— Клюет? — я решил выведать у мальчика информацию не спеша.

Он пожал плечами.

— Так себе… Мелочёвка. Вчера брало хорошо. Хотя я чуть сам не попался. Стая трески откуда-то издалека к нам заплыла, и среди них мутанты оказались. Тащил одну рыбину, тащил, а она — рраз! — из воды как выпрыгнет на берег, и на меня поползла, зашипела. Насилу я ее копьем заколол.

Я присмотрелся внимательнее и увидел, что у воды лежит рогатина, с которой можно ходить на медведя, кузнечный молот и топор. Это что, набор рыбака?

— Дядя, ты какой-то странный, — паренек заметил мой удивленный взгляд. — Кто сейчас ходит на рыбалку без рогатины! Страшнее рыбы зверя нет. Но и она не всегда помогает. Частенько надо топором еще, а если кровавая семга попадется, то у нее на голове панцирь, его топором не расколешь, приходится молотом. Был у нас сосед дядя Ваня, здоровенный мужик, одним ударом семгу глушил, та несколько минут в себя приходила. Жаль, пропал месяц назад.

Мальчик грустно вздохнул.

— Ушел на лодке рыбачить, только его и видели. Наверное, акула вместе с лодкой заглотила — видели тут косяк огромных акул, с линкора по ним даже залп дали, чтоб борта не погрызли, а то случалось такое, или кальмар щупальцем прихватил. Но жена говорит, что сны приходят, будто он на дальних островах с водными девами забавляется — утащили они его туда, а он и доволен. Ревнует его! Хотя чего ревновать, водные девы — страшные, хорошеньких из них одна из десяти. У остальных губы, будто их пчелы покусали. Дядя, ты взрослый, скажи, зачем бабам такие губы? Что ими можно делать?

— Даже не знаю, — я пожал плечами. — Я с этим не сталкивался. Но что-то можно наверняка. А подскажи, я только сегодня в город приехал, где найти «сталкеров»?

— Хочешь пойти в сталкеры? — с мальчик грустно посмотрел на меня. — Оно тебе надо? Сталкеры долго не живут. А когда кто-то из них погибает, его тело тоже сдают мастерам для изготовления чего-нибудь. Некоторые вещи, я слышал, без человечины не сделать. Особенно женские украшения. «Рассветные» их в Петербург отправляют, тамошним модницам.

— Так ведь отношения с Петербургом вроде не очень…

Мальчик наклонил голову.

— Ты уверен, что не вчера родился? Даже во время войны контрабанда шла, не останавливалась! Кому война, а кому — прибыль. Тут воюют, там торгуют. Во время войны в человеческой крови недостатка не было, бриллианты шикарными получались. Когда перемирие наступило, в модных салонах, что наших, что Петербургских, аж затосковали.

— А ты не боишься это рассказывать?

— Ты с какой тайги вышел? — снова удивился мальчик. — Об этом все знают! «Рассветные» никого не боятся, делают что хотят! Договорились с властью, что они в политику не лезут, ну и в их дела тоже никто не суется. Воевал с ними недавно адмирал наш, да ничего не вышло.

— Адмирал? — я сделал удивленное лицо.

— Да. Он малый не промах, сделал себе батальон из флотских отставников — бандиты еще те! — и решил прижать контрабандистов, чтобы самому заниматься темными делишками. Но звездюлей получил первостатейных.

Мальчик даже рассмеялся, видимо, не любил он адмирала.

— Он батальоном руководит неофициально — тот как бы охраной занимается, но все знают, кто хозяин на самом деле. Много с батальона людей погибло в той войне, хотя и контрабандисты тоже своих хоронили. А потом все вмешались, даже императорский чиновник приехал разбираться, что у нас тут происходит, и настал мир.

— Честно говоря, не верится, что контрабандисты такие сильные, — сказал я. — Десяток выстрелов с кораблей и от них мокрого места не останется.

— Останется, еще как останется. Их логово глубоко под землей, никакой снаряд не достанет. Главарь их, Альбинос, на землю никогда не выходит, оттуда руководит. И самое главное — он к себе привлек большими зарплатами лучших инженеров Империи, они ему такие изобретения делают, закачаешься! От самоходящих роботов и огнеметов настолько мощных, что металл прожигают, до маленьких подводных лодок, которые любой корабль взорвут. Выстрелишь в «рассветных» — сам взлетишь на воздух. Но сейчас никто ни с кем не воюет.

