Ни одного из имен, за исключением Дру (вероятнее всего, сокращение от Дразери) да еще чего-то, похожего на «Шарисса» (так звали дочь легендарного лорда), он прежде не слышал.

Если все это не бред сумасшедшего, то стоящий рядом человек в плаще прожил на свете многие, многие тысячелетия…

Тем временем Сумрак, насладившись красотами пейзажа досыта, повернулся к своему злосчастному спутнику. — Тебе следовало одеться потеплее.

— Я же объяснял — нет у меня никакой волшебной силы! Уэллен уже давно потерял способность сдерживаться, когда речь снова заходила об этом. Сколько он ни старался, ему никак не удавалось втолковать окружающим, что седая прядь досталась ему по ошибке, а вовсе не в знак великого могущества.

— Ладно. Если ты так настаиваешь…

Обойдясь даже без небрежного взмаха рукой, Сумрак накинул на плечи Уэллена подбитый мехом плащ с капюшоном.

— Спасибо, — поблагодарил Уэллен.

Казалось, голос его вот-вот сорвется.

Но чародей не заметил сарказма ученого.

— Не за что.

— Мы остаемся здесь?

— Еще немного.

Понимая, что возражать бесполезно, Уэллен попытался отвлечься. Услыхав, что они покидают пещеры, он ощутил ни с чем не сравнимое облегчение, памятуя о драконах наверху. Но облегчение испарилось, как только выяснилось, куда они направляются. И, что еще хуже, Уэллена, не привыкшего к телепортации, по прибытии на место едва не стошнило. Не из-за самого перемещения — оно произошло в мгновение ока, — но скорее от резкости смены обстановки. Перенестись из глубокой пещеры на самую вершину горного пика — это уж слишком. Ученый испытывал отвращение к собственной слабости.

Разговор о таинственной драконьей книге не возобновлялся, но Сумрак, очевидно, все так же был уверен, что Уэллен прибыл именно за ней. Возражений ученого он попросту не слышал. Уэллен понимал, что мог бы открыть перед чародеем свое сознание, однако, кроме собственного сознания, у ученого не осталось ничего личного, и потому он еще не готов был поступиться им. Кроме того, волшебник, скорее всего, заявит, что и мысли его — подделка, изготовленная таким же искусным чародеем, как он сам.

Уэллен еще не знал, для чего его спутнику нужна книга, но начал подозревать, что дело тут — в невероятном возрасте чародея, поскольку это была единственная тема, к которой тот возвращался постоянно. Правда, какова тогда роль книги? Ответа — или, скорее, ответов — не находилось.

— Ты слышишь их?

Уэллен не слышал ничего, кроме воя ветра.

— Конечно же, они не увидят нас — до тех пор, пока я сам не позволю. Теперь они стали другими, и мое могущество всегда будет превосходить их. Я заново установил связь с Нимтом, но на этот раз никто ничего не заметил, так как я был гораздо осторожнее.

Сумрак и прежде упоминал место, называвшееся Нимтом, но говорил о нем так, будто оно находилось везде. Некоторые ученые и чародеи на родине дебатировали вопрос об иных мирах и ничем не занятом пространстве, обозначенном термином «Пустота». Последнее было царством несуществования, и те, кто практиковал определенные виды телепортации, якобы проходили сквозь Пустоту, прежде чем прибыть на место…

Хотя большая часть сказанного Сумраком почти ничего не значила для молодого ученого, некоторые примечательные мелочи заставляли Уэллена слушать с неослабевающим вниманием. Во-первых, статус легендарного Царства драконов. То, что старые сказки оказались чистой правдой, повергло ученого в ужас. Здесь не только водились драконы, да еще разумные — как, например, тот, который истребил караван, и те, кто жил наверху, в пещерах Киван Грат. Все было гораздо хуже: драконы правили всем континентом!

— Мы уже достаточно пробыли здесь, — внезапно объявил серый чародей.

Уэллен охнул. Теперь оба они стояли на невысоком холме, у подножия которого лежала какая-то деревенька. Охваченный дрожью, Уэллен был удивлен, увидев вдали людей, по всей видимости, не подозревавших, что живут они на землях, которыми правят чудовища.

