– Слуга сэра Филиппа?

– Да, он поехал в долину.

– Филипп сам обещал вернуться утром. Видно, что-то задержало его.

Свист раздался снова, пронзительный и тревожный. Бедная Кит делала отчаянные попытки предупредить меня о приближении всадника, но, увы, двое обитателей башни, сами того не подозревая, держали меня в плену. Она свистнула в третий раз. Она сходила с ума от тревоги. Я хорошо представлял себе, что с ней творится, но ответить ей не мог.

Надо было срочно принимать решение. А что, если попробовать прорваться? Я мог бы в упор застрелить одного из мужчин и при удаче выскочить из башни раньше, чем другой придет в себя от изумления… Но это означало бешеную погоню в горах, где по крайней мере один из преследователей будет гнаться за мной по пятам, а за ним последует грум.

А может быть, ощупью осторожно спуститься в погреб и спрятаться там? Зачем им идти вниз? Только для одного: убрать труп Тома, если он лежит там.

Да, второй план был более удачен. Надо спуститься вниз и спрятаться во тьме. Если они не подойдут близко, то все чудесно! Если подойдут… Что ж, на худой конец у меня есть пистолет. Кроме того, оставался рискованный шанс захватить их врасплох и пробиться на волю.

Погреб, который только что зиял, как бездна мрака, внезапно превратился в землю обетованную. Я повернулся и сделал шаг вниз.

Лестница, очевидно, была залита кровью. Моя нога соскользнула со ступеньки, и я полетел вниз головой. Пистолет выскочил у меня из-за пазухи, отлетел в сторону и выстрелил. Я с грохотом ударился об угол стены, и это было последнее, что осталось у меня в памяти.

В ушах стоял несмолкаемый шум воды. Я чувствовал свежий запах влаги. Вы думаете, вода не имеет запаха? А как же чуют воду лошади? Остановитесь с закрытыми глазами на берегу озера, и вы сразу безошибочно угадаете, что перед вами вода.

Голова тупо ныла. Горела содранная кожа на суставах пальцев. Прошло несколько минут, прежде чем я решился приподняться и открыть глаза. Я сидел на отлогом, заросшем травой берегу около полуразрушенной каменной сторожки. Там, где кончалась, трава, виднелась серая галька, Затем на четверть мили или более простиралась вода, серая и мрачная от нависших туч. К другому берегу, туда, где над озером стеной поднимался лес, направлялась лодка, в которой сидел один человек. Горы за лесом были покрыты клочьями сгустившегося тумана, Я следил глазами за одиноким гребцом до тех пор, пока лодка не скрылась за узким проливом, и на мгновение мне показалось, что я остался совсем один.

– Ну как, пришел в себя? – раздался низкий голос, и рядом со мной выросла огромная фигура Энтони Дункана. Я ответил не сразу, но он продолжал довольно добродушно: – Ну и здорово же ты треснулся! Но ничего, все будет в порядке.

– Где я?

Вопрос был естественный для человека, который только что пришел в сознание и увидел, что находится в незнакомом месте.

– Какая тебе разница? Ты вне опасности.

Хоть я и не чувствовал себя вне опасности, но был рад, что около меня Дункан, а не тот жестокий человек, который беседовал с ним в башне. Я оглянулся. Позади стояла старая лачуга поросшая мхом; между камнями пророс вереск, а гнилая дверь еле держалась на петлях. Изнутри не доносилось ни звука. За хижиной стояло несколько платанов, а подальше виднелись верхушки других деревьев.

– Хочешь пить? – спросил Дункан.

– Да, пожалуйста.

Он вынул из корзины оловянную кружку и не торопясь направился к воде. Я притворился, что снова потерял сознание, и следил за ним, полузакрыв глаза. Это была моя единственная надежда. Я был убежден, что, кроме него, здесь никого нет, и если мне удастся опередить его ярдов на двадцать, то, чтобы поймать меня, потребуется кто-нибудь половчее Дункана. Мне бы только добраться до горы, а там сгустившийся туман поможет мне скрыться; правда, трудновато будет сообразить, где я нахожусь, и отыскать дорогу домой, но это не так уж важно. Главное – бежать.

Я ждал, пока Дункан дойдет до полосы прибрежной гальки и нагнется к воде. Я слышал, как он кряхтел и как хрустели суставы его больных, сведенных ревматизмом ног. Я готов был кричать от радости, слыша этот хруст в его коленях. Мне казалось, что я уже свободен.