— А главарь их — Альбинос — он кто такой?

— Никто не знает как его зовут. А Альбинос — потому что он никогда не выходит на поверхность. Без солнца кожа его и побелела. Он давно здесь, я даже не знаю, сколько. А чего ты так много спрашиваешь, не шпион, случайно?

— Да какой шпион… — я махнул рукой, — хотел пройти на улицу «рассветных», вышли двое, сказали, нельзя. А я и не знал, что нельзя. Так забредешь, куда не надо, и застрелят. Обидно будет! Скажи мне, где в сталкеры можно записаться? Другой работы я для себя пока не вижу.

— Если уж так хочешь, или прямо, увидишь старый ангар, там группа под названием «Лучники» собирается. Это их место. «Лучники», наверное, самые сильные из сталкеров. Самые многочисленные — точно. Они к себе часто берут людей…, но смотри, новые для них — расходный материал. Они их не жалеют. Старых своих берегут, а тех, кто со стороны к ним записывается… Но это по слухам. Как на деле, не знаю. Ладно, пока! Мне надо рыбу ловить!

Он вернулся к своей удочке, а я пошел дальше по бережку. Где этот ангар?

Вот он. Совсем недалеко от моей новой квартиры. Старый, огромный, с проржавевшей крышей. Хранились тут когда-то грузы с кораблей, а теперь он никому стал не нужен, вот сталкеры и обосновали тут свое логово.

Точно, они, даже знак их нарисован на стене — натянутый лук на зеленом фоне.

Часовых вроде нет, так что можно заходить.

Зашел.

Темновато в ангаре, но кое-что разглядеть можно.

Человек пять стоят, гыгыкают, развлекаются тем, что ножи в деревянную мишень кидают. Рядом стол, на котором горит лампа, и огромный кожаный диван, что он тут делает, непонятно, в виде трофея, что ли, принесли.

На диване — какой-то мужик лет сорока, здоровый, седой. Борода — как у лесоруба. Увидел он меня, вскочил, приблизился.

— Ты кто такой?

— Александр мое имя. Первый день в городе, хочу записаться в сталкеры.

— Похвально, — ответил дядя, и оглядел меня с некоторым сомнением.

— Парень ты, похоже, крепкий, но на охотника не похож. И вообще больно прилично выглядишь.

— Так я и не охотник! А одежа у меня со старых времен. Сейчас денег нет, вот я и решил в сталкеры податься.

— Жаль. Стрелять немного умеешь?

— Не особо, — ответил я. — Хотя ружье в руках держал.

Стрелять у меня получалось, раньше даже на охоту захаживал, но это было давно. И на охоте я делал то, что говорили опытные товарищи. Не профессионал, короче. О том, что я умею колдовать, решил пока не распространяться. Не спрашивают, ну и не говорю.

— Хорошо, пригодишься и так. Тебя не полиция прислала? Хотя какая разница, мы закон не нарушаем, лицензия у нас на походы в «зону» имеется. У тебя есть деньги?

— Есть… — удивленно ответил я. — А что?

— Сейчас дадим тебе ружье, постреляешь, и мы посмотрим, умеешь ли ты вообще на курок нажимать. А патроны денег стоят, у нас не бесплатный тир, мы тебя знать не знаем. Настреляешься, а потом мы тебя не увидим. Ну уж нет.

Я заплатил ему (совсем недорого), и прошел вглубь ангара. Металлическая стена, ведущая в море, напоминала сито из-за того, что в нее вылетели тысячи пуль.

Мне дали охотничью двустволку серьезного, почти слоновьего калибра. Оружие мощное, но дешевое — приклад обработан кое-как, металл явно подгонялся грубым напильником. Оружейник — лысый, покрытый шрамами невысокий тип — показал мне нарисованный на стене небольшой круг.

— Туды стреляй, — сказал он.

Расстояние было метров пятьдесят, я бабахнул и попал. Грохот в закрытом помещении пошел жуткий, но никого из присутствующих это не смутило. Люди, видать привычные.

Я выстрелил из второго ствола и тоже попал. Приклад больно стукнул меня в плечо, но я не подал вида — надо же как-то зарабатывать уважение!

Через полчаса я расстрелял двадцать патронов. Точнее, девятнадцать — с одним вышла осечка. Попал все под одобрительное кивание оружейника. Нормально, мол.