— Дон Сальваторе, — прошептал он, сжимая маленький позолоченный крестик, который он носил у горла. — Да, я знаю его.

— Он очень страшный человек, — согласилась я с его невысказанным страхом. — Вы видели его руки? — я подняла свою собственную и сжала ее в кулак. — Каждая из них размером с голову человека.

Оттавио нахмурился, понимая, что именно я пытаюсь сделать.

Проиллюстрировать, как сильно он облажается, если сделает это, и как облажается, если не сделает.

Я добродушно улыбнулась ему, наклонившись вперед на этом скрипучем пластике, утешительно хлопая его по руке.

— Как я вижу, синьор Петретти, вы можете встать на сторону расколотой семьи, у которой сейчас гораздо больше забот, или вы можете прицепить свою телегу к Сальваторе. Заслужить их защиту и восхищение.

— Они убьют меня, — настаивал он, бросая взгляд на Рика в поисках поддержки, хотя детектив не понимал итальянского.

— Может быть, — согласилась я, бесстрастно пожав плечами. — Полагаю, это авантюра. С кем у вас больше шансов выжить?

Мы долго смотрели друг на друга, не моргая. По коридору в гостиную вошла женщина, ее волосы были длинными и пышными, а тело полным и мягким, с изгибами.

— Кто это? — спросила она мужа по-итальянски.

Он устало махнул на нее рукой.

— Синьор Петретти, — сказала я, улыбаясь его жене. — Как вы отнесетесь к поездке на родину ваших предков? Откуда родом ваша семья?

— Pomigliano d’Arco [104], — пробормотал он.

— Ну, когда все будет сказано и сделано, я думаю, вы с супругой заслужили отпуск. За наш счет, — предложила я.

Наш.

Филдс, Хардинг и Гриффит.

Яры Горбани.

Дона Данте Сальваторе.

Мой.

Я и раньше использовала немного недобросовестную тактику. Быть адвокатом значит уметь подтасовывать слова и действия, чтобы добиться нужных для победы результатов.

Но я никогда так лаконично не обманывала человека, не давила на него, как мафиози, угрожая насилием.

От этого меня должно было тошнить.

Когда-то, до всего этого, до того, как я дала обещание сестре защитить ее брата по сердцу, у меня бы случилось несварение желудка или бессонная ночь.

Но я почувствовала лишь глубокое удовлетворение и острое облегчение, когда достала из сумки бумаги, которые должен был подписать Оттавио, чтобы он мог выступить свидетелем на нашей стороне в суде, и передала их ему. Бросив короткий взгляд на свою жену и еще более долгий на фотографии Козимы, он взял ручку Монблан, которую я протянула ему, и поставил свою подпись на пунктирной линии.

Когда я принимала бумаги обратно, я делала это с волчьим оскалом, отдаленный вой отдавался в моей крови.

— Это было что-то другое, Елена, — сказал Рик, когда мы добрались до Феррари. — Я видел тебя в режиме бойца и раньше, но это дерьмо было настоящим гладиаторством.

Я засмеялась, довольный румянец появился на щеках, пригвожденных силой моей улыбки.

— Это было здорово.

— Я люблю безжалостных женщин. Когда ты сказала ему о размере рук Данте Сальваторе…

— Рик держался за бок, пока смеялся от души, а затем вытер слезу с глаз. — Bravissima [105], Елена.

Я подмигнула Рику, затем сжала руки на бедрах.

— Я знаю тебя сколько, четыре года? И ты ни разу не давал понять, что говоришь по-итальянски.

Он подмигнул мне.

— А только женщины могут хранить секреты? Мужчина-загадка — это нечто прекрасное, нет?

Я рассмеялась, всегда умиляясь его уверенности в себе, будто часть ее передалась и мне.

— У тебя много талантов.

Он пожал плечами с притворным смирением.

— Как и у тебя. Яра будет довольна. Партнерство, а вот и ты.

Я замешкалась на долю секунды, моя улыбка дрогнула.

Потому что, честно говоря, я не думала о партнерстве.

