– Все хорошо, – сказал Алексей. – Уже иду... Потеряли, – усмехнулся он.

На улице серело. Он пересек двор, вышел на бульвар, повернул налево и зашагал к видимой издалека желтой кирпичной шестнадцатиэтажке. Там, на четырнадцатом этаже, он снимал квартиру. Там его ждал Мартын.

На бульваре прогуливались мамы с колясками. Мамский клуб...

Инстинктивно они выбрали самое спокойное и безопасное место. Хотя даже и не подозревали о самом существовании какой-то опасности.

Нужно было иметь специально тренированное вuдение, чтобы в наступающих сумерках разглядеть, как наливаются и набирают силу тени...

Прежде здесь был вещевой рынок, а теперь обучали начинающих водителей... широкая площадь, частью заасфальтированная, частью просто отсыпанная щебнем; старые покрышки обозначали дороги и повороты.

Алексей поставил джип метрах в тридцати от скромного «жигуленка-четверки» с условленной грязной тряпкой на переднем бампере. Мигнул подфарниками, потом вышел из машины.

Может быть, это и был теоретически опасный момент, но он не чувствовал никакой угрозы. Похоже, его партнеры не были настроены на острую игру. Алексей неторопливо пошел вперед, и долговязый парень в натянутой на лицо шапочке-маске выбрался ему навстречу. Второй, еле видимый сквозь нарочито замызганное стекло, остался сидеть.

– Вы – Молот? – спросил долговязый.

– А вы – Зубило? – чуть усмехнувшись, откликнулся Алексей.

– Зубило.

– Все нормально?

– Нормально. Показать живьем?

– Разумеется.

Они обошли «жигуль» сзади. Машина стояла почти вплотную к канаве, наполненной водой. Алексей покосился на канаву. Ладно, сейчас день... Парень по имени Зубило откинул дверь багажника. За нею лежали две длинные картонные коробки.

Зубило порвал скотч, приподнял крышку. Снял слои промасленной бумаги. Алексей натянул перчатки, вынул из коробки винтовку с пластмассовым прикладом, бегло осмотрел ее.

– «СВД», как договаривались. Стволы чистые, еще девочки. Заводская смазка.

Алексей кивнул.

– Патроны?

– С утяжеленной пулей – всего тридцать штук. Больше просто нет.

Обычных – хоть цинку.

– Плохо... Ну, а вторая?

Зубило открыл другую коробку. Эта винтовка была с деревянными частями.

– Старого образца – зато на сто баксов дешевле... Но, знаете, я сравнивал на стрельбище – разницы почти никакой. Говорят, разница появляется, если лупить и лупить беглым огнем. Тогда у старой перегревается ствол. Не знаю, имеет ли это для вас значение... Алексей пожал плечами.

– Тот, кто со мной разговаривал, сказал, что применятся это будет не здесь, – Зубило внимательно посмотрел на Алексея. – Не вблизи.

– И даже не в России, – кивнул Алексей. – Можете не волноваться.

Он врал без малейшего зазрения совести. Все равно его вранье ничего не меняло. Тени заметно набухали, открывались ворота. Где-то в другой реальности Механическое Диво заканчивало последние шажки такты своего долгого рабочего цикла...

– Хорошо. Я думаю, что через месяц можно будет добыть еще с сотню снайперских патронов.

– Буду знать, – Алексей чуть поморщился. Эх, парень. Через месяц... через месяц здесь может начаться знаешь что?.. – Несем в мою машину.

– Да.

Они взяли по коробке. Алексей жестом предложил долговязому идти первым.

В машине Алексея долговязый дважды пересчитал деньги, проверил несколько наугад вынутых купюр бесцветным фломастером и фонариком с сиреневой лампочкой.

– Порядок, – сказал он наконец. – Успехов.

– К черту.

– Патроны мы оставим на асфальте. Вы пока сидите.

Алексей молча кивнул.

Он слышал, как долговязый, сев в машину и откинувшись на спинку, сказал напарнику... «Жуткий дядечка. Полный отморозок...» Напарник хмыкнул удивленно.

Хорьков взяли без пыли. Впустили в квартиру и повязали, не производя лишних действий.

Шел четвертый час ночи, Алексей сидел в машине и ждал. Хотя он и выспался заранее, глаза все равно слипались. Время от времени картины, что видели хорьки, он, забывшись, подпускал слишком близко к собственному личностному восприятию, и тогда вздрагивал... куда же это меня занесло...

Темная гулкая лестница, грязные панели... неокрашенная стальная дверь... потом – будто выхваченные узким лучом фонаря... штабели, штабели, штабели... Удар по голове, громкие голоса, слова знакомые, но не обозначающие ничего... боль в груди... в спине... Страх.

Ну вот и все... Он завел мотор, одновременно направляя на цель своих шпионов.

Тычок в спину. Ступени...

Теперь он видел еще и то, что видят шпионы... дверь, тротуар, череду машин вдоль тротуара. Он с трудом заставил шпионов сосредоточиться именно на машинах. Когда из подъезда вывалились люди («Ты бухой, понял? Только дернись, падла...»), шпионы дернулись было разлететься. Алексей не позволил.

Он держал их не так, как раньше – иначе; теперь ему не нужно будет контролировать каждое движение, сейчас он прицепит их к объектам наблюдения и будет лишь получать информацию... Вот сейчас... Есть.

Он словно донес наконец до цели какое-то шаткое и хрупкое сооружение.

Руки освободились.

Мотор прогрелся. Алексей вывел свой «паджеро» на проспект и небыстро поехал в сторону событий.

Хорьков втолкнули в небольшой фургон, заперли снаружи дверь. Алексей видел это сверху и в непрерывном вращении. На фургоне была надпись... «Квадратные пельмени». Потом тронулись одновременно три машины.

Вороны молча летели за ними следом.

Хорьки были в ступоре. Он слышал их бессильный ужас, но пытался остаться равнодушным.

Куда поедут? – мысленно спросил он кого-то. – В промзону? Или на дачи?

На дачах было бы легче... Конвой свернул в промзону.

Ну-ну.

Помимо «пром», там была и просто зона. Тюремная туберкулезная больница. Шесть корпусов, огороженных бетонной стеной с колючкой и проволочными сетями поверху. Все вокруг, включая участок дороги, освещали яркие фонари. Часовые на вышках заметили... за проехавшими по дороге машинами летела воронья стая. Но значения они этому не придали.

Некоторое время спустя проехала еще одна небольшая угловатая машина.