Идя по мощёным улочкам города, Андрей с тревогой ожидал, что вот-вот на его голову выльют горшок с нечистотами. Ведь он так часто читал о подобных конфузах в книгах и видел в кино. Но, на его счастье, пока что никто не покушался на них.

Зато он мог сколь угодно долго рассматривать средневековый Любек.

Только-только начавшийся упадок Ганзы пока ещё совсем не сказался на количестве людей в городе. Любек процветал, и местным торговцам, купцам, промышленникам требовалось всё больше рабочей силы. А потому в окружённый водой город устремлялось всё больше и больше людей. И для их расселения требовалось новое жильё, так как за пределами городских стен селиться было запрещено. И тогда на месте бывших огородов местные коммерсанты стали строить для своих работников ряды одноэтажных и двухэтажных домов. Эти дома с просторными длинными дворами-переулками, получили даже своё название - ганги, что в переводе звучало как коридоры, ходы.

Но не только дома строили местные олигархи. Прагматичные и сдержанные люди, они демонстрировали своё благосостояние, возводя на собственные деньги церкви в готическом стиле. А любекская готика - это множество башенок и медных шпилей, вздымающихся над городом мачт и флагштоков. И эти постройки своими силуэтами создавали облик ганзейской столицы.

В трактирах Любека было как всегда людно. Сюда шли, чтобы утолить голод или жажду, послушать новости, развлечься игрой в кости или потискать девиц. Правда, чем дальше от порта, тем меньше приветствовались шумные игрища, ведь обозлённые соседи могли и в суд подать, дабы запретить трактирщику вести дело, которое мешает добропорядочным гражданам отдыхать. Но именно потому чем дальше от порта, тем публика в трактирах становилась добротнее. И именно поэтому Андрей не посещал портовые забегаловки. Для них хватало и воинов с мореходами.

Сегодня они шли конкретно в трактир старого Герхарда, так как именно там им позавчера улыбнулась удача. Впрочем, почему только удача. Там, где есть цеховики, там всегда найдётся место неудовлетворённым подмастерьям. Да и как не появиться, если вся деятельность горожан строго регламентировалась - начиная с обучения подмастерьев и заканчивая технологией производства, торговой этикой и установлением цен. Здесь нередко делали выговор тем молодым людям, которые "пили лишнего, били стекла, объедались, прыгали с бочки на бочку, швырялись тарелками на пол, хватались за нож, играли в кости".

Да что там, даже держать пари считалось не по-любекски.

Так что всё искусство поиска заключалось лишь в том, чтобы дождаться нужного клиента. А удача это то, что нужный клиент повстречался практически сразу (всего-то три пивных вечера и одна драка с местной гопотой). Вообще-то, Андрей надеялся на разговор ещё вчера, но вчера парень в трактир не пришёл.

Папаша Герхард как всегда встречал гостей у стойки. Дела его шли настолько хорошо, что он мог позволить себе нанять не только вышибалу - этакого Шварценеггера в молодости - но и пару слуг, которые рассаживали гостей по местам и приносили заказы. Публика у него собиралась не патрицианская, но и не нищеброды. Мастера-цеховики, ученики да подмастерья, у кого завёлся излишек монет, приходили в гости к трактирщику, отведать свежесваренного пива да посудачить о новостях.

Андрей и Донат заняли место напротив входа и, заказав пива с орешками, принялись ждать, надеясь, что сегодня-то нужный им подмастерье всё же заявится, дабы излить душу собеседникам за кувшинчиком вина.

Однако их ожидание затягивалось, и Андрей уже в который раз пожалел, что не подошёл к человеку в тот день. Ну и что, что тот назюзюкался? Зато сейчас бы не тратили время. Хотя, время, проведённое в трактире, тоже зря потраченным не назовёшь. Во-первых, тут варили воистину вкусное пиво, без красителей и консервантов. А во-вторых информация, нужная и не нужная, прямо-таки рекой лилась отовсюду. Главное было извлечь из этого потока то, что было действительно необходимо.

Неожиданно к их столику подошёл неизвестный молодой человек, одетый вроде бы просто, но добротно.

- Простите, господа, но кто из вас герр Парпашин? - с поклоном спросил он.

- Барбашин, молодой человек, меня зовут Барбашин, - поправил его Андрей. - И да, это я. С кем имею честь?

