А примерно через полчаса небо наполнилось хлопаньем крыльев и рассерженным вороньим ворчанием.
Все было как в плохом боевике... их поставили к стене, осветили в упор фарами, вопросы – много и резко – задавали из темноты, не позволяя ни на миг тормозиться перед ответом. Конечно, Мака и Хвост не собирались запираться, напротив, они всей душой рвались помочь разобраться с тем гадом, который их так подставил. Ну ни сном ни духом они не подозревали, в какое дерьмо он их окунул, каких людей ими обеспокоил...
– Костяной, – сказал из темноты хорошо поставленный баритон, попридержи-ка пока этих парчушек в тепле. Они потом нам того дятла срисуют с фронтa...
– Звенят они, – с сомнением прозвучал другой голос, скользкий и влажный.
– В лохматый колокол.
Обладатель баритона сказал еще что-то, но отвернувшись и тише, а потом голоса вообще стали удаляться. К хорькам же подошли двое обычных качков, кивнули почти дружелюбно... «Пошли, пацаны...» – и показали, куда.
Это было не совсем то, чего Алексей добивался. А впрочем, подумал он вяло, не все ли равно? Узнаю я на треть меньше... Их окликнул обладатель скользкого голоса.
– Ну-ка, – сказал он, подходя, – еще раз подробненько... что тот дятел хотел получить за свои бабки?
– Так это... – и Мака начал косноязычно описывать предмет вожделения дятла, магический кристалл в серебряной оправе, и пока он рассказывал, Хвост напряженно размышлял, как выбраться, как выбраться, как выбраться... ему казалось, что он спокойно обдумывает варианты... замкнуть проводку, устроить пожар... – а на самом деле это была паника, что-то вроде предсмертного бреда, Хвост боялся значительно сильнее туповатого Маки... Он знал, что живыми им не уйти.
Вот они, нужные ворота... Алексей проехал еще метров двести, прижался к левому тротуару (тут не было настоящих тротуаров, просто вытоптанная тропинка у обочины) и погасил все огни.
Мотор, хорошо выставленный позавчера, работал почти бесшумно. А поскольку Алексей не собирался обострять слух, то этот слабый звук ему не помешает.
Он откинулся на подголовник и закрыл глаза. Несколько минут спустя он видел все вокруг глазами сотен и тысяч птиц.
Вороны слетались молча, молча рассаживались по деревьям, заборам и крышам. Голуби раздраженно галдели. Несколько десятков кобчиков ходили кругами над «улусом» Батыя.
Если смотреть на него с большой высоты, и не простым, а отвлеченным взором, чтобы видеть лишь подлинные тени, то становился различим знак Агапита Повелителя... Знак, который оживает лишь после того, как его напитают кровью.
Алексей опустил стекло в правой задней дверце, поднял с пола завернутую в вафельное полотенце винтовку. Примерился. Сектор обстрела был невелик, на пределе допустимого. Расчет на то, что машины от ворот будут лишь начинать ускорение...
Впрочем, стрельба по машинам – это запасной вариант. Скорее всего, не придется...
– Хоп. Живите пока, – разрешил обладатель скользкого голоса. Разрешаю... Но дышать будете через раз.
– Нам на двоих как раз и хватит... – подобострастно захихикал Хвост. Ему было противно и страшно, но он хихикал.
Сквозь прицел Алексей осмотрел окна второго этажа здания. Их было восемь. Не может такого быть, чтобы свет не горел, подумал он, шторы, наверное... Надо было брать еще и ночной прицел.
Вот! Щелка! Есть!
С восторгом он послал в это окно первых птиц.
Привет от мадам Дю Морье!..
Наложилось... вид через прицел – и через вороний глаз. Какой-то миг он сам себе казался посланным в цель снарядом.
Звон стекла, боль, кровь, тьма. Стальная решетка обламывает крылья.
Все птицы закричали разом.
Он снова и снова несся, ударялся, погибал. Нет, вот он протиснулся между прутьями, вот он выпутывается из темных складок... еще и еще...
Шторы сорвали. Два силуэта. Можно не ждать машин... Алексей поймал в перекрестие прицела грудь правого, пониже и пошире, выстрелил, тут же чуть сместил линию влево, выстрелил второй раз, не думая, попадет или нет.
Положил винтовку на заднее сиденье. Тронул свой джип.
Перекресток. Налево. Вниз, в ложок – и на пригорок. Гаражи. Мимо гаражей...
Здесь, вбитый между шиферным заводом и железнодорожной насыпью, расположился непрезентабельный микрорайончик. Совсем микро. Две панельные «хрущевки» и десяток деревянных бараков. Считается, что это тупик. На самом деле – дорога отсюда есть. Под насыпью проходит квадратного сечения труба, в которую «паджеро» как раз проходит. К этой трубе никакая дорога не ведет...
Он объехал пятиэтажку, объехал детскую площадку – надо сказать, вполне устроенную, постарались мужики... – и, включив фары, свернул к насыпи.
Вот она, труба. Джип, хрустя льдом, провалился по оси в грязь, но пополз, зараза, уверенно, пополз, пополз...
Впереди в свете фар вспыхнула большая корявая береза. Алексей словно проехал в очередной раз сквозь ходы Кузни. Но на самом деле здесь именно так и было... городская окраина по одну сторону железной дороги и совхозные угодья по другую. Чуть дальше березы сверкал инеем стог сена.
От стога отделился человек и поднял приветственно руку. Алексей оторопело вглядывался в него, не веря глазам. Потом затормозил и открыл правую дверь.
Бог сел рядом. У него был усталый вид. Алексей тронул машину и поехал напрямик через луг, поднимаясь по покатому челу холма мимо островов облетевшей черемухи. Перевалив через гребень, он остановился. Бог хотел что-то сказать, но Алексей жестом остановил его, достал телефон и набрал номер.
Если он все рассчитал правильно, сейчас телефон зазвонит в кармане одного мертвеца... Через шесть звонков на том конце отозвались...
– Да!
– Привет, – сказал Алексей. – Веселая выпала ночка?
Короткая пауза.
– Куда вы звоните?
Все правильно. Тот самый скользкий голос.
– Слушай внимательно и делай, как скажу. Отпусти пацанов, они ни при чем. В восемь утра я их должен увидеть там, где мы с ними стрелку подбивали.
Если увижу, я тебе перезвоню. Если нет, то считай все сегодняшнее простым предупреждением. Батыю на грудь положи фиалку – от меня. Фиалку, понял? Не забудь. Как там вороны? Улетели?
