Светлая короткая ночь пронеслась так же стремительно и бесследно, как до этого – кавалькада облаков.

Сияние неба слегка угасло, нежные сумерки затушевали горизонт, ветер, еще недавно гонявший горячую пыль, утих, но длилось это так недолго! Сейчас беглецам нужна была совсем другая ночь, долгая и темная.

Они шли без остановки до тех пор, пока не наткнулись на уже знакомую им жабу (о том, что это именно она, свидетельствовала глубокая ссадина между рогами). Она издыхала, вся покрытая клочьями пены, как загнанный конь. След, уходивший от этого места вдаль, свидетельствовал, что жаба успела передать свое сообщение дальше по эстафете.

– Теперь уже бессмысленно таиться. Пойдем лучше по дороге. – Надежда указала на пересекавшую равнину полосу спекшейся грязи, вплоть до очередного дождя запечатлевшую оттиски ног, лап и копыт самой различной конфигурации.

Спустя некоторое время они достигли ориентира, о котором упоминал Артем. Шесть фигур, уже не поймешь чьих – людей или мрызлов, цепочкой стояли вдоль обочины дороги. Мягкие ткани их тел по большей части истлели, а все остальное представляло собой костяк, сплошь опутанный замысловатыми кружевами вен, артерий и капилляров, обратившихся в прочную, хотя и ломкую проволоку. В глубине этой густо переплетенной сети проглядывали кроветворные органы. Было видно, что смерть наступила мгновенно – один из несчастных только еще начал шаг, другой не закончил его, третий поднес к лицу руку (уже беспалую), четвертый обернулся назад. Вертикальное положение все шестеро сохранили только благодаря тому, что их ступни были прибиты к земле обломками копий, на древках которых еще виднелись эмблемы Стардаха.

– Негоже им стоять здесь у всех на виду, – сказал Артем. – Одолжи мне на время твой клинок.

Он в пыль размолотил стоявшие торчком трупы и пустил эту пыль по ветру.

– Ну, кажется, начинается, – сказала Надежда. – Приготовьтесь к неприятностям.

Впереди на дороге что-то виднелось. Скоро стало ясно, что это изящные закрытые носилки, выполненные в виде дракона, широко разинувшего пасть и грациозно изогнувшего хвост. Узкая ладонь приподняла занавеску, и навстречу путникам блеснула обворожительнейшая из улыбок, когда-либо виденных Артемом.

– Привет, сестричка, тебе и твоим приятелям, – проворковала Генобра. – А я уже давно вас поджидаю. Не желая понапрасну тревожить ваши нежные души, отослала прочь всех своих слуг. Даже мой клинок остался в цитадели.

Толкнув резную дверцу, Генобра выпорхнула на дорогу. Одета она была как для бала фей, и клинка при ней действительно не было.

– Оставайся на месте, – шепнула Надежда Артему. – Ближе не подходи. Я чую опасность…

– Что ты там такое сказала, сестричка? – Генобра умильно прижмурилась. – Может, тебя не устраивает столь скромная встреча? Так в чем же тогда дело? Приглашаю вас всех к себе домой. Пиршественный стол уже накрыт, а пол в трапезной усыпан лепестками цветов.

– А чем усыпана грязь на этой дороге? – Голос Надежды зазвенел. – Интересно, какую гнусность ты замышляешь на сей раз?

Тут только Артем заметил, что почва на многие десятки метров вокруг действительно покрыта тонким слоем мельчайшей кремовой пыли, на которой четко отпечатались следы их обуви и широкая полоса, оставленная телом Калеки.

– Что за тон, сестричка! – Генобра, подобрав юбки, отступила назад. – Кто же так разговаривает с родственниками? Никто еще не посмел пренебречь моим гостеприимством!

– Бежим! – Надежда схватила Артема за руку. – Калека, придержи ее немного!