— Мито Пика.

Он оглянулся на чародея.

— Что?

— Мито Пика. — Сумрак указал вниз. — Через век-другой здесь вырастет великий и славный город. Через эту деревню пролегает множество дорог.

— Как же они могут надеяться построить что бы то ни было, когда вокруг свободно летают драконы?

Вопреки своему вопросу, он и сам видел, что деревня процветает. В западной ее части строительство шло полным ходом.

— Барон Мито Пика чтит эдикты правящего Короля-Дракона. Его люди выполняют задания драконов-правителей. За это им позволяют жить в мире.

— Они… они сотрудничают с этими бестиями?! Отбросив прочь подаренный Сумраком теплый плащ, Уэллен сделал несколько шагов вперед, чтобы лучше видеть деревню. Предатели! Целая община подлипал! Иметь дело с чудовищами, убивающими людей…

На плечо его тяжело опустилась рука, и Уэллен осознал сразу два обстоятельства. Первое — в гневе он пошел вниз, к Мито Пика. Второе — физическая сила чародея была столь же невероятна, как и волшебная.

— Туда не следует ходить. Нам нечего делать в деревне. Что касается твоего вопроса — да, они договорились с драконами, и только поэтому живут и процветают. Драконы зависят от множества услуг, оказываемых… людьми.

Казалось, Сумраку не хотелось применять к своим землякам слово «люди», но другого подходящего термина он не нашел.

— И чего они хотят от людей?

Кроме человечьего мяса, — горько дополнил про себя Уэллен.

Сумрак покачал головой и взглянул на ученого сверху вниз, будто учитель — на ученика, наделенного способностями, но не отличающегося старательностью.

— Драконы — не простые звери. Они — мыслящие создания. Невзирая на дикость характера… — Чародей сделал паузу, точно что-то отвлекло его. — Да-с… характер их всегда отличался дикостью…

Уэллен уже размышлял о своем кратком контакте с сознанием напавшего на экспедицию дракона и до сих пор не мог найти удовлетворительных объяснений. Анализируя воспоминания, он оценил сложность работы чужого мозга.

— Люди пасут их стада, — продолжал Сумрак, словно не заметив собственной оплошности, — служат торговыми посредниками между различными кланами, так как два дракона, принадлежащих к разным группам, не могут при встрече обойтись без драки. Люди — ниже драконов, но Король-Дракон знает, сколь искусны они в торговле. Есть и другие доказательства того, что люди способны выжить в этом мире. Кстати, население неуклонно растет. — Колдун встряхнул свой необъятный плащ, словно пытаясь избавиться от чего-то, пришедшегося ему не по вкусу. — Неплохо, если учесть, как мало их уцелело в первоначальном хаосе.

Удержавшись от вопроса по поводу последнего утверждения, так как Сумрак все равно не стал бы ничего объяснять, Уэллен решил поинтересоваться, что ждет его в ближайшем будущем.

— Нас привела сюда какая-либо особая причина?

— Да. Но путь наш будет еще быстрее и короче.

Уэллен едва успел приготовиться к новому перемещению.

На этот раз они оказались в обыкновенной кузнице. Кузня, устроенная в амбаре, была битком набита самыми разными металлическими изделиями. Нескольких предметов Уэллен просто не смог узнать. Открытая дверь справа манила обманчивой надеждой на бегство. Впереди же, у наковальни, трудился, не замечая вошедших, плотный, мускулистый, почти лысый человек.

— Мастер Беарн!

Кузнец, казалось, не удивился, услышав оклик. Предусмотрительно отложив в сторону то, над чем работал, он повернулся к пришельцам:

— Господин Геррод… Рад видеть тебя, господин. Уэллен обратил внимание на правильную речь кузнеца, однако интерес его был сосредоточен на имени, которым назвался чародей. Он задумался, может ли это быть настоящим именем закутанного в плащ волшебника, и решил, что вряд ли. Вероятно, тот назвал первое, что пришло в голову, не задумываясь о значении.

Беарн, казалось, не замечал ученого, чему последний был только рад.

Лицо чародея было скрыто в тени капюшона, однако голос выдавал скрытое волнение: