Уже на следующий день он предложил покататься по окрестностям и во время неспешной прогулки заговорил о вчерашнем предложении. Андрей как мог внятно постарался разжевать то, как он видел новое товарищество. Иван молчаливо слушал и думал. Так они доехали до возвышенного берега Москвы-реки, по льду которой в обе стороны тек небольшой ручеёк людей и возков. Остановив коня, Иван долго наблюдал за ним, пока не повернул раскрасневшееся от мороза лицо к брату:
- Знаешь, Андрей, иной раз твои мысли вызывают во мне большое смятение. Откуда они у тебя? Нет, я тоже имею дела с купцами, но то, что предложил ты, это же совсем другое.
- Времена меняются, брат, - тихо ответил Андрей. - Ещё деду нашему хватало небольшой дружины в сотню мечей, а ныне на полях царствует поместное войско, чья численность превосходит всё, что могли представить себе прежние удельные владетели. Порох и пушки лишают рыцарскую конницу всякого смысла, а государство объяло те земли, что ещё при деде были самостоятельны и даже воевали с Москвой. Ветер времени всё быстрее сметает то, что отжило своё. И не кривись, Иван, просто поверь - хотим мы или нет, но тугая мошна всё больше входит в силу. Просто все привыкли, что набивается она должностями, а я хочу предложить несколько иной способ.
- Хм, ну умно говорить ты в монастыре хорошо обучился, но...
- Терзают меня смутные сомнения, - с усмешкой перебил брата Андрей, не к месту вспомнив весёлый фильм.
- Что? Ты о чём?
- А, не бери в голову, брате. Так что ты хотел предложить?
- Как ты там говоришь? Расширить дело? Ну вот, думаю вложить двести рублей в торговлю с Казанью.
- А как же иные купцы?
- А кто сказал, что они что-то потеряют? Как скупали в моих вотчинах мед, воск да кожи, так и будут скупать.
- Ну да, не ложи все яйца в одну корзинку, - хмыкнул Андрей. - И в этом ты, братишка, пожалуй, прав. Что ж, я не против, даже наоборот. Ну что, раз дело порешали, поехали домой, а то как-то зябко. Да и отметить начинание нужно, пока Мишка из Кремля не вернулся.
- Поехали, - весело рассмеялся Иван, заворачивая скакуна.
Новый 1514 год (а он всё ещё подсознательно считал новый год с 1 января) начался для Андрея очень даже неплохо. Мало того, что удалось порешать кучу накопившихся проблем, так ещё купец Урвихвост порадовал. Он сумел-таки найти и привезти в Москву виолу да брачьо, нынешний прообраз скрипки. Как и с кем он вёл дела, Андрея не волновало, главное, что спустя два года, как он принёс сурожанину рисунок (а попробуйте, объясните словами чего ты хочешь человеку, скрипку никогда не видевшему), инструмент был передан ему в руки. Хотя и цену за неё купец запросил немалую, но пришлось раскошелиться. Русский гудок был хорошим инструментом, но вести на нём сольные партии, нет уж, увольте. Правда и оная виола тоже оказалась не совсем скрипкой, но при всех её недостатках, она всё же позволяла вести те сольные партии, что он помнил. Теперь оставалось лишь найти хорошего мастера, который смог бы повторить изделие итальянских мастеров и, возможно, даже улучшить его. Зато теперь собственный оркестрик всё больше и больше начинал приобретать зримые очертания. Хотя с пленными скоморохами и было непросто (не те в большинстве своём это были люди, чтобы спокойно в холопах сидеть), но дело двигалось. И ученики - специально отобранные холопы-мальчишки с хорошим музыкальным слухом - тоже радовали своими успехами. Настолько, что он даже подумывал к следующей зиме отпустить, наконец, свой нестабильный контингент, а то ну их, скоморохов этих от греха подальше.
Ну а по пути в столицу заехал он в монастырь, где провёл свои первые года в этом мире. С людьми, как говориться, надо дружить. Тем более с такими, как игумен. Это в прошлой истории он, наверное, ничего не достиг (ну не знал Андрей историю церковных иерархов, не знал), а в этой близость к старцу Вассиану многое могла ему дать. Вот ни на грош Андрей не верил, что церковники сидят на попе ровно, ожидая, когда сбудутся предсказания непонятного вьюноша. Они и в той истории борьбу не прекращали, а уж в этой им сам бог велел. Так что лишним визит точно не будет.
