– Где б мы сейчас могли находиться? – спросил Брандарк через некоторое время.

– Думается, мы отошли от Черной реки лиг на сто пятьдесят. Если так, то сейчас мы примерно в пятидесяти лигах от побережья.

– Так близко? – Брандарк нахмурился и почесал нос. – И что будет, когда мы доберемся до побережья, хотелось бы мне узнать? Как ты сам сказал, они разослали предупреждения по всем постам – выходит, и по всем портам тоже. Это значит, что суда для нас недоступны, и, так как я все еще не научился плавать, а ты не умеешь ходить по воде, возможно, пора поразмыслить, что мы будем делать дальше.

Базел согласно хмыкнул и остановился, когда они достигли долгожданной тени, которую давала маленькая группа деревьев. Он вытер мокрое лицо и пожал плечами.

– Сдается мне, мы оторвались от тех, кто сидел у нас на хвосте, – сказал он наконец. – Мы двигались не так уж быстро. Если бы они не потеряли нас окончательно, хоть кто-нибудь из них обязательно бы нас догнал. Да и тот дождь тоже сильно помог. После него мало что из наших следов могло уцелеть. Так что нам остается только держаться подальше от дорог и не высовываться.

– И?..

– Если верить карте, западнее Борталыка на побережье портовых городов почти нет. Поэтому по побережью мы свернем на запад.

– И куда направимся?

– Решим на месте. Можно пойти к Марклыкскому проливу, переправиться на остров Марклык и там сесть на судно. Можно отправиться на северо-запад на территорию градани Дикого Плеса, можно, наконец, срезать на север через Танцующий лес и вернуться обратно в Империю Копья.

– Ты представляешь себе, какие это расстояния?

– Да уж, представляю получше, чем ты. – Базел задрал ногу и полюбовался дырявой подошвой. – Но если у тебя имеются свои соображения, мне было бы очень приятно их услышать.

– Нет-нет, у меня и в мыслях не было вмешиваться в твое великолепное планирование нашей прогулки. Что такое лишняя сотня лиг, если мы получаем такое удовольствие!

– Ну? – Голос Ратана звучал раздраженно. За последнюю неделю постоянной скачки, часто под дождем, его внешний лоск сильно полинял, но тем заметнее стала крутость характера, раньше скрываемая этим лоском. Поэтому подскакавший к майору разведчик чувствовал себя весьма неуютно. Ратан был чрезвычайно недоволен, когда они потеряли следы убийц его кузена. Он дал приказ рассеяться и снова найти след, но необходимость прочесывать каждую складку местности очень сильно задерживала отряд, и майор начал вымещать свое неудовольствие на каждом, кто не смог найти желаемых следов.

– Я… не совсем уверен, сэр, – произнес разведчик.

– Не уверен? – повторил майор с угрожающими нотками в голосе.

– Я нашел след, майор, но не уверен, по этому ли следу мы шли раньше.

– Покажите! – отрывисто гаркнул Ратан.

– Есть, сэр.

Разведчик развернул лошадь и поскакал впереди. Он почти сожалел о том, что вообще открыл рот, но если бы доложил не он, а кто-то другой, то было бы еще хуже, думал он философски.

Через двадцать минут они подъехали к находке и спешились: это было покрытое пеплом кострище и следы стоянки.

– Вот, майор, – показал разведчик.

Ратан упер руки в бедра и оглядел место стоянки. Лагерь был совсем свежим, но градани, которых они преследовали, вели себя более скрытно. Их костры, когда они их разводили, были меньше, чем этот, стоянки лучше выбраны и тщательнее замаскированы, – в общем, они предпринимали немалые усилия, чтобы оставить после себя как можно меньше следов.

– И с чего ты взял, – спросил майор зловеще тихо, – что это именно те ублюдки, за которыми мы гонимся?

– Я этого не говорил, сэр, – поспешно вставил следопыт, – но вы приказали докладывать о любых обнаруженных следах, к тому же мы ищем градани.

– Ну и?.. – Майор покосился на солдата.

– Вот, сэр. – Разведчик извлек из поясного мешка бронзовую пряжку. – Я нашел это здесь при первом осмотре.

Майор повертел пряжку в пальцах и нахмурился, глядя на угловатые символы, вытравленные на металле.

– Что это такое? – спросил он с уже меньшим раздражением в голосе, и разведчик, скрывая облегчение, тронул значки пальцем:

– Это руническая письменность градани, сэр. Я не могу их прочесть, но видел такие же на снаряжении градани Дикого Плеса.

Ратан еще раз оглядел лагерь. Лошадей больше, и они более тяжелые, чем у тех, кого они ищут, пришли они совсем с другой стороны, и это означало…

– Они объединились с остальными из своей грязной банды! – Майор резко повернулся к помощнику. – Халит!

– Здесь, сэр!

– Выслать курьеров. Вызвать всех разведчиков и оповестить ближайшие армейские посты. Здесь их больше, чем мы думали, и мне нужны еще люди, все, кого можно собрать. Давай, давай, пошевеливайся!

– Есть, сэр! – Халит пришпорил коня и помчался к лагерю, уже выкрикивая имена гонцов, а Ратан тихо засмеялся.

Это был пугающий смех, да и глаза зловеще блеснули, когда он устремил взгляд на юго-восток, куда уходил ясно видимый на влажной почве след многочисленного конного отряда.

– Попались, гнусные ублюдки! – прошептал он и разжал пальцы. Пряжка упала вверх рунами, и, когда майор Ратан повернулся, чтобы вскочить на лошадь, его каблук втоптал в землю эмблему личной охраны наследного принца Харнака.

Солнце уже склонилось к западу, когда Базел решил остановиться. По дну глубокой, окаймленной деревьями лощины струился поток, трава на его берегах была еще зеленой. Лошадям и мулам это понравилось, Базела же устраивало, что овраг обеспечивал надежное укрытие.

Брандарк спешился, чтобы свести животных вниз по северному склону. Здесь при спуске им требовалась помощь, но южный склон, как с удовлетворением отметил Брандарк, был намного более пологим. Кровавый Меч с готовностью признавал, что у Базела гораздо лучшее чутье на такие вещи, – без сомнения, сказывался сотойский опыт. Преследователи могут появиться только с севера, и крутой склон их задержит, в то время как градани без промедления уйдут на юг.

– Первоклассное местечко для стоянки! Может, костер разведем?

– Лучше не надо, – ответил Базел. – Сейчас не так уж холодно, а тот, кто не увидит пламени, может учуять дым.

– Гм, – Брандарк потер кончик носа, – ты прав. Правда, от нас сейчас так воняет, что они безо всякого дыма унюхают нас за лигу.

– Ну, ручей довольно глубокий, так что, как только привяжем лошадей, я приму первую вахту, чтобы дать тебе возможность отмочить твою нежную кожу.

– Решено! – воскликнул Брандарк. – Боги! Сейчас даже холодная вода хороша!

Лошадь споткнулась, и Харнак выругался. Животные устали, отряд растянулся, солнце уже коснулось горизонта, но принц даже не думал остановиться. Теперь ему не надо было даже прикасаться к рукояти, чтобы чувствовать постоянную тягу заряженного ненавистью меча. Та же ненависть, та же жажда крови наполняла его сердце и заставляла двигаться вперед, пренебрегая утомленностью лошадей и наступавшими сумерками, закипала в крови, пока он не ощутил себя на грани ража. Он здесь. Этот сукин сын здесь. Харнак чуял его носом. Из его горла вырвался рык, шпоры врезались лошади в бока.

Лошадь заржала и взвилась на дыбы, чуть не сбросив всадника наземь. Однако следующий удар шпор заставил ее перейти на галоп, и сопровождение Харнака, втихомолку ругаясь, последовало за своим принцем, стараясь не отставать.

Некоторые все же не могли за ним поспеть, несмотря на все усилия. Их с самого начала пугало это путешествие. Как и сам Харнак, они чувствовали себя неуютно в этой чужой, слишком жаркой стране, где каждый встречный смотрел на них как на непрошеных гостей. Им становилось не по себе от мысли, что стоит им ввязаться в какую-нибудь ссору – и на чужаков поднимутся все местные жители; однако страшные подозрения насчет их предводителя и его таинственного меча терзали их еще больше. Харнак окружил себя людьми жестокими и отчаянными, и темная сила проклятого меча находила легкий путь в их сердца. Она проникала в самые глубины их запятнанных кровью душ, лизала их языками черного пламени, туманила их мысли, и когда они осознавали, что происходит, то ужасались.