— Я принимаю вызов, — тут же ответила девочка.

— Не торопись. Зачем тебе это? — тихо возразил Тараман. — Ведь у него есть только сборище расфуфыренных деревенских оболтусов на старых клячах, которое мы скоро разнесем в пух и прах. Зачем, по-твоему, он предлагает тебе поединок? Он проигрывает и знает это. Поединок — его единственный шанс. Прикажи начинать атаку, и мы сметем этих выскочек.

— Я сказала, что принимаю вызов, Тараман, — ответила Фиррина, не сводя глаз с имперского военачальника, потом перевела взгляд на союзника и друга и добавила: — Не отговаривай меня. Я выйду на поединок! Это мой шанс прикончить Беллорума и отомстить за всех, кто погиб!

Ее сжигали всепоглощающая ярость и ненасытное желание заставить этого человека собственной жизнью заплатить за все смерти и разрушения, что были на его совести.

Беллорум рассмеялся.

— Ну же, барсик, будь послушным котиком, не перечь хозяйке. Разве не видишь, ей так хочется умереть!

Огонь во взгляде Тарамана схлестнулся со льдом имперских глаз.

— Если королева Айсмарка не убьет тебя, — проговорил барс, — я сам разыщу тебя, и тогда не жди пощады. Я выпущу тебе кишки, притом медленно. Это поубавит твою наглость. Тогда и повеселимся всласть. Умеешь петь, имперец? А то я очень люблю слушать, как голосят мои жертвы, когда я с ними играю.

Беллорум не отвел глаз и ничего не ответил барсу. Вместо этого он повернулся к королеве и обнажил меч.

— Полагаю, драться будем на мечах? Обычно оружие выбирает тот, кто принял вызов, но это правило придумано для цивилизованных стран, к вам оно не относится.

— Каковы условия? — бесстрастно спросила Фиррина.

— Условия? А разве не ясно? Если я убью тебя, Айсмарк прекратит сопротивление и станет новой провинцией империи. Если ты меня убьешь, армия Полипонта обратится в бегство… но потом вернется. Вместо меня назначат нового главнокомандующего, и он снова приведет сюда войска.

— Значит, даже если мне повезет, я всего лишь избавлю мир от одного лишнего человека?

Беллорум пожал плечами.

— Конечно. Такова участь жертвы.

— Тогда начнем.

Обе армии отступили, освободив арену для поединка. Затаив дыхание, солдаты наблюдали, как противники замерли друг напротив друга, прежде чем сойтись в схватке. Затем Беллорум тронул своего коня и медленно двинулся по кругу. Фиррина стала поворачиваться, чтобы постоянно оставаться лицом к нему. Несколько долгих минут Беллорум кружил возле нее, потом направил своего коня в стремительный бросок. Лошади сшиблись плечами, меч имперца стальной молнией метнулся к королеве…

Приняв удар на щит, девочка попыталась достать мечом горло врага, но Беллорум успел заслониться клинком. Пока наездники обменивались ударами, кони неистово лягались и кусались. Звон мечей о щиты разносился над полем, как нестройный колокольный звон. Соперники выписывали круги по «арене», наносили молниеносные удары и защищались…

Глаза Беллорума искрились торжеством. Он был силен и уверен в себе. Прирожденный боец, он отточил свое мастерство в сотнях сражений — что ему стоит одолеть эту девчонку, пусть одаренную, однако такую неопытную… Резко наклонившись, он ударил королеву в лицо рукоятью меча, но она, не моргнув глазом, уклонилась и в ответ разбила ему губу краем щита. Имперец сделал ложный выпад в живот и свирепо взмахнул мечом сверху вниз. Ему удалось оцарапать подбородок девчонки, она в ответ попыталась снести ему голову, но тщетно. И тогда, любезно улыбнувшись, Беллорум ударил ее коня. Меч вошел по самую рукоять.

Животное вскрикнуло, встало на дыбы и упало замертво. Айсмаркские всадники хором ахнули, но Фиррина ловко откатилась в сторону и успела вскочить на ноги, чтобы принять на щит град ударов. Теперь у Беллорума было преимущество, и он с высоты своей лошади толкал и выматывал королеву, заставляя уворачиваться не только от своих ударов, но и от копыт боевого коня. Имперские солдаты разразились восторженным улюлюканьем: поединок скоро закончится, еще немного — и юная королева умрет!

