Ученый не сомневался, что они явились именно за ним. Совпадением случившееся быть не могло.

Но почему? Почему всем нужен именно я?

Уэллен был уверен: все это — ошибка. Он не знал и не имел ничего такого, на что можно позариться. Но в силу некоей безумной причины судьба выбрала его, Уэллена Бедлама, себе в шуты…

Численно обе стороны были равны, но во всем остальном искатели явно проигрывали. Да, они обладали магической силой, но и летучие мыши — также. Заклинания одной стороны расшибались о защитные чары другой. Некоторые достигали цели, но большинство заканчивались лишь безвредными вспышками либо треском. Летучие мыши явно не были простыми животными — для этого они проявляли слишком уж большую смелость, сноровку и реакцию. Решить судьбу боя должна была физическая сила. К несчастью, сила эта была на стороне смертоносных бледных страшилищ.

Едва осознав это, Уэллен увидел рухнувшего наземь искателя с рваной кровоточащей раной в груди. Другой был разорван двумя чудовищами, швырнувшими его останки вниз. Впрочем, разумными-то они были, но жажда крови отчасти притупляла их разум. Один из этих двух внезапно нашел свою смерть — искатель, возникший словно из ниоткуда, располосовал его глотку. Второй, однако, успел отреагировать и устремился навстречу виновнику смерти товарища.

Искатель, державшийся за спиной Уэллена, положил лапу на его плечо. Ученый кивнул. Он и не оглядываясь знал, чего хочет птицечеловек. Получив разрешение, пернатый страж взмыл в воздух, чтобы тоже принять участие в бою, уже явно проигранном. Уэллен не мог винить его — сам он сделал бы то же самое, если бы мог хоть чем-нибудь помочь. Его колдовские способности были, в лучшем случае, самыми скромными. При нем был нож, но меч у него отняли. Все же Уэллен обнажил клинок, понимая, что он пригодится как на случай боя, так и на случай бегства.

В любом случае его ждали смерть либо плен — и еще до заката.

— Беги! Сюда! — раздался неподалеку голос. Женский. Голос слышался справа. Оглянувшись на зов, Уэллен никого не увидел.

— Беги, говорят!

Среди деревьев появилась женская фигурка. Она была облачена в длинный плащ, сливавшийся с зеленью леса — именно поэтому ученый не заметил ее прежде. Женщина махала ему рукой, зовя к себе.

— Быстрее! Это твой единственный шанс!

Сердце Уэллена дрогнуло при мысли о том, что он бросит искателей, умиравших за него, так как он спас жизнь самки их рода. Но ведь они дрались в основном для того, чтобы он не попал в лапы летучих мышей, и бегство казалось единственным способом исполнить это их желание…

Держа нож наготове, ученый поспешил к женщине.

Что ждет меня на этот раз? — думал он на бегу. — Кому еще я понадобился?

— Дальше!

Прорвавшись сквозь листву, он приблизился к ней — и на краткий миг замер, глядя на ее странное бледное лицо. Но она тут же вывела его из оцепенения, швырнув ему такой же плащ, как и тот, что был на ней:

— Накинь поверх одежды!

Плащи, конечно, магические и раскрашены под лесную зелень, но ученый сомневался, что они помогут надолго обмануть летучих мышей. Надевая объемистое одеяние, он вдруг заметил, что узор на ткани изменился.

— Они повторяют то, что тебя окружает. В точности.

Вот это маскировка! Вряд ли уловка обманет тварей больше, чем на несколько минут, но за это время можно будет подумать о чем-то еще… По крайней мере Уэллен на это надеялся.

Он облачился в плащ, и женщина наскоро осмотрела его.

— Готово! Идем!

Оба быстро углубились в лес. Уэллена поразило, что ветви и трава, казалось, не касаются его проводницы. Она двигалась словно ветер, вызывая сильную зависть ученого — его самого каждая ветка норовила хлестнуть по лицу или вцепиться в одежду.

Звуки боя затихали вдали. Уэллен услышал яростный визг, от которого сердце замерло в груди. Ни один из искателей не был способен издать такой звук, и ученый решил, что похожие на летучих мышей твари обнаружили его исчезновение. Значит, осталось недолго. Слегка утешало лишь то, что около дюжины этих тварей наверняка повержены либо смертельно ранены несчастными птицелюдьми. А потеряв в числе, они не смогут так тщательно обыскать округу…

Это внушало хоть и слабую, но все же — надежду.

