К тому времени, когда Эрек вернулся, у Семена созрели даже не одна, а целых три с половиной гипотезы, объясняющие происходящее. Питекантроп изловил-таки животное и теперь держал его двумя руками за лапы. Животное визжало и извивалось.
– Знаешь что, – задумчиво изрек Семен, – он, наверное, уже не молочный, но все равно, конечно, должен быть вкусным. Только мне что-то пока не хочется его есть. Может, лучше… О, придумал! Кидай его в лодку!
Оказавшись в качающейся на воде посудине, зверек начал скакать и метаться. Он, пожалуй, мог бы и выпрыгнуть, но, выглянув пару раз за борт, решил этого не делать – нагадил на дно и начал успокаиваться.
¦Это дело надо расследовать!» – решил Семен и стал складывать в опустевший горшок почищенную рыбу. Себе он оставил пару плотвиц покрупнее и щуренка. Посудину же вручил Эреку:
– На, держи! Тащи взамен еще кого-нибудь!
– Дха-дха! – радостно закивал Эрек и немедленно убыл в прежнем направлении.
Рыбу Семен испек, съел, а головы задумчиво закинул в лодку, качающуюся на привязи в двух метрах от берега. Вскоре качка усилилась, изнутри донесся хруст и чавканье. «Все судно испакостит, – вздохнул Семен. – Но что бы это значило? Неужели…»
Делать что-либо конструктивное Семену окончательно расхотелось: «Дождя не предвидится, а накопать глины можно и завтра. Имею я право на отдых или нет?!» В общем, вместо глины Семен накопал еще личинок, взял удочку и полез через кусты к соседней заводи, которая при переправе показалась ему очень перспективной. Клева, однако, не было, и он подремал пару часов на солнышке. Когда же проснулся, то обнаружил, что, по-видимому, сжег кожу на груди, животе и еще кое на чем. Он решил не обращать внимания на такие мелочи, закинул удочку и минут через пятнадцать выловил существо, которое принял сначала за змею. В родном племени змеи считались деликатесом, но Семен не разделял общественного мнения и собрался избавиться от добычи. В процессе освобождения крючка выяснилось, что семидесятисантиметровое существо все-таки является рыбой – скорее всего, угрем. Азарт взыграл немедленно, и Семен решил, что не уйдет, пока не поймает второго. Угри, конечно, больше не клевали, зато ближе к вечеру попалось с де-сяток довольно мелких окуней. Потом Семен высмотрел в прибрежной тине приличных размеров водяную черепаху, начал за ней гоняться и перебаламутил всю заводь. В итоге черепаха чувствительно куснула его за палец, выскользнула и бесследно исчезла в речных глубинах.
Уже в сумерках Семен продрался сквозь кусты обратно к месту высадки. При этом он чуть не сломал удочку и дважды распутывал сухожильную леску, зацепившуюся за ветки. На стоянке он не обнаружил ни Эрека, ни любимого походного горшка – ужинать предстояло печеной рыбой, и Семен принялся ее чистить. В лодке никакого шебуршания не наблюдалось, и он почти не сомневался, что поросенок благополучно выпрыгнул и уплыл на берег. Днище изнутри следовало помыть, пока кабаньи выделения не засохли, так что пришлось лезть в воду. При приближении хозяина судно закачалось, что однозначно свидетельствовало о наличии в нем пассажира. Когда Семен заглянул внутрь, то верить глазам своим отказался – там метались от страха целых два поросенка! «Да вы что, размножаетесь?! Или у меня в глазах двоится?! Прямо не лодка, а плавучий свинарник!»
Спать Семен решил на открытом воздухе, подстелив покрышку вигвама и завернувшись в шкуру-одеяло. Поскольку режим сна и бодрствования он сам же и нарушил, то, конечно, уснуть в обычное время не смог – полночи ворочался и считал звезды над головой. Зато утром проснулся совсем не на рассвете, как планировал.
Он проснулся, лежал и слушал чей-то шепот и тихое бормотание. В конце концов он имитировал переворот во сне на другой бок и приоткрыл один глаз. Секунд 10-15 он осмысливал увиденное, а потом чуть не расхохотался. Однако удержался, не желая лишать себя удовольствия, и еще минут пять наблюдал за происходящим.