Ну а кроме игумена, Андрей долго общался с братом экономом. Разговор их был далёк от божественного и касался в основном банальной экономики. Андрей поделился своими мыслями о пасеке, посетовав, что колода не панацея, заодно закинув удочку по поводу рамочного улья. Свои мужики, конечно, хорошо, но монастыри не просто так слыли сосредоточением учёности на Руси. Да и не потянет он один весь воз. Нельзя обьять необъятное, так почему бы не рассказать хорошим людям о своих находках. Вот почему-то верилось ему, что брат Силуан в лепёшку расшибётся, но рамки придумает раньше, чем его бортник. Он ведь уже посчитал процент прироста выхода мёда и воска и рост доходов монастыря от их реализации. Так что в этом вопросе можно было смело ставить галочку. Пусть не завтра, а возможно даже годы спустя, но дело будет закончено.
Но не за ульями искал князь брата эконома. Стоит напомнить, если кто забыл, что монастырь обладал государевой грамотой о беспошлинном провозе товаров по Оке. А в нынешние времена это была реально крутая фишка. Вот Андрей и подкатывал к брату эконому с предложением войти под крышу монастыря в вопросе доставки товаров от Калуги до Коломны. Брат эконом в принципе был не против, и всё упиралось только в деньги. Ни тот ни другой не хотели продешевить. Но когда оба собеседника хотят, консенсус завсегда найдётся.
Вобщем, заезд в монастырь удался на славу и рождественские праздники Андрей встречал в хорошем настроении.
Ну а когда схлынули праздничные хлопоты, пришла пора навестить иных церковных "друзей". Хватит им междусобойчиком заниматься, да и себе лишних очков надо было накинуть. А собирался он ни много ни мало, а попытаться воздействовать на известную ему пока одному историю этого года. Под видом видения, рассказать и о захвате Смоленска и о битве при Орше, надеясь, что узнав про свою участь, воеводы в этот раз не сплохуют и не допустят подобного исхода. Вот только самым трудным было в этом то, что ему предстояло убедить преподобного, чтобы тот сам донёс подобные мысли и до государя и до воевод.
Во-первых, это даст самому святому отцу огромную фору в борьбе за влияние (чай иосифляне победу может и нагадют, но вот Оршу вряд ли), во-вторых, покажет и старцу и митрополиту, что к словам княжича стоит прислушаться. Всё же, пока ещё Лютер объявится, а тут вон какое подтверждение его словам получится. Ну а в-третьих может всё же перевернёт исход оршанской битвы в другую сторону.
Вот с такими мыслями он и направился ранним утром в сопровождении Годима и Доната в обитель старца Вассиана.
Преподобный встретил его по обычаю в своей келье. И судя по его внешнему виду, Андрей был недалёк от истинны - покой ему только снился. Видать нехилые баталии шли в церковных кулуарах, раз даже преподобный выглядел словно выжатый лимон. Но ничего, пусть пашут, им полезно. В конце-концов, коль в этот раз не сольются столь бездарно, глядишь и вся церковь оттого выиграет. Да и Русь тоже.
- Ну и с чем в этот раз пришёл? - каким-то скрипучим голосом поинтересовался преподобный.
- Вновь мне видение было, отче. В святой обители, кою посетил перед самым Рождеством.
- Что на этот раз? - интересно, ему показалось или в голосе старца и вправду почудилось "да чтоб тебя, с твоими видениями".
- И слава и горе, отче. Открылось мне, что в этот раз град Смоленск падёт пред государем, но потом будет большая битва и воеводы спор о местах затея, проиграют её и поляжет большое число воев, а сами воеводы сгинут в литовском нятии.
- И кто там будет, тебе вестимо?
- Конюший Челяднин и князь Булгаков.
Услыхав эти имена, старец хмыкнул и впился взглядом в Андрея, словно пытаясь прожечь его насквозь. Но подобные взгляды его ещё с прошлой жизни не трогали, насмотрелся, однако. Но и молчать было не в его интересах. Всё же Вассиан хоть и принял схиму, но жизнь при дворе не забыл и царедворцем оттого не перестал быть. А потому предстоял ему долгий и трудный разговор...
