– Почему ты так думаешь?

– Потому что он не идет за ними след в след, как это делаем мы. Он петляет, уходит и возвращается, но при этом не теряет их из виду. Или у него просто собачье чутье, или же он знает, куда они направляются.

– Но откуда ему знать? И зачем еще кому-то, кроме нас, за ними следить?

– Об этом мне известно не больше, чем тебе.

В наступившей темноте оба градани занялись расседлыванием мулов, но уши Базела продолжали шевелиться в напряженном раздумье.

– Нет, не могу понять, – сказал он наконец. – Понятия не имею зачем, но он за ними следует. В этом я уверен, но меня занимает вот что. Мы отстаем от них на день. И он разводил здесь костер день назад. Значит, он идет вровень с ними. Почему же тогда он не нападет на них? Чего ждет?

– Может, он уже так и сделал, только мы пока этого не знаем, – предположил Брандарк, доставая торбы с зерном для животных, но Базел не согласился с другом:

– Нет. Он мог бы захватить их уже вчера. Почему же он этого не сделал?

– Может быть, он не хочет атаковать двадцать человек.

– В этой мысли что-то есть, – заметил Базел, но голос его звучал неудовлетворенно. Брандарк вопросительно посмотрел на него, и Базел пояснил: – Этот парень двигается как сотойи, и, если я не ошибаюсь, под ним достойная боевая лошадь. А если сотойский наездник с луком выступит против таких… – Он пожал плечами.

– Против двадцати человек? – Брандарк скептически покосился на него.

– Хоть против сорока.

Брандарк недоверчиво моргнул, а Базел холодно усмехнулся:

– Если наш парень сотоец, эта местность как раз по нему. Прежде чем они успеют его заметить, дюжина их лошадей окажется без всадников, а через минуту он будет уже далеко. А если они попытаются его догнать, на таком коне он загонит трех их лошадей. Два-три захода, и от их отряда ничего не останется, и нет в мире способа, каким бы они могли ему помешать.

– А колдуны?

– Ну да-а… – Базел поморщился. – Но вряд ли да же колдун смог бы его остановить, прежде чем он свалит двоих-троих. А ведь мы вообще не видели ни одного тела. Это удивительно, Брандарк, если не предположить, что у него другие планы.

– Гм, – Брандарк нахмурился, – думаешь, у нас есть союзник?

– У него есть своя цель, – фыркнул Базел. – Но мы не знаем какая. Любой сотоец, завидев пару градани, проткнет их стрелами, прежде чем задавать вопросы. В любом случае он нас обогнал. Он знает, кто находится впереди него, но не знает, кто следует за ним.

– У тебя просто талант во всем видеть светлую сторону, правда? – пробормотал Брандарк. Базел рассмеялся и, взяв топор, направился к деревьям.

Пламя величиной с ладонь волновалось на дне овражка. Базел расположился поближе к вершине холма. Позади него спал Брандарк. Меч лежал рядом с Конокрадом. Он поежился и поплотнее запахнул плащ. Несколько снежинок, кружась на ветру, опустились на него.

Снег, подумал он. Вот его-то нам и не хватало. Ну хотя бы облака не были слишком густыми, сквозь них просматривалась луна, казавшаяся на их фоне светлым размытым пятном. Похитители Заранты двигались быстро. Хотя градани постепенно сокращали разрыв, бешеный темп не мог не утомлять их животных.

Базел весьма приблизительно представлял себе, где они находятся. Где-то в Средней Пустоши. Вчера они пересекли большую дорогу, должно быть соединявшую Мидрансим и Борасим.

Если это так, значит, до Альфромы остается немногим больше двух сотен лиг, и если градани хотят догнать похитителей, то надо пошевеливаться, иначе будет уже поздно.

Он никак не мог отделаться от этой мысли, и скоро в его сознании всплыл вопрос о таинственном всаднике. Базел провел на Равнине Ветров слишком много времени, чтобы не узнать след сотойской боевой лошади. Но кто бы на ней ни сидел, это был не сотоец. Чем больше Конокрад об этом думал, тем больше убеждался, что это так. И не только потому, что воину Сотойи нечего делать так далеко на юге. Нет. Он и скакал как сотоец, и шел по следу как сотоец, но мыслил не так, как сотоец, даже понимающий, что преследует колдунов.

Сотойский кавалерийский лук в руках опытного стрелка – смертельное оружие. А каждый воин Сотойи был опытным стрелком. Он хитер и терпелив. Если сотоец знал, кто его противник – а все свидетельствовало о том, что всадник об этом знал, – то он мог выследить, кто из них колдуны, пустить в них первые две стрелы, а потом спокойно перестрелять остальных. Это заняло бы какое-то время, но он мог бы справиться со всеми. В этом Базел был уверен и поэтому сделал вывод, что загадочный парень не сотоец.

Но тогда кто? Это не давало ему покоя, сбивало с толку. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас сталкиваться с новыми загадками. Во имя всех богов и демонов, поди пойми, почему два градани рыскают по зимним Пустошам Империи Копья, пытаясь догнать колдунов, а тут ломай голову над тем, зачем тем же самым занимается кто-то еще!

Тихо ругнувшись, он уселся поудобнее. Очевидно, что Брандарк ввязался в эту заварушку из-за него. О, у Кровавого Меча были свои причины, чтобы помогать Заранте, но все началось с того, что он последовал за Базелом из Навахка. Но зачем это самому Базелу? Конечно, сейчас его не могла не беспокоить безопасность Заранты, но он не мог постичь, что так запутало его жизнь. Вроде бы каждый его шаг по этой дороге был осмыслен, но почему, во имя Фробуса, он вообще ступил на эту дорогу?

Он сказал Тотасу, что он не рыцарь в сияющих доспехах – уже сама мысль об этом ему претила, – и его дружба с Тотасом, Зарантой и Рекаа не имела ничего общего с поведением сусальных, до противного благородных героев, населяющих романтические баллады. Не благородство толкнуло его помочь Фарме в Навахке. Гнев, отвращение и, возможно, немного жалости, как ни хотел он скрыть это от самого себя. И вот куда это его привело!

Почти против воли ему вспомнилась освещенная костром пещера, чарующая музыка, и он пробормотал еще одно ругательство. Что бы там ни говорила Чесмирза, он сидит здесь в темноте вовсе не из-за этих трижды проклятых богов! Нет, это просто потому, что он дурак, который сует свой нос в чужие дела… Слишком… мягкосердечный, чтобы бросить людей, которые ему нравятся, на произвол судьбы. То, что он впустил в свое сердце посторонних, могло доказывать, что он дурак, но было по крайней мере понятным. И он сам так решил. Но вот что касается таких вещей, как «веления судьбы», «предопределение», «предназначение»…

Его мысли внезапно оборвались. Что-то произошло. Базел не мог этого видеть или слышать, но какое-то странное ощущение прошло по его нервам и заставило прижать уши к голове. Он схватился за рукоять меча и вскочил. Однако крик замер в его груди, так и не родившись, когда сзади раздался невероятно густой бас. Так могла бы говорить гора, если бы ее оживило какое-то заклинание. Глубокая, звучная музыка этого голоса запела в его крови и костях.

– Добрый вечер, Базел Бахнаксон, – сказал голос. – Насколько мне известно, ты уже имел случай познакомиться с моей сестрой.