— Ну вот! — бодро произнес Дойч. — Всего каких-нибудь пять кликов по полю и окрестностям отделяют нас от развлечений и удовольствий. Бегом марш!

Хотя им и пришлось значительно замедлять бег в населенных пунктах, путешествие заняло каких-нибудь полчаса. И Джонни впервые оказался в настоящем городе.

Потом он с трудом будет вспоминать о своем первом погружении в стремительный поток настоящего отдыха, который давала цивилизованная жизнь Доминиона. Дойч стал их главным проводником на извилистой и головокружительной тропе шоу, ночных увеселительных мест, ресторанов и прочих радостей, с которыми он уже познакомился за те недели, что прошли между его прибытием из Айберэндского университета и вступлением в отряд Кобр. Джонни казалось, что в этом районе сосредоточилось гораздо больше людей, чем он когда-либо видел. Это были гражданские лица в светящихся одеждах странного покроя и такие, которые основное внимание уделяли макияжу. Были также военные всех рангов и званий. Атмосфера была такой радостной и оживленной, что Джонни забыл о своем дискомфорте. И в то же время все здесь было незнакомо и чужеродно, он не мог как следует расслабиться и наслаждаться. Это создавало ощущение паршивого компромисса и через пару часов осточертело. Простившись с Сингхом и Дойчем, с которыми он оставался после распада шестерки, он сквозь толпу начал пробираться назад, к успокоительной темноте, окружавшей город. Вернуться в комплекс оказалось не более сложно, чем выбраться из него. Вскоре он проскользнул в окно их темной, недавно брошенной комнаты. Не включая свет, он быстро приготовился ко сну. Прошло около получаса. Джонни ворочался с полчаса на койке, стараясь заставить свой перевозбужденный мозг заснуть, когда шум за окном заставил его открыть глаза.

— Кто там? — прошептал он, когда темная фигура влезла в окно.

— Вильо, — сдавленным шепотом прошептала фигура. — Ты один?

— Да, — ответил Джонни и свесил ноги с кровати. Что-то в голосе Вильо показалось ему странным. — Случилось что-нибудь?

— Думаю, что скоро здесь появятся Мендро и военная полиция, — рассеянно произнес Вильо и спиной упал на кровать. — Я не совсем уверен, но кажется, у меня неприятности.

— Что?

— Джонни задействовал свои оптические усилители, улучшившие видимость на одно деление. В неясном свете выражение лица Вильо оставалось напряженным, но никаких признаков драки на нем не было. — Что за неприятности?

— Да немного поспорил с одной задницей у стойки бара. Пришлось поколошматить его немного, — внезапно он поднялся и направился в ванную комнату и крикнул через плечо Джонни. — Возвращайся в постель. Если парнишка поднял шум, нам лучше притвориться спящими прежде чем начнется расследование.

— А он сумеет тебя узнать? Я хочу сказать…

— Я не могу назвать его слепым или необразованным. Так что скорее всего, да.

— Нет, я хотел сказать, было ли достаточно светло, чтобы он сумел прочесть твое имя на комбинезоне?

— Ага, было достаточно светло… если, конечно, у него было время обратить на это внимание. Ладно, иди в постель, слышишь?

С громко стучащим сердцем Джонни снова забрался в постель и накрылся одеялом.

Поколошматил его немного. Что он хотел этим сказать? Неужели Вильо ранил того человека и может быть, даже серьезно? Он раскрыл было рот, чтобы спорить, но тут же снова закрыл его. Так уж ли важно было для него узнать все детали?

— Что ты собираешься делать? — вместо этого спросил он.

— Раздеться и лечь в постель. А ты что думал?

— Нет, я хотел спросить, будешь ли ты докладывать об этом.

Звук льющейся воды прекратился, и в дверях показался Вильо.

— Ты что? Я никому не собираюсь об этом рассказывать. Ты что, за идиота меня считаешь?

— Он убрался на своих двоих. Кроме того, он не та задница, из-за которой стоит рисковать карьерой. Это касается и твоей карьеры тоже.

— Что?

— Ты знаешь, что. Если ты донесешь об этом Мендро, тебе придется признаться в том, что и ты тоже сегодня вечером выходил за пределы комплекса, — он замолчал и внимательно принялся рассматривать лицо Джонни. — Кроме того, это было бы паршивым делом с твоей стороны заложить меня из-за такой ерунды.

— Ерунды? Он что, был вооружен лазерной пушкой? Или ты не мог не ввязываться в драку? Почему ты не ушел?

— Ты не поймешь, — Вильо юркнул в постель. — Послушай, я вовсе не хотел ранить его. Если я и переборщил, то теперь уже поздно что-либо менять. Давай лучше обо всем забудем, о'кей? У меня есть шанс выпутаться, если он не станет никому сообщать.

— Но если все же сообщит? Когда он сделает это первым, все будет выглядеть так, будто ты собирался это скрыть.

— Что ж, я пойду на риск, а тебя, поскольку это не твое дело, вмешиваться не просят.

Джонни не ответил. В комнате воцарилась тишина. Через несколько минут дыхание Вильо стало ровным. Он уснул. Хороший сон — признак чистой совести — так бы заметил его отец. Но, похоже, в этом случае отец Джонни был бы далек от истины. Самого же Джонни волновал не столько Вильо, сколько его собственная совесть.

Как следовало поступить в этом случае? Если он промолчит, то станет укрывателем. Вдруг ранения того человека окажутся серьезными. Это будет означать большую неприятность. С другой стороны, замечание Вильо о командной солидарности тоже имело значение. Джонни помнил, что Бей что-то говорил об этом на первом собрании. Если Вильо ввязался в обычную потасовку, будет лучше просто забыть о случившемся. Но он ничего не мог знать наверняка и чувствовал, что все эти «за» и «против» будут мучить его всю ночь напролет.

Так оно и случилось. Беспокойные мысли долго не давали ему уснуть. Один за другим в открытое окно комнаты вернулись остальные четверо его товарищей. Вскоре они улеглись и уснули. Хорошо, что никто из них не попался. Заняв свои мысли этой бессмысленной проблемой, Джонни не сразу сумел отогнать ее прочь, чтобы, наконец, уснуть самому. Всю ночь его мучили кошмары, мешавшие отдохнуть. Когда прозвучал сигнал подъема, он почувствовал себя хуже, чем если бы не спал совсем.

Тем не менее он сумел быстро одеться. Схватив свой приготовленный с вечера вещмешок, он вместе с остальными направился в столовую. На его мутные, покрасневшие глаза никто не обратил никакого внимания. Военная полиция, пока они ели, в столовой не появилась. Никто не поджидал их у военного транспорта, когда пошли грузиться вместе с остальными стажерами. После каждого пройденного километра бремя мыслей Джонни становилось все легче. Совершенно ясно было, что начальство не разрешило бы им выехать, если бы поступили хоть какие-то сигналы о случившемся в городе. Скорее всего, противник Вильо в той потасовке решил спустить дело на тормозах.