— Воину орку не нужно золото, все что ему нужно он может добыть сам, или забрать это силой.

— Тогда, может быть, задание какое-нибудь надо выполнить, где может справиться только пришлый?

— Это интереснее, но твоя просьба не выполнима.

— Я понимаю, у вас с эльфами смертельные разногласия, но сейчас у этого мира есть враг пострашнее. Вы своими глазами видели проявление его силы. Он не будет воевать против орков или, скажем, эльфов, он просто превратит весь мир в ком безжизненного праха. Пора отложить старую вражду, объединить силы, спасти мир, а затем уже вспоминать старые обиды, иначе вспоминать их будет некому.

— Не получится, — спокойным голосом прервал мою пламенную речь Уммра*кей. — Ничего из этого не выйдет. Когда я создавал этот Схрон, я сделал так, что даже я сам не могу его разрушить.

Мои готовые вырваться возражения умерли у меня на губах. Я бессильно откинулся на подушки и основательно приложился к рогу. Остап отрезал от ноги шмат мяса весом килограмма в полтора и протянул мне. В астральном теле все зубы у меня оказались на месте, и я ожесточенно всадил их в призывно пахнущий кусок. Угнетенные клеверной жвачкой вкусовые рецепторы удовлетворенно заурчали, и я не до конца прожевав первый отхватил зубами и второй кус, блаженно пережевывая сочное и в меру острое мясо. Остап налил себе, мы чокнулись и еще пару минут просидели без слов, молча пережевывая мясо. Настроение после этого у меня слегка поднялось, и я сделал вторую попытку.

— Не хочу вас обидеть, но в жизни не бывает безвыходных ситуаций, и вечного ничего на свете нет. Должен быть какой-то выход, должен быть способ разрушить этот склеп!

— Ты прав, выход есть. Можно дождаться, когда истечет время, клятвы стражей будут исполнены, скрепы ослабнут, а я воссоединюсь со своим тонким телом.

— Ага, и сколько этого ждать? Вечность?

— Три. Договор с соратниками был на три века. И они истекают сегодня ночью. Ты бы знал, какое это мученье триста лет быть разделенным на двое…

Я поперхнулся грогом разбрызгивая его вокруг себя. С одежд Уммра*кея капли стекли, не оставив следа, Остап меланхолично стряхнул их с себя, еще раз приложившись к кубку. Я опять вскочил на ноги:

— Сегодня!? Сегодня ночью!? Когда?!

— Хм-м… если бы вы пришли к Схрону на сотню ударов сердца позже, вы бы его уже там не застали.

— Что!? Да мы… да нас там… да мы… а как теперь?! Время в этом Схроне не движется, там хоть сто ударов сердца, хоть сто лет, мы так и останемся там навсегда!

— Оно движется, полностью остановить время способны только Величайшие, я его лишь замедлил. Осталось три, два… — я почувствовал толчок в грудь и провалился в реальность.

— Господи, спасибо! Еще одной минуты этого жуткого храпа я бы точно не выдержал. Как там? Что? Что-нибудь получилось? И… и откуда у тебя мясо и бухло?

Я стер предплечьем с уголка рта покатившуюся во время сна слюну и мутным взором уставился на зажатый в руках рог с вином и шмат мяса. Заторможено передал их Пофигу, а затем спохватился.

— Время! Времени нет, готовимся! Встаем! Встаем, встаем, встаем! Сейчас здесь все закончится. Не знаю, как все это будет, но думаю, мы снова окажемся на вершине холма, а там тысячи злобных призраков вокруг! Альдия, где шкатулка?! А, черт, ничего же нет! Когда окажемся там, сразу начинай работать, мы прикроем!

— Что? Чего ты несешь?

— Я ничего… а, хрень! Начинается!

Я замолк, ибо витающие под потолком осколки зеркал закружились вокруг весящей в воздухе фигуры Уммра*кея, разгоняясь все сильнее и наполняя воздух непереносимо ярким светом, а затем он в единый миг пропал.

И вновь серебро. Серебро в воздухе, серебро на земле, серебро в каплях росы на редких сухих стебельках травы. Серебро в тумане, поднимающемся к вершине холма вместе с ордами призраков. Зиккурат бесследно исчез, остался только Слышащий, спокойно стоящий на вершине холма с парой обнаженных сабель в руках.

