Ну, а теперь немного фрагментов из биографии. Жизни. И судьбы.

Настоящее имя и фамилия Марлен Дитрих – Мария Магдалена фон Лош. Имя Марлен она придумала в тридцать лет, соединив два своих имени в одно короткое и звучное: Марлен. Она родилась 27 декабря 1901 года (иногда называются и другие годы) в берлинском пригороде Шоненберге.

Отец – Луис Эрик Отто фон Лош – прусский офицер из знатного рода. Бесшабашный и обворожительный вертопрах. Мать – Элизабет Жозефин, урожденная Фельзинг, дочь богатого ювелира. Обычная житейская история: титул женился на деньгах. Знатность повенчалась с финансами.

В семье было двое дочерей: старшая Лизель и младшая Марлен. Отец детьми не занимался, да к тому же он умер, когда Марии Магдалене исполнилось десять лет. Дочерей воспитывала мать. Очень строго и целенаправленно. Буквально муштровала, чтобы спина была прямая, как у офицера, и чтобы девочки обязательно знали музыку и иностранные языки. Благодаря французской гувернантке Марлен в совершенстве владела французским языком и вдобавок английским. Мать приучила Марлен (о старшей дочери говорить не будем) выполнять порученную работу тщательно и хорошо. Ordnung ist ordnung – порядок есть порядок, работа есть работа. Конечно, Марлен возмущалась и бунтовала, но дисциплина и долг вошли в ее кровь и плоть. «Я очень дисциплинированная, – говорила она, уже будучи кинозвездой, – меня просто бесит, когда кто-то не может нормально работать». А на склоне лет на вопрос корреспондента одной из газет: «Как вы думаете, каким чертам характера вы, в первую очередь, обязаны своей славой?» – ответила: «Таланту и послушанию».

Однако в юности это послушание нередко чередовалось с вольностью на грани анархии. Естественно, младые годы – пора бунта и вызова старшему поколению. В книге Найджела Которна «Интимная жизнь голливудских богинь» можно прочитать следующее:

«В школе она стала называть себя Паулем и испытала пылкие чувства к учительнице французского мадемуазель Маргарите Бреган, которую называла своей «тайной любовью». Подобно всем немецким школьницам, она влюбилась в Хенни Портена, первую германскую кинозвезду. Приехав с классом в Миттенвальд, Марлен возвела свое поклонение перед героем в степень, до которой не додумывалось большинство ее сверстниц. Узнав, что Портен находится поблизости, в городе Гармише, она вылезла из окна общежития, где поселился ее класс, села в поезд и покатила со скрипкой под мышкой в Гармиш, где спела ранним утром серенаду у актера под окном. Кумир был очень недоволен...»

В 1907—1921 годах Марлен училась в школе в Берлине, потом в Дессау. В старших классах она славилась «постельными глазами», но, увы, шла Первая мировая война, и круг поклонников у нее был слишком узок. После войны ее отправили в частную школу-интернат в Веймаре, она учится и еще берет уроки игры на скрипке в Веймарской академии музыки.

Юная скрипачка любила прозрачные платья, позволявшие демонстрировать ее женские прелести. Спустя сорок лет Марлен призналась дочери, что профессор Райц, преподаватель музыки, лишил ее невинности. Возможно, это была плата за обучение – из Марлен вышла неплохая скрипачка. Скрипка помогла ей зарабатывать деньги – она играла в кинозалах перед началом сеансов, а потом и в театрах. Однако скрипку пришлось скоро бросить из-за болезни кисти рук. Скрипачки не получилось, и Марлен подалась в актрисы.

Германия 20-х годов. Поверженная и побежденная. Но у людей почти звериная тяга к радостям жизни. Как компенсация за страдания?.. В Берлине множество ресторанов, ночных клубов, дансингов, кафе-шантанов, борделей. С кроличьей скоростью плодятся джаз-банды, оркестры, театры, кабаре. Немцы пьют, танцуют, развлекаются и стремятся не думать о завтрашнем дне. И вот в этом угаре жизни варится двадцатилетняя Марлен. Она хочет чего-то добиться и хватается за любую актерскую работу. Танцует в кордебалете. Участвует в различных шоу. В одном из них – шоу под названием «Это витает в воздухе» – выступает в лесбийском дуэте вместе с Марго Лион и, демонстрируя друг другу лифчики и трусики, они поют: «Когда лучшая подруга с лучшей подругой...» Номер имел успех даже у солидной публики. К тому же, Марлен снимается во второстепенных ролях в кино.

