от рождения и ничем не заслужена! Опутавшие родственными связями всё руководство бункера, жители Випа поколениями продвигают на тёплые места своих болванов из родни, часто совершенно неспособных к эффективной деятельности, всячески не допуская выходцев из Улья к движению вверх по служебной лестнице!
Кабинет снова взорвался криками возмущения. Арториус обозревал сидящих подобно Цезарю, произносящему в Сенате зажигательную речь. Все выражали полное согласие, необходимое возмущение и абсолютное доверие чиновнику. Тупое быдло, неспособное не то что добиться, но даже сформировать себе в жизни хоть сколько-нибудь высокую цель. Третий помощник мысленно скривился. Последнее утверждение Арториуса относительно дискриминации жителей Улья было, мягко говоря, несколько преувеличенным, и сам духовный гуру был тому доказательством. Представители Улья часто встречались в составе высших отделов, как научного, так и святая святых Корпорации — медицинского.
Медицина! Кровь, воздух и пища бункера, знаменитого на весь мир центра Исцеления, недосягаемого в своих методиках и технологиях для остального человечества. Столетиями оттачивающие своё искусство врачи и исследователи, беспрестанно совершенствующие лечебные стационары, могли справиться с любым заболеванием, что было недоступно более никому, даже загадочной Орбите, легендарному Эльдорадо, населённой гениальными учёными, покорившими Луну и открывшими почти мифический гифтоний, ушедшей далеко вперёд в технологическом прогрессе. Лекарственные препараты и технологии защиты от окружающей среды Бункера, имевшего в международной классификации Орбиты наименование Рос, были незаменимы и сиюминутно требовались везде. Ежемесячно турболёты Ромба доставляли в Бункер одного или нескольких неизлечимо больных пациентов, и блестящие специалисты медицинского отдела неизменно творили чудо. Больных привозили отовсюду: из других убежищ, с вожделенного континента Ромб, иногда даже с самой Орбиты! А ведь Ромб единственный имел технологию воздушного перемещения, и воспользоваться его услугами стоило огромных расходов. Чем не пример для подражания? Но престарелый Совет Корпорации упрямо продолжал раздавать медицинскую помощь бункера всем желающим за бесценок, бездумно отвергая грандиозный план Арториуса по установлению и развитию монополии на медицину. Мы могли бы диктовать миру свои условия и не знать нужды ни в чём, но вместо этого я должен довольствоваться жалкими нормами, жить в крохотном кубрике и терпеть множество различных ограничений! Совет не устраивает моральная сторона вопроса, видите ли! Ну разумеется, у членов Совета и их многочисленных родственников нет проблем с материальной стороной, почему бы и не поразвлечься с высокой моралью?! Однако переломить ход событий в свою пользу третий помощник Управляющего не мог, для этого нужны твёрдые позиции в руководстве высших отделов, а их не было. Вот этой-то проблемой и предстояло заняться. Арториус вновь призвал аудиторию к тишине и продолжил:
