Если бы не боязнь все испортить, голубокожий издал бы душераздирающий вздох облегчения. Ошейник и был тем, на что он надеялся. Он видел волшебную игрушку в действии. Пурпурный использовал и другие, более жесткие способы держать в узде наиболее предприимчивых из своих слуг, но ошейник был проще всего. Обычные люди ни в каких приспособлениях не нуждались — их повергало в трепет само присутствие властелина. Ошейники и тому подобное предназначались для тех, кто был слишком сноровист или важен, чтобы оставлять их без присмотра. Для тех, кто и в самом деле был способен выказать неповиновение законному монарху.

Ошейник — устройство хитрое, но Прентисс Асаальк был уверен, что сможет его перехитрить. В запасе у голубокожего имелись собственные уловки, о которых не знали даже его покойные и неоплаканные товарищи но экспедиции.

Теперь с ним обращались гораздо почтительнее, чем несколько дней назад, когда только-только приволокли к дракону. Следуя к выходу, северянин думал, что жизнь в Царстве драконов может быть вовсе не такой ужасной — если кое-что изменить.

И посмотреть на искаженное ужасом лицо Уэллена Бедлама тоже будет довольно приятно.

— Вставай, парень!

Уэллен снова был на борту «Крыла Цапли». Он не хотел просыпаться и отворачивался, но капитан Яльзо тряс его немилосердно. Какая-то часть ученого сознавала: тут что-то не так, ведь Яльзо мертв, — но приснившийся капитан не отставал.

Мимоходом Уэллен отметил, что головная боль пытается предупредить его об опасности.

— Просыпайся, говорят тебе!

Ладонь размером с бычью лопатку хлопнула его по правой щеке. Ученый вытаращил глаза, но, как зачастую бывает с едва разбуженными, ничего не видел перед собой. Понял только, что факелы, освещавшие комнату, все еще горят. Хотя нет, скорее не горят, а тлеют…

— Вот. Так-то оно лучше.

Изумленный, ученый заморгал, поднял взгляд — и тут же шарахнулся к другому краю кровати. К несчастью, рука, стальной хваткой сжавшая плечо, удержала его на месте.

Бледное лицо капитана Яльзо придвинулось вплотную.

— Кто-нибудь мог бы подумать, будто ты и вовсе не рад меня видеть, господин магистр!

— Но ты… ты же мертв! Капитан улыбнулся.

— Точно, парень. Так и есть.

Выводы из этого сделать было нетрудно.

— Повелители Мертвых! Это они прислали тебя!

Не отпуская плеча Уэллена, Яльзо грузно опустился рядом с ним на кровать.

— В самую точку. Чудаки они, эти Повелители, но с силенкой их не поспоришь. Окликнули меня по имени, и я — тут как тут!

Бедлам отметил, что Яльзо не дышит, даже когда говорит. Казалось бы, и разговаривать при этом невозможно, но труп такие пустяки не смущали. К тому же воняло от него, словно от рыбины, пролежавшей целый день на палубе под жарким солнцем.

— Что ж… приятно встретить тебя, капитан. Вне зависимости от обстоятельств. Хотел бы я…

Обретший бессмертие моряк с тоскою кивнул:

— Знаю-знаю. Ладно, мы сами свой выбор сделали…

— Как ты попал сюда?

— Ну как — милашка твоя помогла!

— Забена? Но ведь она…

— Очень уж заманчивое предложение ей сделали. Не могу осуждать девчонку — сам недавно был на ее месте. Яльзо поднялся, не разжимая руки, впившейся в плечо Уэллена. — Кстати говоря, пора нам в путь. Я заключил сделку, надо ее выполнять. А она касается и тебя, сударик мой Уэллен. — С этими словами он поднял ученого и поставил его на ноги. — Хорошо, что ты, парень, одет. Не хотелось бы тащить тебя к этим чудакам голым!

Ученый озадаченно осмотрел свои измятые одежды. Смутно припомнилось, что он так и не успел снять их перед тем, как заснуть. Затем он, осознав важность слов мертвеца, спросил:

— Куда ты меня ведешь? Что со мной будет?

Яльзо успокаивающе взглянул на него, однако мертвенно-бледное лицо могло только перепугать насмерть. Присмотревшись, Уэллен заметил, что слова покойного капитана не совпадают с движениями его губ.

— Ты, дружище, шибко не тревожься. Они обещали, что худа тебе не сделают. Расспросить малость хотят, и все дела.

Злосчастный ученый хотел было разжать тиски мертвой кисти, но рука капитана на ощупь оказалась такой же холодной, как и плоть лошадей, вызванных для него Забеной. Отдернув руку, Уэллен задрожал. Яльзо помрачнел.

— Ты что — думаешь, мне это все по нраву? Мне посулили новую жизнь, господин магистр, если только я приведу тебя, чтобы ты ответил на пару вопросов! Потом я доставлю тебя обратно и получу назад то, что забрала у меня эта треклятая летучая змеюка! Неужели ж я слишком много от тебя хочу, прося о помощи? Ты ведь остался в живых! Ты то спасся!

С этими словами крепко сбитый мертвец потащил его к выходу. Уэллен заставил себя снова попробовать вырваться.

— Яльзо! Послушай! Я скорблю о погибших, я очень хотел бы вернуть тебя, но обещаниям Повелителей Мертвых нельзя верить! Они воскресили тебя только потому, что знали: я чувствую вину за случившееся! — Это было правдой: он до сих пор не мог простить себе, что вообще снарядил эту экспедицию. — Потому что понимают — я не смогу сопротивляться тебе!

Пока Бедлам говорил, на руках и лице моряка появились тонкие трещины. Уэллену они напомнили те, что образуются на плохо вылепленном горшке во время обжига. Будь Яльзо живым, из трещин потекла бы кровь, а не странная темная густая жидкость. От этого зрелища ученого замутило. Он понял, что труп действительно сочится кровью — только давным-давно свернувшейся.

Мертвый капитан не замечал, что с ним происходит.

— Не могу я упустить этот шанс, господин магистр! Не останусь я мертвяком, если только у меня есть выбор! Идем! Все будет в порядке! Они обещали, что отдадут тебя твоей милке! Я бы не сказал, что это хуже смерти! Ну как?

— А где сейчас Забена?

Правда ли то, что она предала его? Она действительно могла бы послужить ключом к хорошо защищенным владениям Зеленого Дракона, логика в этом была. Значит, Забене, как и этому несчастному, предложили самое желанное… Жизнь без волшебной силы была для нее так же ужасна, как для капитана Яльзо — смерть.

— Да с ней все прекрасно, — отвечал мертвец голосом, который должен был быть успокаивающим.

Трещины ширились и множились, и теперь капитан был сплошь покрыт сочащимися ранами, но по-прежнему ничего не замечал. Лицо его сделалось слегка недовольным.

— Идем же, господин магистр. Пусть то, что нужно сделать, будет сделано.

— Я не могу, капитан!

С этими словами Бедлам ударил коленом в живот своего мертвого спутника.

Моряк покачал головой. Удар не заставил его даже замедлить шаг.

— Не стоило тебе бить меня, господин магистр. Боюсь, теперь придется-таки тащить тебя силком.

Глаза Яльзо закатились, сделавшись просто мертвенно-бледными бельмами. От тела его сильнее запахло смертью.

— Тебе нужно быть несговорчивей. Извини, парень, но дело идет о моей жизни!

Это — не капитан! — сказал себе Уэллен. — Ялъзо в жизни никогда таким не был, и в смерти перемениться не мог! Это только его тело, и манипулируют им бездушные некроманты, которых Сумрак назвал своей родней…

Ученый поборол вскипевший в нем гнев. То, что сделали Повелители Мертвых с капитаном Яльзо, не заслуживает прощения.

— Что ж, капитан, если только я в силах выполнить твое желание, я готов!

На краткий миг мертвец снова стал похож на прежнего капитана. Ужасное лицо Яльзо отразило безысходную печаль.

— Я так и знал, что ты согласишься. Я… Ну, вправду ничего не могу с собой поделать! Они же мне обещали…

— Они и Забене многое обещали, но я уже убедился, что они любят брать назад свои обещания. Вспомни, как с ней обошлись!

Ход был рискованный, но Уэллен сделал ставку на то, что Забена вовсе не хотела возвращаться к Повелителям Мертвых, как утверждал мертвец. Быть может, она колебалась, быть может, почти поддалась искушению, но если она приняла их предложение, почему сюда прислали Яльзо? Отчего она не пришла сама? Забена — не из тех, кто оставляет начатое другому. Она явилась бы за ним, Уэлленом, лично — хотя бы для того, чтобы загладить свою вину.