Все мои мускулы напряглись. Его широкие штаны так заманчиво выделялись на фоне серой воды! Будь я поближе, я бы одним сильным пинком сбросил его в воду. Но вместо этого я вскочил на ноги и пустился бежать, огибая хижину. Если у него и был пистолет, он все равно не успеет его вытащить. В несколько прыжков я очутился на склоне холмика, поросшего деревьями и папоротником, и только теперь понял, как много сил отняло у меня падение. Меня шатало, ноги подкашивались, я спотыкался на каждом шагу. Лишь большим усилием воли я сумел заставить себя подняться на вершину холма.

– Вернись назад, дурачок! – кричал Дункан.

Но я продолжал бежать, ныряя между кустами. Впереди среди листвы блеснула вода. Позади себя я слышал тяжелые шаги Дункана. Я бросился направо и снова увидел металлический блеск озера. Тут только я начал подозревать истину: мы находились на крошечном островке.

Надо переплывать озеро. Но я не мог найти места, чтобы прыгнуть в воду и поплыть: остров со всех сторон был окружен острыми скалами; как зубцы, торчали они из мелководья. Я вошел в воду и попытался вброд добраться до глубокого места, но не успел замочить и колен, как Дункан сгреб меня. Я продолжал бороться, хотя совсем обессилел, но он облапил меня, как медведь, вытащил на берег и бросил на траву.

– Дурачок, – сказал он, – ты хочешь, чтобы тебя стреножили, как лошадь?

Он поволок меня обратно к хижине. В корзине с едой лежала веревка, предназначенная для того, чтобы связать меня. Он стянул мне ноги и, не разрезая веревки, связал руки. Сначала он хотел завести мне руки за спину, но потом пожалел меня.

– Ведь тебе надо же есть, – сказал он и связал мне руки таким образом, чтобы я мог двигать ими и с трудом подносить кусок ко рту.

В корзине был каравай хлеба, немного мяса и разная другая снедь, в том числе и маленькая бутылка вина. Он отрезал ломоть хлеба, кусок мяса и вложил их в мои связанные руки.

– Теперь управляйся как знаешь. Ножа ты у меня не получишь. Ну-ка, давай ешь. А то ждать придется долго.

– Чего мы ждем? – угрюмо спросил я.

Нагнув голову, я поднес руки ко рту и начал рвать мясо зубами. Я был голоден.

– Не твое дело. Скоро узнаешь.

Несколько минут мы молчали. Мысль моя напряженно работала. Я догадывался, где мы находимся. Значит, это не Дервентуотер, а, очевидно, один из маленьких островков на противоположном конце Алсуотера, в нескольких милях от башни. Но почему они не поленились притащить меня сюда и держать под стражей? Кого или чего они ожидали?

К счастью, любопытство мучило Дункана еще сильнее, чем меня. Искоса взглянув в мою сторону раз или два, он наконец не выдержал.

– Что ты там делал? – спросил он в упор. – Что тебе известно?

Я видел, что этого большого человека гложет тайный страх.

– Очень многое, – ответил я.

Не зная толком, как вести себя, я инстинктивно решил играть на его страхе и держать его в неизвестности.

– Кто еще знает об этом, кроме человека в башне?

Вот задача! Я не хотел будить его подозрения, чтобы он не напал на след Кит и не узнал, откуда я. Но, если они решат, что я действовал в одиночку, это тоже опасно. Уж очень соблазнительно расправиться со мной и заткнуть мне рот раз и навсегда; так они и поступили с бедным Томом.

– Скоро узнаете, – ответил я.

Его лицо исказилось.

– Да, – сказал он, – мы все узнаем, как только приедет сэр Филипп. У него ты заговоришь. Он умеет заставить людей говорить. Я-то хотел избавить тебя от этого. – Он сделал большой глоток из бутылки, как будто хотел утопить в вине свои мысли. Потом повернулся и пристально взглянул на меня, вытирая рукой свою черную бороду. – Мы должны все узнать, парень. От этого зависит наша жизнь. Ничего не поделаешь! Но я не хочу, чтобы тебе причинили боль. Я знаю, кто ты, знаю твоих родителей. Я не хочу затевать вражду, Я хочу, чтобы ты считал меня своим другом.