К Полоцку Олекса пробирался то лесными тропами, то берегами чащобных речушек, то глухими урочищами. Не то чтобы сильно таился, но и лишних встреч старался избегать. Слишком много золота было с ним, чтобы верить неизвестным попутчикам. Города с крепостными стенами и караульными башнями он так же объезжал стороной, просто не желая платить литовским мытарям, а то ведь на заставах караулили проезжих людей воеводские приставы, собирая дань путную, и проезжую, и торговую, и постойную. Брали с человека, брали с коня, брали с клади. А оно ему надо? Ему и в лесу неплохо, а провизией можно и в деревнях запастись.

Однако, скажу я вам, пешком ходить - не на коне скакать. Тот путь, что раньше проделал бы за седьмицу, ныне прошёл за значительно большее время. Но вот, наконец, он набрёл-таки на разлившуюся во всю ширь реку, с радостью признав в ней Двину. Теперь, если он, конечно, не сильно сбился в пути, до города оставалось совсем ничего. Отойдя от берега и отыскав ложбину, он устроил себе привал. Снял и постирал одёжку, вдоволь накупался, жалея, что не может принять настоящую баньку. Быстро сготовил сытный ужин и, накидав лапника, провалился в сон.

Когда он проснулся, над головой уже вовсю светилось чистотой бездонное синее небо, а солнечные лучи били прямо в глаза. Именно они и разбудили разоспавшегося парня. Потянувшись всем телом, он подскочил с импровизированной лежанки и принялся натягивать высохшую за ночь одежду. Наспех позавтракав хлебом с луковицей, он подхватил котомку и тронулся в путь, надеясь к полудню достичь города.

И действительно, Полоцк открылся взору где-то после обеда. Неприступный и величавый, он гордо высился на холмах, окружённый полупустыми посадами. Ну да, многолетняя война не способствует развитию.

Олекса остановился в тени деревьев и некоторое время просто наблюдал. Полоцк жил своей жизнью: перед воротами творилось настоящее столпотворение. Одни везли товары в город, гнали скот, другие наоборот, вывозили покупки из города. На реке было не протолкнуться от лодок и барж. Начало осени - время возвращения купцов из немецких земель.

Отряхнув одежду, Олекса не спеша побрёл через луг уставленный копнами ещё не вывезенного сена к видневшейся впереди дороге. Когда он вышел на обочину на него не обратили никакого внимания: ну путник и путник, много таких по стране бродит. Олекса лишь хмыкнул про себя, поправил котомку и скорым шагом пошагал в сторону ворот, используя как посох подобранную где-то в лесах берёзовую ветвь.

Шагать пришлось довольно долго, он даже слегка запыхался, но к воротам добрался задолго до темноты, так что ночевать в поле перед городом ему не пришлось. Подойдя к воротам, он остановился, снял шапку и перекрестился на образ, умело намалёванный на штукатурке прямо над въездом. Вход внутрь стен преграждали стражники и пара мелких чиновников, державших в руках бумажные свитки. Чернильницы на поясе и гусиные перья за ухом выдавали их принадлежность к местной таможне. Ну а кади, весы, ковши, мерные палки - всё, что потребно для обмера товаров, лишь дополняли общую картину. Вот и сейчас они увлечённо суетились возле возов какого-то купчика, а на подошедшего пешком Олексу даже не взглянули. Что возьмёшь с нищеброда.

- Кто, куда? - лениво поинтересовался один из воинов, и уже по вопросу чувствовалось, что ответ-то ему сильно и не нужен.

- В город, работу ищу, - честно смотря в глаза, ответил Олекса.

- Ха-ха-ха, - рассмеялся воин. - Не один ты такой. Много ныне вас подвалило, а работы на всех не хватает. Так что смотри, коль надумаешь татьбу вести, верёвка у магистрата завсегда найдётся, - и, посчитав свою миссию выполненной, стражник отвернулся.

Бросив медную полушку в подвешенную на цепи кружку, Олекса вошёл в Полоцк.

