— Так, разговор перешел в мрачную плоскость, — покачал головой Майк. Он некоторое время пыхтел сигарой и разглядывал лейтенанта сквозь сизую дымку, затем пожал плечами.

— Вы не один с такой историей, эл-тэ. Ваша хорошо известна, но она не единственная. Ганни Паппас потерял дочь при высадке послинов в Чикаго. Семейная ферма Дункана находится почти за пятьсот километров от линии фронта. Война унесла жизни матери и брата капитана Слайт; оба были гражданскими.

Если все мы будем только бить послинов, они победили. Когда война закончится, нам нужно будет снова стать нормальными людьми. Если единственным, что мы знаем, будет лишь, как убивать послинов, если мы забудем, каково это, быть людьми, не скажу «американцами», чтобы не звучать слишком выспренно, то тогда нам не стоит даже бороться. Вы можете ненавидеть послинов сколько угодно, пока это не стало разъедать вашу личность. Потому что мы сражаемся ради того дня, когда сможем обнять блондинку в условиях мира.

— Я понял, сэр, — сказал лейтенант. Но Майк ясно увидел его закрытое выражение; лейтенант согласился с доводом, но не соглашался признать его правоту. — У меня есть вопрос, если позволите, сэр.

— Валяйте.

— А вы ненавидите послинов? — настороженно спросил Санди.

— Нет, — мгновенно ответил Майк. — Ни капельки. Их совершенно явно запрограммировали быть такими, какие они есть. Я не знаю, кто их запрограммировал — другими словами, я почти уверен, что все эти важные шишки ошибаются, и это не дарелы, — но если мы когда-либо повстречаемся, я от всей души возненавижу этих гадов. Я не знаю, чем были послины до того, как с ними повозились, но сомневаюсь, что межзвездными конкистадорами. Послины мало что могут сами с собой поделать, а мы не можем не сопротивляться им. В этой ситуации для ненависти остается не так уж много места. Но если ненависть к ним вам помогает, пусть будет так.

Послушайте, давайте сменим тему. Уже шестой час, и среди этой чепухи нет ничего жизненно важного. Пойдемте-ка поищем офицерскую столовую и потолкуем про дизайн игр. Я подумаю насчет дельца с женитьбой и постараюсь найти выход. А тем временем я чувствую призыв «Монгольского барбекю» и паршивого, честно говоря, пива.

— Оно ведь, черт возьми, сэр, практически дармовое, — указал Санди. — А дармовое пиво хорошее уже по определению.

— Боже, — покачал головой майор. — Вы даже пьете это жидкое пойло, что лишь по недоразумению зовется пивом. Вы отлично впишетесь.

Художник у задней стены командования батальона покачал головой и аккуратно вытер последнюю часть, где его рука дрогнула при попытке подавить смех.

Но ему было удивительно. Большинство девизов несло смысл. «Ярость с неба», «Скалы Марны», «Дьяволы в шароварах», ну и разумеется, «Семпер Фиделис » [45] .

Но вот это до него почему-то никак не доходило. «Последним смеется тот, кто думает быстрее».