X
А ты на берегу стояла,
Как будто темная скала,
Не слушала и не рыдала,
Лишь аллилуйя вознесла,
Покуда христиане пели.
Оковы гулко зазвенели
На неофитах. Твой же сын,
Любимый твой, апостол новый,
Перекрестившись, возгласил:
«Молитесь, братия, молитесь
За злого палача. Его
В своих молитвах помяните;
Перед гордынею его
Коленей вы не преклоните!
Молитва — богу! А Нерон,
Пусть на земле владыка он,
Пускай пророков убивает,
Пускай он всех нас распинает!
Уже зачаты внуки те,
Что станут некогда мужами,
Не мстителями-палачами —
Святою ратью во Христе!
И без огня и без ножа
Стратеги божии восстанут
И тьму язычников поганых
Своей молитвой сокрушат!
Молитесь, братия!»
Молились.
Молились пред святым крестом
Закованные неофиты,
Молились радостно. Хвала!
Хвала вам, души молодые,
Хвала вам, рыцари святые,
На веки вечные хвала!..
XI
И в Рим галера приплыла.
Прошла неделя. Пьяный кесарь,
Постригший сам себя в Зевеса,
Справлял Зевеса юбилей.
Ликует Рим. Везут к кумиру
Возами ладан, смирну, мирру
И к Колизею христиан Гуртами гонят.
Кровь струится,
На бойне будто. Весел Рим!
И гладиатор и патриций
От крови пьяны. Кровь и дым
Дурманят их. Остатки славы
Рим пропивает. Тризну правит
По Сципионам. Гнусный, злой,
Развратный старец, наслаждайся
В своих гаремах! Из-за моря
Уже встает звезда и вскоре
Не громом праведным, святым
Тебя сразит. Ножом тупым
Тебя зарежут, как собаку,
Иль обухом убьют!
XII
Два дня Ревет арена.
На арене Лидийский золотой песок
Покрылся пурпуром горячим,
Невинной кровью обагрись,
А сиракузских назареев
Еще не видно в Колизее.
На третьи сутки их, в оковах,
Толпой на место бойни стража
С мечами наголо ввела.
Арена ревом изошла.
А сын твой гордо на арену
С псалмом на пламенных устах
Ступил. И кесарь в исступленье
Захохотал. И леопард
Из ямы выскочил на сцену,
Сверкнул зрачком… И полилась
Святая кровь. По Колизею
Раскатом грома пронеслась
И стихла буря. Где ж была?
Где скрылась ты? Была ль готова
Тогда на кесаря святого
Ты броситься? Иль знала ты,
Что в три шеренги окружили
Зевеса ликторы. За ним,
Твоим Юпитером святым,
Ворота крепкие закрыли,
И вот — осталась ты одна.
Одна с отчаяньем во взоре.
И что ты можешь? «Горе, горе!
О, горе страшное мое!
Как жить без сына, без
Алкида, Что буду делать?
Кто защитой, Опорой будет?…»
Непокрытой,
Седою, старой головой
Она о каменную стену
Ударилась и трупом пала
У Колизея.
XIII
Возвратясь из цирка к ночи,
В термах укрывался
Кесарь под охраной стражи.
Колизей остался
Без кесаря и без римлян
И точно заплакал,
Одинокий. Как вершина
На поле, чернеет
Колизей тот среди Рима…
Тихо, тихо веет
Из-за Тибра, из Альбано
Ветерок над Римом.
А над черным Колизеем,
Словно в легком дыме,
Выплыл месяц круглолицый.
Мир весь первозданный
Опочил на лоне ночи,
Только мы, Адама
Преступные, злые чада,
Отдыха не знаем
Ни на миг, до самой смерти,
В утраченном рае.
Мы грыземся как собаки,
Над куском червивым
И тебя еще ругаем,
Праотец ленивый!..
XIV
Еле сном забылась
Чуть живая мать-старуха.
Жизненные силы
Сила ночи оживила.
Встала, походила
У ворот закрытых,
Что-то все шептала,
Не кесаря ли святого
Тайно проклинала?
Может быть, и так. Тихонько
К воротам подкралась,
Послушала, усмехнулась
И пробормотала
Про себя чуть слышно что-то,
У ворот присела.
Пригорюнилась. И вскоре
Открылись ворота,
И потянулись вереницей
Из Колизея колесницы
На Тибр. И повезли тела,
Как с бойни туши…
А телами
Святых, растерзанных зверями,
Рабы для царского стола
Кормили рыбу. Мать Алкида
Вдруг огляделась, поднялась,
Взялась за голову руками
И тихо, молча за возами,
Как черный призрак, побрела.
Возницы, скифов серооких
Потомки и рабов рабы,
Подумали: сестра Морока[26]
Из пекла вышла проводить
Туда же римлян. И швырнули
В пучину трупы, и назад
Телеги скифы повернули.
И вот осталась ты одна
У Тибра. Пристально следила,
Как расходились и сходились
Круги широкие над ним,
Над сыном праведным твоим!..
Смотрела ты, пока не стала
Совсем спокойною вода,
И засмеялась ты тогда,
И тяжко, страшно зарыдала,
И помолилась в первый раз
За нас распятому. И спас
Тебя распятый сын Марии,
И ты слова его живые
В живую душу приняла,
По торжищам и по чертогам
Живого истинного бога
Ты слово правды понесла.
вернуться
26
Морок — скифский Плутон. (Прим. Т. Шевченко.)