Поспрошав вечно спешащих куда-то горожан, он по их советам поселился в постоялом дворе на Великом посаде. И целыми днями бродил по торжищу и в посадах, узнавая, не продаётся ли где изба, а заодно знакомясь с людьми и впитывая в себя разнообразные новости и городские сплетни. Как говаривал князь, информация лишней не бывает.

Жильё в Полоцке продавалось, пусть и не много, но продавалось. Но не это было главное: главным было то, что в последние годы в городе появилось пустое жильё. Самое настоящее, брошенное своими обитателями. Опасаясь военных разорений (только за последние 15 лет враги уже восемь раз зорили окрестности), неурожаев, эпидемий, пожаров и произвола шляхты, люди начали потихоньку покидать столицу полоцкой земли. Особенно теперь, когда упорный московит взял-таки Смоленск, поползли по Полоцку слухи, что следующей целью восточного правителя будет именно их город. Честно, Олекса тут был ни при чём. О них он сам с удивлением узнал уже тут, хотя князь, отправляя его сюда советовал запустить именно такие слухи, но кто-то постарался уже до него. Нет, из Верхнего замка ещё никто не съехал, но из посадов (и из Острогского, и с Заполотья, и даже с Великого) народ уже побежал. И никто не думал, что поток этот со временем будет лишь расти и дойдёт до того, что через каких-то десять лет, в 1525 году, магистрат даже станет умолять великого князя о помощи, потому как "многие мещане ушли из города, оставив свои дома". И князь, опасаясь за свои доходы, пообещает десятилетнюю льготу тем, кто наново поселится в Полоцке. Но Олексе это знать было не дано, да и не интересно.

Зато интересно стало другое, и он теперь не просто слонялся по городу, а высматривал именно такие пустые дворы. Ну а зачем платить кому-то, коли есть пустое - оформи в магистрате, въезжай и живи. Всё дешевле выйдет.

Так он и наткнулся на довольно неплохой двор совсем недалеко от ворот Великого посада. Как только все бумаги были оформлены, Олекса съехал с постоялого двора и принялся обустраиваться на новом месте. К зиме купленный двор был практически полностью перестроен, а с новыми соседями налажены хорошие отношения.

Конечно, Великий посад ещё не сам город, но, обнесённый бревенчатой стеной, он был надёжно защищён от тех, кто приходил под полоцкие стены. Да и чтобы заиметь недвижимость в замке, нужно было стать кем-то больше чем простым мещанином.

Да-да, выполнить наказ князя, даже имея деньги, оказалось непросто. Местная торговля отнюдь не была свободной. Она была стеснена привилегиями шляхетства и постановлениями ратуш и купеческих обществ. Оные же общества создавались в княжестве с целью упорядочения торговли, потому как в города приходили отовсюду самые разные люди и занимались ею, не принося пользы ни купечеству, ни самому городу. Нет, конечно, братства не только с иногородними торговцами боролись. Например, постоянная угроза быть ограбленными по дороге заставляла их создавать кассы взаимопомощи, дающие возможность тем, кто выжил, начать всё сначала. Был при братстве и институт купеческого ученичества, который рекрутировался прежде всего из купеческих сыновей, а затем из приказчиков, рекомендуемых их хозяевами. Но именно их правила и не давали Олексе развернуться во всю мощь. Потому как в купеческое братство входили только лица, записавшиеся в купеческий реестр, внёсшие в братскую скринку вклад в 2 копы грошей и принёсшие присягу. Вот только для иногородних вступление в него было затруднено тем, что эти люди должны были показать сначала своё "почтивое" происхождение и вписаться поначалу в мещанский реестр, а уж потом просить о записи в купеческий. А мещанская торговля была стеснена больше всех.

Впрочем, само братство тоже не было однородным. Зарубежную торговлю вели верхи купечества - гости. Это были богатейшие люди, чьи товары оценивались в 200, 400 и даже 600 коп грошей. А местные купцы-прасолы, ездившие торговать не дальше чем за 10 вёрст от города, ввозили, каждый в отдельности, товары на очень скромную сумму, иногда всего на 10-15 копов.