Вчерашние порции остро-перечной лапши плохо подействовали на моего попутчика Демида М., и он быстро утратил оптимизм и самоходные свойства. Видя наши кисло-мутные лица, водители ещё более убеждались в нашей нереальности и проезжали мимо. Пришлось погрузить Демида в автобус и ехать последние 250 километров цивильно. Всю дорогу мой друг проспал и очнулся лишь тогда, когда за окнами показались сорокоэтажные небоскрёбы — фантастическое зрелище Урумчей!

Урумчи — столица Синьцзян-Уйгурского автономного района, город с населением около миллиона человек. Китай делится на 23 провинции и 5 автономных районов (как автономные округа или республики в составе РФ). По своему размеру китайские провинции похожи на наши крупные области, а населением значительно больше их. Автономные районы относительно малонаселённые, и территориально очень большие. А 80 % китайцев живёт всего на 20 % территории, на востоке страны.

Если сопоставить Китай и бывший СССР, — Уйгурия это китайский Казахстан. Те же пустыни, горы, арбузы, большие расстояния, столица — миллионный город типа Алматы. Но если в Алмате нам показывали гордость нации, 24-этажный небоскрёб один на всю страну, — Урумчи заставлен 20-30-40-этажными гигантами! По всем главным улицам торчат огромные небоскрёбы, и другие строятся — до 50 этажей и более! Цивильные улицы, пешеходные переходы над дорогой, всюду жизнь, всё кипит, никакой разрухи казахской совсем не видно. Поразительное зрелище! Фрукты — местные персики, арбузы, яблоки, по смешным ценам 2 юаня за килограмм; привозные бананы, манго и прочие — несколько дороже. Огромные супермаркеты еды и одежды, многоэтажные, с эскалаторами и прозрачными лифтами — а ведь неделю назад в Астане мы созерцали первый и единственный на весь Казахстан эскалатор!

Уйгурия — мусульманская часть Китая, и уйгуры порой мечтают отделиться. Но китайское правительство не поддерживает мечты уйгур. Оно проводит политику активного заселения Уйгурии (как и Тибета, и других окраинных территорий) собственно китайцами (народ хань, составляюзий 91 % населения страны). Полвека назад в Уйгурии практически не было ханьцев, сейчас их — почти половина. Но мусульманский колорит в Уйгурии имеется, надписи арабским шрифтом, люди в тюбетейках, кое-где мечети, восточные базары.

Сдали плёнки на проявку, отправили письмо с почты, посидели в тени небоскрёбов, поели арбузов с бананами, ошеломлённые видом Города. Оказалось позже, что Урумчи не единственный Город в Китае; любая столица провинции и любой город-миллионник (их в Китае 50) производит впечатление. И даже мелкие райцентры, с населением тысяч 300–500, способны удивить. Чтобы не очень удивляться сразу, мы решили покинуть Урумчи и перебраться в соседний маленький Турфан (200 тыс. жит.), где отоспаться, привести грустного Демида в порядок, а также, возможно, встретить на завтрашней стрелке ещё кого-нибудь из наших китаеедов.

* * *

От Урумчи до Турфана 170 километров. Продолжая действовать демидоохранными методами, мы нашли автовокзал и впервые воспользовались в Китае официальным междугородним автобусом по билету. Автобусы, как и бензин, в Китае оказались необычайно дороги: за автобус мы заплатили российскую цену, а бензин на заправках, в пересчёте, был ещё дороже! Я ностальгически вспомнил Иран, Узбекистан и другие нефтеносные страны Азии, где за такую же цену (около ста рублей) можно проехать на автобусе вшестеро дальше — свыше 1000 километров!

Ну да ладно. Надеемся, нам нечасто потребуются автобусные услуги. Выехали из Урумчи; потянулись бесконечные степи, заставленные — о удивление! Ветряками! Сотни и сотни белых ветряков, похожих на вентиляторы на ножках, росли по обе стороны дороги. Высотой они были, мне показалось, метров двадцать, были направлены в разные стороны, некоторые неторопливо крутились. Там и сям протянулись провода, ибо это была одна из крупнейших, наверное, в Азии ветряных электростанций. К сожалению, я не знаю её мощности, но вообще похвально, что китайцы пытаются использовать энергию ветра. Я видел такие конструкции в Иране, но никогда не встречал их сразу в таком количестве, просто километры ветряков.