Несколько долгих минут Фиррина упрямо отбивалась, но силы покидали ее. Пот заливал глаза, а у нее не было ни единого мгновения, чтобы промокнуть лоб. От отчаяния и бессильной злости хотелось кричать. Если она погибнет, падет и Айсмарк. Она подведет свой народ. Тараман-тар, его барсы и конница Айсмарка в ужасе наблюдали за тем, как Фиррина слабеет. Огромного зверя так и подмывало броситься на арену и размазать Беллорума по земле тонким слоем перемолотых в кашу костей и плоти. Однако он не имел права. Это был бой Фиррины, и она не простила бы ему вмешательства.

Лошадь имперского полководца снова встала на дыбы, ударив копытами прямо в щит Фиррины, и девочка, не устояв на ногах, упала на спину. Беллорум почуял близкую победу. Вот он, этот долгожданный миг! Конец Айсмарку! Взмахнув мечом, он улыбнулся своим воинам и обрушил оружие на Фиррину, которая успела подняться и встать на колено. В последний момент она увернулась, и меч имперца просвистел мимо. Фиррина не упустила свой шанс — не замешкавшись ни на миг, она рубанула врага по запястью. Кисть Беллорума с зажатым в ней мечом упала в пыль.

Беллорум вскрикнул и закачался в седле, из обрубка фонтаном ударила кровь. Фиррина вскочила на ноги и, ухватив его коня за повод, попыталась достать врага мечом в лицо. Однако Беллоруму хватило выдержки отразить удар щитом, и клинок королевы лишь оцарапал его скулу. Имперские солдаты, забыв о правилах поединка, с отчаянными воплями пришпорили коней. Еще немного, и они затоптали бы Фиррину, но им навстречу бросились всадники и барсы Айсмарка. Тараман-тар одним прыжком очутился рядом с королевой и стал убивать каждого врага, осмелившегося подойти слишком близко.

Беллорума окружили его солдаты, и он поспешил покинуть поле боя. Фиррина вскочила к Тараману на спину и повела свое войско в погоню. Тысячи вражеских солдат погибли под ударами мечей и когтей воинов королевы, прежде чем имперцы укрылись под защитой своих пушек. Фиррина не стала преследовать их дальше. Она медленным маршем повела свои войска по равнине назад, к месту поединка, подобрала руку Беллорума с его мечом и привязала к копью. После этого она во главе своего войска еще раз медленно и победоносно прошествовала перед имперским лагерем, держась вне досягаемости их пушек.

В ее жилах стучала жаркая кровь Линденшильдского рода и отважных воительниц Гиполитании. Враг повержен и не избежал бы смерти, если б его солдаты не вмешались в поединок! Наконец-то Фиррине удалось нанести Полипонту по-настоящему болезненный удар! Тараман-тар, разделявший ее торжество, издал могучий рык, и девочка зарылась лицом в его роскошный мех.

— Мы победили, Тараман! Мы победили!

— Это ты победила, дорогая. И очень ловко.

Имперские пушки дали предупредительный залп, и вышло совсем как салют в честь королевы Фиррины. Поле огласили радостные крики, и Фиррина с удивлением заметила, что не все они доносились со стороны Фростмарриса.

Но стоило ей оглянуться на стены города, как она снова вспомнила об Оскане и печально понурилась.

— Возвращаемся в город, Тараман, — тихо сказала Фиррина, и войско отправилось домой.

Маггиор Тот скрипел пером, сидя за столом. У его локтя стоял кубок с вином, и, несмотря на теплый и ясный летний день, в подсвечнике горела свеча, а в очаге плясал огонь. Гримсвальд, старый королевский ключник, взял Магги под свою личную опеку и в своей заботе о том, чтобы у ученого всегда было все необходимое, порой перегибал палку. Магги с головой ушел в работу: надо было привести в порядок заметки, которые он сделал, наблюдая за битвой со стены Фростмарриса, и описать поединок Фиррины и Беллорума.

— Просто восхитительно, Фибула, — пробормотал он, обращаясь к кошке, которая лежала на столе, греясь в маленьком лоскутке солнечного света.

Фибула тихо мяукнула и провела лапкой по мордочке.

— Королева едва не прикончила старого негодяя. Теперь-то он наверняка еще не скоро на поле высунется. Хотя нам все равно следует его бояться. Беллорум не так страшен в бою, как в качестве стратега. А теперь, озлобленный, он станет еще коварнее.