Поздравляем! Получен новый уровень 3.

Получено 5 свободных очков характеристик.

— Отлично, а сейчас…

Раздался противный скрип сминаемого железа и вагончик накренился еще больше. Распластавшиеся на крыше сокланы заорали, цепляясь за нее всем чем можно.

— Собрались, на счет пять прыгаем!

— А как же Добрыня?

— А вас Добрыня я попрошу расслабиться и получить удовольствие.

— Чего!?

— Расслабься говорю! Пять!

Пространство вокруг застыло, как при замедленной съемке. Я успел увидеть, как сокланы подобравшись, швыряют свои тела в бурлящее меховое море, сейчас залитое огнем. Успел увидеть рвущееся под руками Зёмы ржавое железо, Круглые глаза Добрыни, когда пои пятки приземлились ему на пузо, а затем все вновь ускорилось. Крыша не выдержала, прорвавшись и мы с Добрыней рухнули вниз. Слава богам, дно вагончика осталось где-то там, метрах в двадцати, там, где вагон фуникулёра стоял изначально, и мы приземлились на берег. А плохо было то, что кости под моими ногами поехали и я, отчаянно взмахнув руками, рухнул вниз вслед за медленно вращающимся и разваливающимся на лету вагончиком.

Испугаться я не успел. Ну, почти не успел. На моей лодыжке с такой силой сомкнулись каменные пальцы, что из глаз брызнули слезы. Однако ругаться я не стал. Не так я воспитан, чтобы грубить тому, кто может разжать свои гребаные твердокаменные пальцы и отправить меня в короткий, неуправляемый полет. Кстати, мы оказались правы. Вагончик летел к земле секунд восемь, в конце своего эпичного полета разлетевшись на тысячу ржавых кусков.

— Зё-ма ма-ка-ко-на ням-ням?

Поздравляем! Получен новый уровень 5.

Получено 5 свободных очков характеристик. Всего 20.

— Да. Зёма — макарона столько ням-ням, что у Зёма пузо лопнет. Только пусть сначала Зёма меня аккуратненько на берег поставит, а то меня от висенья вниз головой уже подташнивать начинает.

— Ф-ф-ф-ф-рис-стайла-а-а!.. Рок зэ микрафон!

Стригт фром зэ топ май дом!

Ф-ф-ф-ф-рис-стайла-а-а!

Как вы поняли, это я, лёжа на костях поверженных врагов, танцую победный брейк данс. Сокланы стоят рядом и почему-то смущенно рассматривают голубые небеса. Да, исполнение брейк данса никогда не было сильной моей стороной, да сейчас я был трезв, и без былых двух сотен очков в ловкости, он выглядит не столь впечатляюще, я слегка запыхался, но исполнял я его страстно и от всей души.

— Давайте, подпевайте!

— Фристайлер, — грустно и вразнобой поддержали меня сокланы.

— Рок зэ микрафон!

Карри он вич зэ ф-ф-ф-ф-рис-стайла!

М-м-м-м-м-м ф-ф-ф-ф-рис-стайла-а-а!

— Уф, все, адреналин закончился… притомился я… вы это… поднимите меня кто-нибудь, я, кажется, пока танцевал обе лодыжки себе вывихнул…

— Так это был танец? Я думал тебя ранний Паркинсон разбил, у тебя так руки дергались…

— Ха, ха, юморист хренов, ты уволен.

— Я еще пляж от кролей не зачистил.

— Так иди, зачищай, я тебя попозже уволю. А вы чего столбами стоите? МарьИвановна, надо обеспечить нашему спасителю порцию макарон по-флотски, и я чего-нибудь перекусил бы.

— Мы полчаса назад ели.

— Чего? — Я в недоумении посмотрел на солнце. Оно еле поднялось над горизонтом, — черт, а мне показалось, что полдня прошло. Видимо, от нервов аппетит разыгрался. Так, Добрыня, с тебя по паре кинжалов для наших эльфов, помнишь, тех, что ты еще в замке делал, да и остальным по одному сооруди. Острый кусок железа всем может пригодиться. Ты, Калян, прикрой Пофига, соберите все бутыли с маной и идите мочить кролей, к обеду у нас должен быть десятый уровень. Да, и дятлов с собой захватите. И ещё, Пофиг, поправь меня, если я ошибаюсь. Ты мог вчера кинуть пять очей в интеллект и у тебя как раз хватило бы маны чтобы огненную стену поставить. Так какого хрена ты все в силу кинул?