Другое использование передовых технологий — сотовые вышки, работающие автономно, от солнечных батарей. Эти вышки встречаются раз на двадцать километров по всей пустыне. Вообще Китай очень зателефоненная страна: целых 600 миллионов человек имеют здесь мобильные трубки! Работают почти везде, по всем городам и основным трассам, разговор дёшев, и идя по улице, едучи в автобусе, читая газету, сидя в туалете и даже, наверное, во сне, почти все китайцы-горожане треплются по телефонам. В Урумчи, как и во всех прочих городах, несчётные сотни и тысячи салонов мобильной связи, где продаётся несчётное количество миллионов крутых и дорогих телефонов, с цветными экранами, видеокамерами, и всякими примочками, которые сейчас (2004 год) в России ещё считаются признаком шика. Простые же, не цветные и не раскладные трубки, здесь нам не попадались. Прикольно, что китайцы отправляют SMS-сообщения из иероглифов.

Дорога вблизи Урумчи имела вид автобана, с шикарными развязками и хорошим асфальтом. Но то и дело попадались места ремонта, где толпы китайцев вручную долбили старый асфальт кирками и молотками, возили на тележках камни и мусор, вручную укладывали новый асфальт. Вообще в Китае очень много ручного труда. Огромные здания строятся вручную, и на десятый этаж китайские рабочие заносят кирпичи силой своих организмов, на спинах, причём на спине одного китайца поднимается вверх шестнадцать, а то и двадцать кирпичей (я считал), что равно килограммам восьмидесяти, если не больше. И только двадцатые и выше этажи требуют подъёмного крана.

Ручной труд — повсюду в строительстве и ремонте, причём ремонтируется непрерывно 10 % страны: мосты, дороги, здания ремонтируются, расширяются, улучшаются, и на этих непрерывных доделках и улучшениях занято, всего по стране, наверное пятьдесят миллионов человек. И женщины и мужчины на равных участвуют в работах, строят, месят, кладут камень и долбят всё предыдущее, плохо построенное тремя годами ранее. Всюду бетономешалки, цемент в мешках, люди в повязках на лице (защита от цементной пыли). Но на бытовках рабочих и самых простых хижинах — спутниковые антенны. Электричество всюду есть.

Женщины в Китае на виду, не так, как в Афганистане или других некоторых странах. Вернее, наоборот: женщины-таксистки и даже велорикшистки, продавцы и дворники, полицейские и строители, на всех работах можно обнаружить не только мужчин, но и женщин. Только в Китае я видел женщин за рулём дальнобойных грузовиков; в России и других странах это чисто мужское дело. У нас девушка может быть за рулём “Оки” или джипа, но “Камаза” — никогда! А за рулём китайского “Донгфенга” — бывает.

Рассмотрение китайской жизни приостановилось с наступлением темноты. Вскоре мы прибыли в Турфан, где и продолжили не научную, а буржуйскую жизнь, с подачи хелпера поселившись в Турфан-хотеле.

Старинный городок Турфан расположен в самой низшей точке Китая. Турфанская впадина — вмятина в земле ниже уровня моря. Самая нижняя точка этой вмятины находится на отметке -153 метра, да и сам Турфан тоже довольно низок, следовательно жарок в любое время года. А сейчас и так было самое жаркое время, так что даже по ночам воздух был весьма нагрет, почти до +30?. Днём солнца почти не видно от тепла, сырости воздуха и испарений.

Турфан — один из самых туристских городов Китая. Туристы, конечно, на 90 % китайцы, хотя есть и иностранцы. «Турфан-отель» выглядит цивильно: ночью весь в разноцветных лампочках, как дворец; к отелю ведёт улица-аллея, сверху завитая виноградом (от солнца), на целых четыре квартала. В самой гостинице — номера на любой кошелёк, от 25 юаней ($3) до 800 юаней ($100), причём все самые дешёвые номера в полуподвале заняты только иностранцами. Там и нас поселили. Вообще в том же Турфане есть (как потом выяснилось) гостиницы и всего за 5 юаней, можно было и попытаться вписаться в какую-нибудь мечеть, но мы поленились: решили акклиматизироваться в стране.