Зрелище того стоило: возле потухшего костра среди разбросанного снаряжения тихо перемещались…
В общем, Эрек с хозяйским видом проводил экскурсию для двух девушек-питекантропов. Чресла одной из них украшала набедренная повязка Эрека. «Па-анятно, – подумал Семен. – Бабник волосатый! Вот расскажу Мери – будешь знать!» Пояснения экскурсовод давал шепотом и жестами, девушки робели – то и дело косились в сторону якобы спящего Семена. Эрек же пытался их успокоить – время от времени показывал на Семена пальцем и шептал: «Се-ха да! Се-ха ом!»
«Говорит, что я хороший, – сообразил Семен. – Откуда же они тут взялись? Мы с Бизоном позапрошлым летом здесь, наверное, месяца два прожили и даже следов не видели. Хотя уж что-что, а прятаться, исчезать и не оставлять следов эти ребята умеют. Вполне возможно, что все то время они за нами наблюдали. Может, и следы были, только я на них внимания не обратил. Впрочем, они вполне могли появиться и позже».
Перегруженная лодка двигалась медленно, да и дозорный на своем посту не спал, так что, когда Семен добрался до некоего подобия причальных мостков у «ремесленной слободы», его уже встречали. Стоя на невысоком обрыве, народ с интересом рассматривал то, во что превратилось судно. Это, собственно говоря, была уже не лодка, а какая-то довольно сложная конструкция на ее основе: поперек бортов привязаны две слеги, с обеих сторон которых прикреплены средней толщины ошкуренные бревна, которые когда-то, вероятно, были сухостойными деревьями. Носовая часть судна переплетена по верху полосами шкуры и прутьями, под которыми что-то шевелится. Груз же размещен таким образом, что гребец работает веслами лежа на животе и свесив голые ноги в воду.
Маневрировать модернизированное плавсредство почти не могло, так что причаливать Семену пришлось «врукопашную» – по грудь в воде разворачивать судно к берегу. Впрочем, молодежь немедленно посыпалась с обрыва вниз и приняла активное участие в водной процедуре.
Старейшина Кижуч довольно долго всматривался в содержание «трюма» и чесал плешь на макушке. Потом изрек:
– Нет, Семхон, тебя лучше из поселка не выпускать – обязательно что-нибудь новенькое притащишь. Мамонт у нас есть, хьюгг есть, целых три пангира имеются, не говоря уж про волков! А это-то нам зачем?! Что, на месте съесть не мог? Решил свою Сухую Ветку свежей кабанятиной побаловать?!
– Скажи спасибо, что я саблезуба не привел! – ответил Семен. – Ветка, между прочим, просила – они гладиться любят!
– Но-но, – не понял юмора старейшина, – ты так с тотемами не шути! Зачем живых кабанов привез?
– Сейчас все узнаешь, только скажи сначала: Эрек и Варя вернулись?
– Давно! Пангир наш прибежал без набедренной повязки и, видать, с Мери поссорился, представляешь?
– Как это?!
– Вот уж не знаю! Но ходил он с расцарапанной рожей и опухшим ухом. Потом их твоя Ветка, кажется, помирила.
– Ну, слава Богу! – усмехнулся Семен. – По крайней мере, не подумает, что это я его заложил. У них – у пангиров – с этим, оказывается, строго.
– Так вы что, еще каких-то волосатиков встретили?! – изумился старейшина.
– Ну, да – целое семейство: две девки, старик и мальчишка. Там у них солонец недалеко, а на нем медведь кормится и еще какие-то зверушки, типа леопардов. Пангиры за ними остатки подбирают – они же мясо любят. Как я понял, не то медведь, не то еще кто-то задрал кабаниху, а детеныши ее по кустам разбежались. Ну, пангиры их и отловили мне в подарок – всех четверых. Я им, значит, мясо вареное, а они мне за это мясо живое – убивать-то они не умеют. Думал я, думал и решил кабанчиков тебе привезти.
– Мне?! – опешил старейшина.
– Ага, – подтвердил Семен. – В знак глубокого уважения и признания твоих заслуг. Забирай!
– Нет, ну ты это… Не того! Как это?!
– А вот так: будешь их кормить, растить, а когда большие вырастут… В общем, будет голод – съедим, а нет, так подождем, может, они размножаться начнут? И будешь ты не только людьми руководить, но и кабанами! А?
В некоторой (точнее, изрядной!) растерянности старейшина огляделся по сторонам – свидетелей вокруг было более чем достаточно, чтобы происходящее немедленно стало известно абсолютно всем жителям поселка. Отступать некуда: от подарков не отказываются, за них не наказывают.
