Жена.Хорош аскет — истинный разбойник! Помогите, Лю Цзюнь-цзо хочет меня убить!

Лю

(поет)

Перестань вопить и метаться,
раз уж попала впросак!
Не станем спорить о законах страны,
о смысле имперских бумаг,
Поговорим о законах,
что диктует домашний очаг!

Жена.Лю Цзюнь-цзо, ты же ушел от мира, тебе полагается читать сутры и славить Будду, а ты убивать задумал!

Лю

(поет)

Разве цветная ряса на мне
и подрясник черный, как мрак? —
Разве стрижен я золотым ножом,
разве расторгнут наш брак?
Оставь свои увертки,
не думай, что я дурак.
Перестань молоть чепуху
и не тверди лжеприсяг.
Я твой супруг, ты моя жена, —
разве не так?!

Я не буду убивать тебя. Скажи, где любовник?

Жена.Сам ищи! (Уходит.)

Монах за пологом чихает.

Лю.Вот он, оказывается, где прячется! Ну, держись!

(Поет.)

На мотив "Красная гортензия"

Ухвачу-ка его за пояс,
осилю одной рукой!
Не думай прятаться и соседей
воплями не беспокой!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, терпи!

Лю

(видит монаха, продолжает петь)

Предо мною монах, отлучивший меня
от суеты мирской!
В испуге руки мои дрожат,
душу пронзило тоской.
Все же надо бы лезвие в сердце вонзить
жене за грех такой!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, какой получится знак, если над "сердцем" поместить "лезвие"?

Лю (задумывается). Над "сердцем" поместить "лезвие"?

(Продолжает петь.)

Опять заладил, снова бубнит
про символ свой колдовской!
Я едва не схватил сластолюбца,
смутившего мой покой,
Но исчез он за краем неба,
пропал за далью морской!

Вот чудеса! Я думал схватить прелюбодея, а там оказался наставник.

(Поет.)

На мотив "Лянчжоуская песнь о бодхисаттве"

Два носа на одном лице,
совсем различную стать
В одном и том же человеке
мне довелось увидать.
Спешу, поклон отбив перед ним,
почтенье ему воздать.
Бодхисаттва-спаситель, ты вновь явил
мне свою благодать,
Ибо мне до совершенья убийства
оставалась едва ли пядь!
Мне нужно подумать, как сбросить с плеч
свою мирскую кладь,
Решить, как узы чувства и долга
навсегда разорвать,
Связующие ныне меня с женой,
будто с лезвием — рукоять.
Дозволь, учитель, все это мне
подробно обмозговать!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, оставь жену, брось детей, иди за мной в монахи!

Лю.Он велит мне оставить жену и детей…

(Продолжает петь.)

Все равно отговорку какую-нибудь
выдумаю опять!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, я велел тебе терпеть, а ты не захотел терпеть, на человека с ножом набросился. Жить монахом в своем доме ты не сумел, иди же, не медля, со мной в монастырь!

Лю.Наставник! Я всей душой рад бы пойти в монастырь, да некому смотреть за моим добром, нежной женой и малыми детьми. Когда такой человек отыщется, я пойду за вами, учитель.

Монах.Значит, мы договорились: как только отыщется человек, чтобы смотреть за твоим имуществом, ты уйдешь со мной в монастырь.

Лю Цзюнь-ю (входит). Брат, я ездил собирать долги и только что вернулся.

Лю.Лучше бы ты вернулся позднее!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, вот и человек, который может смотреть за твоим добром. Пойдем в монастырь!

Лю.Братец, как дела с долгами?

Лю Цзюнь-ю.Я собрал все сполна.

Лю.Молодец, недаром тебя зовут рачительным работником. А можно мне, братец, спросить тебя кое о чем?

Монах.Лю Цзюнь-цзо, терпи и повторяй имя Будды.

Лю.Конечно, конечно. Намо Эмитофо!..

(Поет.)

На мотив "Застава пастуха"

Сколько денег сумел ты собрать,
полноценен ли вес монет?

Лю Цзюнь-ю.Разный: кто отдал десять лянов, кто полляна.

Лю

(продолжает петь)

Ну, а золото и серебро —
настоящие или нет?

Лю Цэюнь-ю.Сплошь червонное золото и белое серебро.

Лю

(продолжает петь)

Все ли долг возвращали по доброй воле,
дай ответ!

Лю Цзюнь-ю.Все отдали по доброй воле. А кто не хотел отдавать, у тех я забирал все добро, даже котел для риса.

Лю.Верно говорят, что добряк не бывает ростовщиком. Намо Эмитофо! Братец, дай-ка мне взглянуть!

Лю Цзюнь-ю (передавая слитки). Братец, вы только посмотрите, как блестит серебро — будто снег!

Лю (берет серебро и с испугом замечает на нем знак "терпение").

(Продолжает петь.)

Только монет коснулся я,
белых, как солнечный свет,
Немедля на них появился знак,
словно немой запрет.
Не было здесь печатной доски:
и ни от кого не секрет,
Что тушью никто на монетах этих
не ставил подобных мет!

Монах.Этот знак призывает к терпению!

Лю

(продолжает петь)

Снова и снова терпеть —
наставник дает совет!

Лю Цзюнь-ю.Вот еще хорошая монета.

Лю

(продолжает петь)

Убери ее! Я и взял бы, конечно,
да не смею нарушить обет!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, управляющий твоим имуществом нашелся, иди за мной в монастырь! Слушай гатху:

Не стоит любить полновесное
золото и серебро,
Ни к чему ублажать и холить
собственное нутро,
Даже если Северный ковш [147]
деньгами наполнишь ты,
Заявится смерть — и другим отдашь
накопленное добро.