Однако сплошь перепачканное коричневой пылью тело Калеки лишь слегка шевельнулось и обмякло безобразным комком. Генобра звонко расхохоталась, заслонила лицо платком и, скрывшись в носилках, задернула плотную занавеску. Тут же вызолоченная пасть дракона мощно вздохнула, как будто где-то в ее глубине скрывались кузнечные мехи. Стремительный вихрь взметнул пыль, от которой заслезились глаза, запершило в горле и защекотало в носу. Не сговариваясь, Артем и Надежда шагнули навстречу друг другу и крепко обнялись. Затем ноги обоих подкосились, они упали на колени, но Артем все же нашел в себе силы встать. Стараясь не дышать, он потащил беспомощное тело Надежды прочь из четко очерченного, дымящегося кремовой пылью круга. Шагах в пяти от дороги, уже на чистом песке, он выронил свою ношу и рухнул сам, успев увидеть, как к ним, обгоняя рогатых жаб, мчатся мрызлы и еще какие-то многорукие приземистые твари.

Очнувшись, Артем сначала удивился тому, что вообще очнулся, а уж затем тому, что очнулся он не в темнице, не в застенке, не на качающейся раме, а за пиршественным столом, в просторном двухсветном зале, мозаичный пол которого действительно был усыпан лепестками цветов, весьма напоминавших хризантемы.

Едва только Артем открыл глаза и громко чихнул, как ему сразу перестали тереть виски и убрали из-под носа флакон с каким-то омерзительно пахнущим веществом.

Стол, за которым свободно могла разместиться команда военного корабля среднего класса, был накрыт всего на три персоны. Напротив Артема сидела насупившаяся Надежда, а во главе стола располагалась Генобра. На драгоценных блюдах были разложены разнообразные моллюски, зелень, фаршированные птичьи тушки, рыба разных пород, мелкие пестрые яйца, горы фруктов и всяких других яств, на вид весьма аппетитных. Исключение, пожалуй, составляла только ваза, полная жирных живых гусениц да нарубленная кусками змея, плавающая в собственной крови. Вина имелись розовые, белые, темно-фиолетовые и янтарные. Вилки и ложки отсутствовали, зато ножи всевозможных замысловатых форм были представлены в изобилии. Самым большим из них можно было бы насквозь проткнуть Генобру (если бы, конечно, этому не препятствовало ее неуязвимое естество максара).

– Вот так бывает, когда дорогие гости чересчур важничают, – печально вздохнула хозяйка. – Если я зову к себе, соглашаться надо сразу. Я сумею усадить за стол любого, кто мне приглянулся, даже если ради этого его придется лишить головы.

– Боюсь, что гость, лишенный головы, будет вести себя за столом чересчур сдержанно, – осторожно возразил Артем. – Я уже не говорю о том, что он не сможет по достоинству оценить столь великолепные вина и яства.

– Это скорее его проблемы, чем мои. – Генобра в упор уставилась на Артема. – Для слуги ты ведешь себя довольно дерзко. Но гостям я прощаю и не такое.

– Что тебе от нас надо? – Надежда даже не старалась скрыть свою неприязнь к хозяйке.

– Вот это уже другой разговор! – Генобра налила себе бокал рубинового вина и сделала добрый глоток. – Единственное, что я хочу от вас, так это чтобы вы пили, ели и веселились. Все, что на столе, – ваше. Если этого мало, подадут еще. Если блюда вам не нравятся, их заменят. Можете заказывать что угодно. Хотите, я зажарю для вас своего дворецкого. Хотите, пошлю за вином в другую страну.

– Пей и ешь это сама! – Надежда отодвинула от себя пустое блюдо. – Совсем недавно я имела удовольствие лицезреть тех, кто рискнул принять твое гостеприимство. Отведав с этого стола, они сами стали пищей для червей. Предпочитаю умереть от клинка, чем от яда.

– Слуги и приближенные Стардаха – мои враги. Его враги – мои дорогие гости. Это во-первых. Во-вторых, пока вы оба валялись без чувств, я могла сотворить с вами все, что угодно. Сжечь, утопить, скормить собакам, напичкать самыми коварными ядами. Неужели ты думаешь, что этот стол я использую вместо эшафота?

– Кто поверит максару, тот может считать себя мертвым… Это не я придумала, – холодно заметила Надежда.

– Разве ты сама не максар? – Генобра выплеснула остатки вина на пол и налила себе другого, черного, как деготь.

– Кстати, где мой клинок? – Надежда пропустила ее замечание мимо ушей.

– Там, где ему и положено быть. В твоей опочивальне.

– С нами был третий… Где он?

– Его поместили в покои для слуг. – Едва заметная фальшь проскользнула в словах Генобры. – Там же он и питается. За этим столом ему было бы не совсем удобно.