- Отто. Меня послал мой господин, герр Мюлих. Матиас Мюлих. Он просит герра Барпа - башина посетить его завтра в обеденное время, - слегка запнувшись на фамилии, чётко выговорил незнакомец.

Андрей присвистнул. Ого, сам Матиас Мюлих приглашает безвестного русского купца! За эту неделю он уже навёл кой какие справки и знал, что братья Мюлих, будучи родом из Нюрнберга, давно перебрались в Любек и уже успели приобрести здесь бюргерское право. Они вели торговлю на десятки тысяч любекских марок, а среди их контрагентов засветились даже Фуггеры. Правда в основном они занимались торговлей между Любеком и Южной Германией. Но имели также интересы и в Ливонии со Скандинавией. А Матиас Мюлих был самым богатым из четырёх братьев. Так что отклонить просьбу такого человека было бы верхом глупости.

- Передайте герру Мюлиху, что я непременно буду.

Поклонившись, Отто сразу же покинул трактир, оставив Андрея в смятённых чувствах. Понятно, зачем господин Мюлих позвал русского, но вот сможет ли он стать ему контрагентом. Всё же кошельки купца и князя были пока что несопоставимы. Впрочем, что тут думать, придём на встречу и будет видно, а там положимся на русский "авось".

Тут Годим слегка толкнул князя и кивком головы указал на вход в трактир. Глянув туда, Андрей с облегчением узрел давно ожидаемого им любекчанина. Совсем забывшись, он приглашающе махнул рукой, и только увидев удивлённый взгляд парня, сообразил, что сделал что-то не то. Но где наша не пропадала! Он снова, уже осознанно махнул рукой, приглашая горожанина за стол. Тот раздумывал недолго и скоро уже шагал к ним через весь трактир.

- Простите, герр, не знаю, как вас зовут, но мне показалось, что вы приглашали меня, - сказал он, приблизившись.

- Именно так, герр Брунс. Ведь вы Хинрих Брунс, подмастерье цеха стеклодувов? - дождавшись утвердительного кивка, Андрей хлопнул по дубовой лавке, приглашая парня присесть. - Меня зовут Андрей Барбашин и, как я слышал, у вас возникли небольшие, скажем так, затруднения с вашими коллегами.

Брунс удивлённо вскинулся:

- Простите, но я вас не знаю. Хотя, - тут взгляд его потух, - я, кажется, догадываюсь. Позавчера, когда я перебрал с вином, я видимо, вывалил на вас свои проблемы. О, простите, герр, это всё вино...

- Конечно, конечно, - согласно покивал головой Андрей. - Но вдруг я тот, кто сможет вам помочь?

На этих словах Брунс надолго задумался.

Ему было двадцать пять лет, и полжизни он провёл в мастерских. Его отец был стеклодувом и по этой стезе должен был пойти и маленький Хинрих. Мальчику нравилось видеть, как из простого песка в жарком огне рождается прозрачное стекло, и как умениями отца красная капля на конце трубки превращается в изящную вещицу. Но, увы, пришли другие времена. Отец умер, и цех тут же воспользовался этим, чтобы сократить число своих членов. Да и вообще, последнее время всё труднее стало переходить из подмастерьев в мастера. Кроме дел, установленных цеховыми статутами, от них стали требовать предоставления различных "служебных писем". Да и вообще, придирались до каждой мелочи. Его вот вообще обвинили в несоблюдении "цеховой благопристойности", а всё потому, что он связался с Греттой - девушкой, якобы пользующейся дурной славой. Но ведь это же полная чушь! До встречи с ним Гретта была абсолютно невинна, а теперь и вовсе стала его женой. И вот теперь из-за этой женитьбы его собирались отчислить из цеха стеклодувов из-за этой самой благопристойности.

Он уже и не думал о звании мастера, ведь если его изгонят, то что ему оставалось - бегство и бродяжничество. Или попытаться стать "вольным мастером". Вокруг Любека уже действуют несколько стекольных мастерских таких вот мастеров, но цех любыми способами старается ограничить их деятельность, ведь они тем самым наносят ему убытки. Да и чтобы стать таким вот "вольным мастером", нужны деньги. А коли денег, чтобы начать своё дело, нет, то остаётся только идти работать по найму. Ну и разница: подмастерье ты или наёмный рабочий? Из подмастерья хоть цеховым мастером можно стать.