— А теперь покрути на столе… — вкрадчиво посоветовал призрак, нависая над ее плечом.

Оливия пустила монетку волчком на свободном углу стола.

«Тауматроп!»

В детстве дедушка часто любил дарить им такие игрушки, основанные на оптической иллюзии: при быстром вращении кружка с двумя рисунками, нанесенными с разных сторон, они воспринимались как один. Цветы оказывались в вазе, птица в клетке, а мышь с аппетитом ела сыр. Но то были просто кружочки плотного картона, а при создании этого тауматропа явно использовалась магия. Он крутился, пока Оливия не прихлопнула игрушку ладонью. Иначе упал бы со стола, еще закатился бы куда-нибудь и опять потерялся бы.

На маленькой монетке орел с расправленными крыльями и всадник воспринимались как крылатая лошадь. Пегас — символ поэзии.

— Не только! Ты умная, начитанная девушка… Думай! Думай, пока есть время! — Голос призрака на мгновение стал жестким. И каким-то слишком взрослым.

«Крылатый конь муз. Вымер еще до принятия единобожия… Точнее, из-за невосприимчивости многими видами магии его часто использовали для переброски заклинаний на дальнее расстояние во время войн в Древнем мире».

— И? Что он означает? Ты же знаешь!

Еще бы ей не знать! Кажется, утром вредное привидение бросило в нее учебником по волшебным существам и не успокоилось, пока девушка не прочитала почти половину книги.

«Символизирует духовное начало и его превосходство над материальным! — послушно пробормотала Оливия, пряча тауматроп в кошелек на шатлене. Тяжелый кругляш был теплым, его хотелось гладить пальцами и никому не отдавать. — А еще свободу и независимость от магии!»

— Вот! И…

«Слушай, а ты не мог бы говорить прямо? Твои намеки несколько туманны!»

— Не могу! — Выражение лица Эда стало обеспокоенным. — Кстати, колдун идет. Я бегу, а ты уж… поговори с ним, — ехидно закончило привидение и растаяло в воздухе с противным смешком.

Маг оставил сивиллу в запертой комнате, где охранных и запирающих заклинаний было едва ли меньше, чем в императорском дворце. Затем позаботился о том, чтобы неудавшаяся убийца никуда не сбежала — да, на магию для Флоренс он тоже не поскупился, даже дотронуться до женщины стало опасно. Думал вернуться в гостиную, но настроение играть с девушками пропало начисто, а та, ради которой стоило бы терпеть общество Элингтонов, уже куда-то исчезла. Пустить поисковика? Искушение сильное, но она же не преступница, мало ли какие у нее дела! Наверное, пошла пообщаться со своим привидением. Ревновать к Эду глупо, но иначе эту смесь досады, недовольства и пустоты в груди сложно охарактеризовать.

В конце концов отправился бродить по темным коридорам и скупо освещенным галереям. Тишина давила на уши, и казалось, что дом вымер. Ни звуков, ни дыхания. Серая муть снежной бури за окнами. Тяжелые портьеры. Старинные картины в золоченых рамах.

Грин-холл был лабиринтом: легко войти, невозможно найти выход.

Киану очнулся у двери, которая, как он выяснил еще днем, вела в комнаты кузин. Постоял, прислонившись лбом к холодному дереву, не решаясь постучать. Или накинуть отвод глаз и просто так войти? И что он скажет Ливи? Как объяснит свой визит? «Добрый вечер! Мне захотелось вас увидеть и пожелать спокойной ночи»?

Усилием воли смирил бушующую магию в крови, оторвал руку от дверного замка и развернулся к себе. Завтра. Все завтра.

Скажет, кто здесь устроил весь этот балаган. Порекомендует хороших специалистов-некромантов, чтобы упокоили слишком живого родственничка и привели в порядок энергетику места. Он все-таки сыскарь, но и ему видно, насколько здесь перепутаны и оборваны нити силы. Сначала рыжий списывал все на бурю, но снег тут ни при чем.

Предъявит обвинение Флоренс и организует ее транспортировку в Люнденвик. Снимать заклинания с нее он не планировал. Наверное, у магов-исследователей найдется много вопросов к леди и природе ее силы. А ответы искать нужно будет быстро. Покушение на пророчицу карается смертной казнью. Безотлагательно.