Я крутанул в руках Искру, рукой показав сокланам, что надо занять круговую оборону.

— Альдия, врубай свою шкатулку, мы попробуем их задержать.

Я сделал пару шагов вниз, встав по правую руку Видящего, рядом со мной встала МарьИвановна, легко поигрывая в руках массивной мифриловой сковородкой на длинной ручке. Рядом с ней примостился Пофиг и, размяв кисти рук, начал каст первого заклинания.

Молния, толщиной со ствол баобаба рухнула с небес, ударяя в центр надвигающихся противником, моментально испепеляя пяток призраков, мощные электрические всполохи побежали по земле, ударяя по летящим фигурам, обездвиживая их и освещая изнутри, будто это были не призраки, а зависшие в воздухе люминесцентные лампы. Вслед за первой, ударила вторая, правда гораздо менее впечатляющая. Тренькнула тетива Калянского арбалета, и, пронзая строй призраков, вниз по склону понесся луч света. Наполненная магией паладинов стрела, не ведала преград, неслась вперед оставляя за собой шеренги корчащихся в судорогах духов. Их волна докатилась и до меня, и я, шагнув вперед, широко рубанул по ней Искрой. Серебро окрасилось в теплые цвета, отражая всполохи пламенеющего лезвия глефы. Все призраки в округе взвыли, обращая свои бельмы глаз ко мне.

— Чертовы кузнецы, ведь надо было подсунуть мне оружие, которое всякую хрень на себя агрит!

Чертов кузнец только ухмыльнулся и одним ударом молота смел первый ряд подступающих к нему призраков.

Надо мной что-то мелькнуло, и в самую гущу подступающих ко мне силуэтов опустилась фигура Видящего. Он крутанулся вокруг себя, двумя лезвиями выкашивая призраков будто косой.

— Э! Куда!? Это мои были!

Я рванул вперед, нанося удары направо и налево, однако получив по морде хлесткий удар когтистой лапой, усмирил пыл, уйдя в глухую оборону. Затем пришлось отступить на шаг, затем еще на один. Вниз по склону покатился вал огня, но призраки проходили сквозь него и снова летели вперед. Один из них, увернувшись от Искры пронзительно завыл. Его вопль подхватили остальные, буквально заваливая нас лавиной дебафов. Перед глазами все начало троиться, в трое увеличивая и без того огромную армию врагов. Я, пошатываясь и слепо отмахиваясь сделал еще несколько шагов назад, пока не уперся спиной в спину Каляна.

— Сейчас, сейчас, еще секундочку…

Полыхнуло. Вал призраков на миг застыл над нами волной цунами, а затем им словно в спины ударил поток ураганного ветра. Завывая и пытаясь, хоть за что-нибудь зацепиться, орда призраков устремилась внутрь небольшой открытой шкатулки. Три удара сердца… вокруг царил первозданный хаос, а затем крышка шкатулки с отчетливым хлопком защелкнулась, и вокруг воцарилась нереальная тишина.

Я, щурясь на восходящее солнышко и вслушиваясь в успокаивающий плеск волн, смачно впился зубами в сочный фрукт, с непроизносимым названием, по вкусу похожий на персик, но имеющий зелено-черную окраску, будто у мини арбуза. Закинул в рот пару орехов, еще раз приложился к фрукту.

— А фети оехи нифиво.

— Что? — Накладывающая мне в тарелку рагу из крольчатины и дикого картофеля Яринка обернулась, вопросительно подняв одну бровь.

— Я говорю, — прожевав, повторил я, — эти ваши жареные водяные орехи очень даже ничего. Вот только бы еще не приходилось за ними под воду нырять…

— Ничего, мне не сложно, кушай на здоровье.

Я принял горячую миску, с наслаждением вдохнув исходящий от нее божественный аромат.

Рядом плеснуло особенно сильно, и в лицо брызнули капли речной воды.

— Поаккуратнее, — пробурчал я, стряхивая их с одежды, — не видишь мы тут завтракаем!

Вряд ли за непрерывным ревом спинозавра Слышащий меня услышал, ему сейчас не до того. Одна его ладонь, воткнувшись в глазницу динозавра оттягивала его голову назад, вторая перерезала тому глотку, похоже намереваясь отрубить голову начисто.