— Так ты же сам приказал всем все в нее кидать.

— Ну и чего ты сейчас встал? Пирожок ждешь? Идите уже. Остальные, за работу. Надо все наше барахло собрать и перетащить к пещере, в тайник спрятать.

— Зачем? После убийства Малыша, всех кто был в игре назад выкинуло, мы сейчас во всем мире одни, кому тут наши вещи могут понадобиться?

— Не знаю, не знаю, не доверяю я как-то местным кролям, уж больно у них глазки хитрые.

Переноска вещей заняла пару часов. Особо напрягли Добрынинские доспехи и сковорода МарьИвановны. Они не лезли ни в одну сумку. Вернее, в сумку они как раз лезли, просто перегруз сразу получался такой, что никто из нас не мог сдвинуться с места, пришлось привязывать к ним тросы и, впрягшись ввосьмером, тащить их волоком по земле. К тому времени, как мы с этим закончили, то стали уже девятого уровня, а Пофиг с Каляном вернулись назад, не в силах больше палить бедную скотину. Понять их было можно, не смотря на то, что случилось утром, считать их кровными врагами было трудно, но из вредности, я все же поймал самого жирного из них, и теперь, сидя у костра, уютно подоткнул его под бочек. Кроль недовольно сопел, но терпел, знал, скотина эдакая, в чьи тапки, выражаясь фигурально, нассал.

Залезать в пещеру мы не стали, расположившись на берегу: притащили сверху дров и угля развели в углублениях пару костерков. В выброшенных вчера МарьИвановной запасах нашлось несколько кило муки и десяток свежих крокодильих яиц. Все это было круто замешено, порезано на полосы и теперь варилось внутри безглазого черепа какой-то страхолюдины. Вода в черепе закипала неохотно, однако это меня волновало мало. Нависший над импровизированным котелком словно изваяние Зёма, если бы не строгий взгляд нашего шеф-повара, сожрал бы и сырое тесто. Больше меня интересовала адамантовая сковорода, диаметром сантиметров в семьдесят и весом под сто пятьдесят кило, на которой золотились колечки лука. Стоило им подрумяниться, на них выложили куски мяса, засыпали все картофелем и рубленными овощами, сверху щедро сбрызнув маслом, солью и разнообразными специями. Над берегом потекли божественные ароматы.

Я сглотнул, с трудом отводя от сковороды взгляд.

— Так что ты там говорил? — Я вновь попытался сосредоточиться на словах Пофига.

— Я говорю, пятьдесят шесть эликсиров жизни на пятьсот тысяч хитов каждый и двенадцать на миллион.

— Чего? На хрена вам нужны были эликсиры на миллион единиц?

— У меня было почти девятьсот тысяч единиц жизни, — встрял Калян, — да и у Добрыни их было больше пятисот.

— Ни хрена себе.

Я только сейчас понял, чего, в игровом смысле, лишились мои друзья.

— И не говори. Так что те эликсиры нам были в самый раз.

— Зато сейчас их нам хватит на год. Можно как котяра язык в них опустить и нам все хитпоинты вмиг до максимума поднимут.

— Не, это только с моими эликами так работало, у покупных доза одна, использовал и все.

— Покупные? Почему покупные? Ты что, алхимика перестал качать?

— Во-первых, рецепты на эликсиры, прибавляющие больше, чем пять тысяч хитпоинтов или единиц маны, в продаже просто отсутствуют. Их нет. Может их из монстров надо выбивать, может выполняя определенные квесты, неизвестно, но нам такие не попадались.

— Монстры? Квесты? Я знаю такого монстра, зовут его Парацельс и он глава гильдии алхимиков Другмира, а квест называется: "Не пускать толстячка неделю в наш ресторан". И после выполнения данного квеста из тушки этого монстра можно добыть столько рецептов, что ни в одну голову они сразу не влезут.

— Не выйдет.

— Да, я понимаю, что такую тушку тяжело не впустить в ресторан…

— Он умер. От переедания. Теперь на его месте работает один старикан, тощий как палка и питается он, похоже, только пылью из своей лаборатории, да святым духом.

Я молча поковырялся в горе барахла, выудил из ящика бутыль золотистого вина. Так же молча вынул пробку, отпил глоток.

— Помянем, — я передал бутыль Майору.

— Помянем, хороший он был человек.

Бутыль пошла по кругу, мы еще помолчали минуту. Я внимательно смотрел по очереди на всех, и все стыдливо отводили глаза. Наконец, я не выдержал.