В принципе, он имел право ее убить уже там, в комнате. Но бабушка никогда не любила вида крови, у нее сердце слабое.

Как он вообще позволил себя уговорить на эту поездку? Слишком расслабился, привык к мысли, что никто в здравом уме на сивиллу не нападет (что ж, душевное состояние леди Элингтон тоже проверят). Или леди Милли была слишком настойчива и убедительна? Ее даже демоны не переспорят, если она что-то для себя решила.

Увезет отсюда бабушку. И Оливию заберет. Что она будет думать по этому поводу, потом спросит! Он маг, в конце концов, а им положено быть немного эксцентричными. Леди Стивенсон побурчит для приличия, но простит, а всем остальным есть ли дело до молчаливой родственницы?

Спокойной ночи Киану не ожидал. Спать тоже не собирался. Подзарядить несколько артефактов, проанализировать еще раз события. Вряд ли он что-то упустил, но обвинения слишком серьезны. Рыжий маг готов был к самым невероятным событиям вплоть до обрушения стен Грин-холла. Но только не обнаружить Оливию у себя в спальне.

Девушка стояла в центре комнаты и смотрела на него огромными испуганными глазами.

— Вечер… добрый… — Влюбленные парни обычно резко глупеют. Чем умнее человек, тем придурковатое он начинает выглядеть. Ничего оригинальнее он сказать не смог.

Ливи перестала теребить подол платья, быстро начертила несколько строчек в блокноте, вырвала листик. Из кошелька высунулась головка бумажного журавлика, того самого, которого Киану подарил ей еще днем. Птичка получила в клювик записку и послушно замахала крыльями в сторону мага. Ишь ты, невольно восхитился тот, а говорят, что такие вещи недолговечны и слушают только создателя.

«А я вот вас жду…»

— Что-то случилось?

Ага! Пожар и наводнение! И именно поэтому она здесь спокойно стоит и не знает куда руки деть!

Следующая записка.

«Я хочу вам кое-что показать!»

Журавлик устало пристроился на ее плече, довольный выполненной миссией.

Оливия достала тауматроп, сделала робкий шаг и вложила его в ладонь мага. Руку убрала с чуть заметной задержкой. Но Киану успел провести по шелковистой коже пальцем, вызвав легкую дрожь и трепет.

Сердце девушки забилось где-то в районе пяток, находка оказалась хорошим предлогом, чтобы объяснить ее присутствие здесь.

— Присаживайтесь. — Рыжий махнул в сторону кресел и завертел в руках монету, отпуская на волю жгуты силы, чтобы проверить, есть ли в тяжелом кусочке металла магия или нет. Зеленые глаза заблестели исследовательским азартом.

Оливия и села.

На кровать.

Нет, все-таки отдавать ему тауматроп — это плохая идея. Он же теперь ничего, кроме неизведанной вещички, и не заметит. Хоть ты весь арсенал из «розовых романов» используй!

«Мне кажется, там спящая магия», — написала она на листке.

Журавлик тяжело вздохнул. Все-таки он шпион, а не почтовый голубь!

Киану кивнул, бросил взгляд на свои инструменты, размышляя, сможет ли он использовать что-то из них, чтобы провести детальный анализ. Надо будет потом наведаться к приятелю в лабораторию, уж у него-то есть все необходимое и, наверное, даже больше.

— Как он попал к вам, леди Оливия? — Маг все еще в задумчивости плюхнулся рядом с девушкой, оторвал взгляд от монеты и уставился ей куда-то чуть пониже ее шеи. Когда она успела расстегнуть пуговички на воротнике?

Девушка поправила золотистый локон, лукаво взглянула и опять начала писать в блокнотике. Парень завороженно принял новую записку, удержавшись, чтобы не понюхать бумагу. Прочел несколько фраз о том, что первую часть игрушки она нашла еще в подземелье, а вторая попалась в пудинге.

— Думаете, это и есть сокровище вашего дедушки, которое так усердно искали несколько лет?

«Наверное…»

— Полагаю, лорд Элингтон…

Но Ливи его перебила, набросав новые строки на бумаге с траурной каймой.

«Вам кажется странным наш праздник? А как обычно встречают Рождество в вашей семье?»