Его проводница, двигавшаяся, точно эльф, но не похожая на эльфов, замедлила шаг и протянула ему руку. Ухватившись за нее, Уэллен испытал чувство, не имевшее ничего общего с ощущением опасности. Несколько мгновений он думал о том, какая гладкая и прохладная у нее кожа, а затем женщина скомандовала:

— Закрой глаза и держись крепче! Закрыть глаза?

— Зачем?

Улыбка ее оказалась слегка кривой, но совершенство формы губ заставило забыть об этом.

— Чтобы остаться в живых.

С таким доводом трудно было спорить. Уэллен зажмурился, молясь, чтобы это не оказалось его последней ошибкой.

Странное струящееся ощущение — словно он упал в озеро и ушел на глубину. Напоследок ученый услыхал далекий визг мышеподобной твари, но он резко оборвался. Тут Уэллен наткнулся на свою спасительницу, остановившуюся, едва крик смолк.

— Теперь можешь снова открыть глаза.

И вновь он был поражен ее красотой. Волосы ее были черны, словно сама ночь, если только не чернее ночи, и прекрасно оттеняли белизну кожи. Встретив ее взгляд, Уэллен невольно вспомнил о кошколюдях, живших в горах к востоку от его родины. Возможно, такие глаза появились в результате скрещивания с этой расой.

— Теперь можешь отдохнуть. Здесь мы на время будем в безопасности. — Видя, что он отчаянно потеет под всей своей одеждой, она добавила: — Это можно снять. Он был просто на всякий случай. Я ведь не знала, скоро ли за нами кинутся в погоню.

— Кто ты? Что это были за твари? Как ты нашла меня?

— Какой любопытный!

Перемена в ее тоне была ошеломляющей. Словно они не спасались вместе от дьявольских тварей, а пошли прогуляться после пикника…

— Мне это нравится! Ты ничего не требуешь, подобно многим, кого я знала. Ты вежлив, невзирая на обстоятельства!

— Тогда ты, возможно, будешь столь любезна, что ответишь хоть на некоторые из моих вопросов, — ответил он, освобождаясь от плаща.

С плащом Уэллену очень не хотелось расставаться — особенно потому, что он не успел рассмотреть его, — но жара вынуждала к этому.

Изящные пальчики женщины занялись застежками ее собственного плаща.

— Мое имя — Забена.

— Забена…

Больше он ничего не смог сказать, так как в этот момент его спасительница сбросила плащ.

— А как зовут тебя?

— Уэллен. Уэллен Бедлам.

Интересное имя, — Она протянула к нему гладкие, белые руки. — Можно?

Ученый моргнул, и женщина с волосами цвета воронова крыла объяснила:

— Можно я возьму плащ?

Ученый пришел в себя. Подавая ей изумительное одеяние, он снова спросил:

— Что за твари напали на искателей? Она принялась сворачивать его плащ.

— Это — некри. Тебе они не понравятся.

— Пожалуй… — Бедлам отметил, что плащ в ее руках уменьшается: сверток уже стал вдвое меньше, чем был вначале. — Чего они хотят от меня?

— Вероятно, того же, чего и птицелюди. — Сверток уже мог уместиться на ее ладони, но она все складывала и складывала его. — Тебе известно, чего они хотели от тебя?

Уэллен наблюдал, как плащ становится крохотным квадратным лоскутком ткани. Забена удовлетворилась лишь тогда, когда сверток сделался не больше крупной монеты. Она спрятала его в висевший на ее поясе кошель.

— Известно ли тебе это? — вновь спросила она.

— Они выручали меня. Я спас жизнь одного из их птенцов. Известие явно впечатлило ее. Уэллен почувствовал, что польщен.

— Птичий народ уважает весьма немногих людей.

— Пожалуй, это мне в единственный раз повезло с тех пор, как я оказался здесь.

Не считая этой встречи, — добавил он про себя. Само присутствие Забены сбивало его с толку.

— А откуда ты пришел?

— Из-за моря. — Уэллену вновь вспомнился оставшийся без ответа вопрос. — Отчего же ты спасла меня? Как ты узнала, где я?