– Нет, – с мрачным видом покачал головой Кормак, вытирая свой меч о короткую юбку Уилла и вкладывая его в ножны. Он испытывал отвращение к сэру Колину, видя, какой ценой приходится расплачиваться людям за его упрямое стремление обладать Элспет. – Все кончено.

– Но ведь он может вернуться к своему хозяину и навести его на твой след, – возразил Оуэн.

– Возможно, хотя он должен понимать, что тот может круто обойтись с ним за эту неудачу. Кроме того, он истекает кровью, безоружен и ему потребуется немало времени, чтобы добраться до сэра Кол и на, если он все-таки решит вернуться к нему. – Кормак посмотрел на своих друзей и устало улыбнулся, – К тому же, боюсь, ни у кого из вас нет охоты гоняться за ним по лесу.

– Это верно, – согласился Оуэн. Он поморщился и задрал кверху рубашку, осматривая рану на правом боку.

– О Боже, Оуэн, тебе едва не выпустили кишки, – пробормотал Пол и покачал головой. – Пусть Элспет осмотрит тебя.

Кормак взглянул туда, где в последний раз видел Элспет, но ее там не было. Затем он увидел ее. Она медленно приближалась к Мадди, а потом на коленях подползла к нему. Друзья проследили за взглядом Кормака и вздохнули.

Позднее Кормак понял, что это выглядело очень забавным, но он слишком беспокоился за Элспет и устал от сражения, так что ему было не до шуток. И все же на лице его промелькнула улыбка, когда он заметил, что Оуэн и Пол замерли, не отрывая взгляда от Элспет. Они были закаленными в боях воинами и только что сражались, уложив четверых противников. Однако сейчас они чувствовали себя неуверенно, боясь встретиться взглядом с этой хрупкой зеленоглазой девушкой, которая, видимо, обнаружила, что ее безобразный кот мертв. Кормак глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и направился к Элспет, заметив, что друзья неохотно двинулись вслед за ним.

Элспет стояла на коленях рядом с котом. Казалось, он не дышал, но это еще не означало, что кот мертв. Внешне на нем не было видно никаких ран. Элспет осторожно протянула к коту руку, чувствуя за своей спиной присутствие мужчин, их напряженное дыхание и тревогу – возможно, в большей степени за нее, чем за кота. Сделав глубокий вдох и испытывая ужас оттого, что тело животного может оказаться холодным под ее рукой, Элспет погладила кота.

Мадди замурлыкал, и Элспет почувствовала, как на ее глаза навернулись слезы. Она начала более тщательно обследовать кота и слегка улыбнулась, когда услышала за спиной вздохи облегчения. Затем она была награждена тремя тяжелыми подбадривающими похлопываниями по плечу, и мужчины ушли. Когда Мадди, шатаясь, поднялся на ноги и затряс головой, Элспет села на траву и взяла его на колени. Поглаживая кота, она продолжала обследовать, нет ли у него серьезных повреждений, наблюдая при этом, как мужчины оттаскивали мертвые тела.v Четыре трупа – это никак не укладывалось у нее в голове. И все же она не могла жалеть этих людей, так как знала, что они без колебаний могли убить Кормака, Оуэна и Пола. Ей было трудно понять, что сэр Колин послал этих наемников убивать или быть убитыми только для того, чтобы затащить ее в постель. При этом он вряд ли получил бы удовольствие, так как она не желала принадлежать ему, и он знал это.

Когда Кормак и его друзья уселись у костра, Элспет сообразила, что у них, очевидно, есть раны, которые надо обработать. Принеся Мадди к костру, она усадила его на одеяло, которое поспешил постелить Оуэн, и раскрыла свою лекарскую сумку. Казалось, прошли часы, в течение которых Элспет промывала раны, накладывая мазь на незначительные и зашивая более глубокие. Бесконечно уставшая, она взяла Мадди и села рядом с Кормаком, положив кота себе на колени.

– Он сильно пострадал? – спросил Кормак, видя печаль в ее глазах.

– О нет. – Элспет погладила кота, чье ритмичное мурлыканье действовало на нее успокаивающе. – Просто он очень устал.

Кормак засмеялся, его поддержали Пол и Оуэн.

– Значит, этот кот просто спит.

– Он любит поспать, – сказала Элспет и тоже улыбнулась. – У него прежде была тяжелая жизнь, и теперь он наслаждается сном.

Внезапно заметив кровь на когтях Мадди, Элспет содрогнулась и быстро взяла тряпку, чтобы вытереть ее. Как ни странно, но после того, как она видела четыре трупа и обрабатывала кровавые раны у троих мужчин, ее ужаснул вид крови на лапах ее любимца. Смочив тряпку водой, она быстро отчистила когти Мадди.

– Никогда не думал, что кот может броситься на защиту кого-нибудь, – сказал Оуэн.

– Да, это необычно для кошачьей породы, – согласилась Элспет, отбросив тряпку и продолжая гладить Мадди. – Кошки вообще не отличаются особой привязанностью, но бывают исключения. Моя мама однажды помогла котенку, такому маленькому, что он не мог даже мяукать и только пищал. Потом он ходил за ней повсюду. И вот случилось так, что она, собираясь рожать моего младшего брата, пошла поискать в кладовой какие-то необходимые ей травы. Мама упала и настолько сильно повредила ногу, что не могла идти, и именно в этот момент ребенок решил, что пришло время появиться на свет.

Элспет заметила, с какой охотой все трое мужчин слушали ее, и поняла, что они, как и она, стремились забыть о тех убитых, которых только что унесли и похоронили.

– Мама оказалась совсем одна и достаточно далеко, чтобы позвать на помощь и привлечь чье-либо внимание. Она говорила потом, что в голову ей пришла нелепая мысль обратиться к котенку, чтобы тот позвал отца. Маленький Эмбер – так мы прозвали его за желтый цвет шерсти и глаз – быстро убежал. Он вернулся в холл, забрался по ноге отца к нему на колени, затем на грудь и несколько раз ударил его лапами по щекам. Потом спрыгнул на пол и побежал. Отец не последовал за ним. Тогда котенок повторил то же самое еще и еще раз, пока отец не встал и не пошел за ним. Отец говорил, что чувствовал себя ужасно глупо, следуя за маленьким желтым котенком, словно за охотничьей собакой, но почему-то не мог просто отмахнуться от него. Маленький Эмбер привел его прямо к моей матери. После этого случая, наверное, не было на свете кота, которого бы так баловали всю жизнь. А когда он умер, его похоронил в маленькой аккуратной могилке на ухоженном кладбище для животных.

– На кладбище для животных? – переспросил Пол.

– Да, это место, где мы хороним животных, заслуживших особую любовь. Оно даже освящено.

Подкрепляясь простой пищей, друзья обменивались историями из своего детства. Элспет заметила, что в основном говорили Пол и Оуэн, а Кормак предпочитал слушать, как будто ему нечего было вспомнить или он не хотел говорить о вещах, касающихся его семьи. Элспет надеялась, что верно последнее, поскольку ей не хотелось думать, что у него было несчастливое детство.

– Я думаю, надо послать весточку твоей семье, Элспет, – сухо сказал Кормак.

– Было бы неплохо дать им знать, как я поживаю. – Она глубоко вздохнула. – И еще им надо сообщить о том, что произошло с Пейтоном. Сэром Пейтомом Мюрреем, – пояснила Элспет Оуэну и Полу, когда те вопросительно посмотрели на нее. – Это мой кузен.

– О, сэр Пейтон, – пробормотал Оуэн. – Это тот самый красавчик, от которого все женщины без ума?

– Что ты имеешь в виду?

Оуэн покраснел, поняв, что бестактно отозвался о родственнике Элспет, который, возможно, погиб, защищая ее.

– О, сэр Пейтон Мюррей – весьма достойный рыцарь. Я лично не знаком с ним и видел его лишь мельком, но слышал о нем много хорошего. Его даже воспевают менестрели.

– Кого? Пейтона? – Элспет рассмеялась. – Надо рассказать об этом всем нашим родственникам. Неужели менестрели действительно слагают о нем песни? – Она засмеялась снова, когда Оуэн кивнул. – О, Мадди, извини, – сказала Элспет. Кот недовольно взглянул на нее, спрыгнул с ее колен и устроился на коленях у Оуэна. – Трудно поверить, что Пейтона так восхваляют, словно он император Священной Римской империи. – Она покачала головой. – Боже, его воспевают менестрели!

– Разве он не достоин этого?