У меня на уме было только одно, и это были сто девяносто пять сантиметров с густыми черными волосами и склонностью смотреть на меня так, словно я Мона Лиза, которой нужно удивляться и восхищаться.

Рик нахмурился, но я отмахнулась от него.

— Ты позаботишься о том, чтобы он оказался в безопасном месте?

Мы ни за что на свете не оставили бы Оттавио на произвол ди Карло или обвинения. От его показаний зависела победа или поражение. Рик перевел бы его в безопасное место, охраняемое наемной охраной до суда. У нас все еще не было даты судебного заседания, но колеса были в движении, и мы предполагали, что процесс начнется в ближайшие несколько месяцев.

Взятки Сальваторе и влияние Филдс, Хардинг и Гриффит ускорили судебное разбирательство, хотя обычно такие громкие дела не доходят до суда менее чем за год.

— Да, — согласился Рик, засунув руки в карманы джинсов и откинувшись на пятки. — Мне почти не хочется об этом говорить, но ты не рассматривала возможность того, что Козима могла быть убийцей Джузеппе.

Каждый атом моего тела замер.

Конечно, я рассматривала эту возможность. Это все еще была одна из моих главных теорий.

Рик мне нравился, но я не была уверена, что доверяю ему настолько, чтобы разглашать что-то, что могло поставить мою сестру под угрозу ареста.

Поэтому я бросила на него свой лучший холодный взгляд удивления.

Он добродушно пожал плечами.

— Я просто подумал. Вскрытие и свидетели говорят, что ди Карло был убит до перестрелки на дороге. Вполне справедливо предположить, что кто-то в том ресторане мог убить его. Если исходить из предположения, что его собственный головорез не застрелил его перед смертью, то остаются два человека, о которых мы точно знаем, что они были в Оттавио. Козима и Мейсон Мэтлок, который пропал без вести.

Предположительно мертвый, ему не нужно было говорить.

Можно предположить, что кто-то, возможно даже Сальваторе или семья Мейсона ди Карло, добрались до него раньше, чем полиция смогла его найти.

Конечно, Рик пришел к той же теории, что и я.

— Моя сестра модель, Рик, — сказала я своим лучшим снисходительным голосом, ведя себя так, будто Козима была не более чем дурочкой, хотя это было совсем не так. — Я не думаю, что она даже не знает, как стрелять из пистолета, если бы захотела.

Он приветливо кивнул, но его карие глаза пристально смотрели на меня из-под ресниц.

— Конечно. Это всего лишь теория.

Я отрывисто кивнула ему, а затем ярко улыбнулась, надеясь ослепить его от правды.

— Мне было приятно делать это с тобой.

— Всегда, — согласился он, снова поцеловав меня в щеку и слегка сжав мой локоть. — Сегодня ты кажешься… спокойнее.

Мгновенно моя бровь сжалась, и я стала еще более настороженной, чем раньше.

— Прости?

Он поднял руки вверх, поддавшись смеху.

— Господи, не надо опять на меня наезжать. Я имел в виду это как комплимент, Елена. Сегодня ты кажешься более спокойной с самой собой. Не было никаких колебаний в том, чтобы сделать то, что нужно было сделать для нашего клиента. Раньше ты, возможно, поборолась с этим. И…

— И? — я почти набросилась на него, паника затопила систему, как вода, пролитая на жесткий диск.

Меня сильно глючило от мысли, что я могу выдать что-то, что может связать меня с Данте не только в профессиональном плане.

— И, — пробурчал он. — Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что ты перепихнулась с кем-то.

Моя грудь сжалась так, что я не могла дышать, но я заставила себя слегка рассмеяться и отмахнуться от его слов небрежным взмахом руки.

— Поверь мне, Рик, я покончила со всем этим.

— Сексом или любовью?

Я окинула его холодным взглядом и открыла дверь Феррари, давая понять, что закрываю тему.

— Мужчины, — парировала я, прежде чем нырнуть в низкую машину. — Пока, Рик.

Только после того, как я завела машину, и ровный гул двигателя пронзил меня, я сделала глубокий, дрожащий вдох.