Находить ангажементы ей помогает новый знакомый Рудольф Зибер. Настоящий гений приспособляемости, этот Руди стал у Марлен первым импрессарио. Он находил выгодные контракты, помогал девушке создать свой имидж. Цилиндр, монокль и брюки – это все подсказки Руди, счастливые подсказки. В цилиндре и брюках, с моноклем в глазу – она была вызывающе хороша. Но, как говорится, этого мало. Нужна еще удача. И эта, на редкость прихотливая, птица прилетела к Марлен.

Она выступала в одном из театров, которым руководил знаменитый режиссер Макс Рейнхардт. Но, по ее воспоминаниям, Макс ни разу даже не удостоил ее взглядом. Так что, удача прилетела не со сцены, а вспорхнула с экрана. До своего знаменитого дебюта в «Голубом ангеле» Марлен снялась в десятке картин-поделок во второстепенных ролях («Маленький Наполеон», 1923; «Мужчина в пути», 1923; «Прыжок в жизнь», 1924; «Мадам не хочет детей», 1926; «Дюбари сегодня», 1927; «Женщина, о которой тоскуют», 1929 и т.д.). Но это были все кино-однодневки.

Удача и взлет были связаны с приехавшим в Германию из Голливуда режиссером Джозефом фон Штернбергом. Внешне мало чем примечательный, толстый и неказистый, он обладал настоящим талантом, виртуозно владел звуком и светом. Он приехал в Германию ставить первый полнометражный звуковой фильм.

Для фильма Штернберг выбрал рассказ Генриха Манна, в котором обыкновенный учитель влюбляется в певичку кабаре. Главную роль должен был играть, и тут разногласий ни у кого не возникало, знаменитый актер Эмиль Яннингс, а вот с певичкой Лолой-Лолой возникли трудности: кому доверить роль? Джозеф фон Штернберг бросил всех своих помощников на поиски «немки с ногами подлиннее». В конце концов на роль утвердили Марлен. Свои возможности она оценивала весьма скромно: «Я была одной из многочисленных, ничем не примечательных актрис в Берлине». Но режиссер «Голубого ангела» – что-то в ней увидел особенное. О, эта изумительная интуиция режиссера! Фон Штернберг увидел ее. Открыл. Слепил и сделал знаменитой. Старая и вечно новая история про Пигмалиона и Галатею. Благодаря гриму и свету в кадре фон Штернберг сделал из обычной хорошенькой актрисы настоящую богиню, воплощение женственности, красоты и порока. А исполняемый ею шлягер «Я с головы до ног предназначена для любви» волновал и будоражил буквально всех.

В своих воспоминаниях Джозеф фон Штернберг так писал о Марлен:

«У нее случались депрессии, но это компенсировалось периодами невероятной живости. Ее невозможно было утомить; она утомляла других своим энтузиазмом, который мало кто разделял. Иногда невыносимая из-за свойственных ей суеверий, она уравновешивала это редким чувством здравого смысла, почти мудростью. Театр был у нее в крови, не было ни одного театрального бездельника, которого бы она не знала. Она читала Гамсуна, Гуго фон Гофмансталя и Гёльдерлина, преклонялась перед Рильке и знала наизусть Эриха Кёстнера. Несмотря на меланхоличность, она хорошо одевалась и считала себя красивой, хотя до тех пор, пока я это не искоренил, выглядела на фотографиях пародией на женщину...»

Эту «пародию» Пигмалион превратил в Божество. И отчасти это чувствовала и сама Марлен: недаром на одном из подаренных режиссеру своих снимков написала «Я без тебя – ничто». Их связывали не только творческие, но и... естественно, любовные отношения. И когда на фон Штернберга покусилась Лени Рифеншталь, другая будущая немецкая знаменитость, то Марлен в порыве ревности и негодования прямо на съемочной площадке спустила с себя трусики и показала сопернице свой зад. Это было, кстати, в рамках роли, в фильме «Голубой ангел», где героиня полуобнаженная, в эротических трусиках и чулках с кружевными подвязками, лихо распевала песенку: