– Перестань ныть, – прошипела Луцилла. – Кому ты нужен? На тебя...

Внезапно все трое оглянулись. Луцилла встала, даже Хейр растерялся, увидев входящую Валери. Он с усилием выдавил масляную улыбку, встал и поклонился.

– Миссис Бэрнетт, какая честь! Входите, прошу вас.

Валери перевела взгляд с него на Каршема, потом на Луциллу. Каршем быстро убрал кусок льда и смущенно посмотрел на нее.

– Ну, детки, – засуетился Хейр, – идите-идите, миссис Бэрнетт вы не нужны!

– Напротив, – холодно возразила Валери, закрывая дверь. Она была бледна, но выражение ее глаз и твердо сжатые губы заставили Хейра насторожиться. – Ваши помощники, без сомнения, знают, что вы шантажируете меня...

Каршем вздрогнул, Луцилла побледнела.

– Мне неприятно это слышать, миссис Бэрнетт, – оскорбленно проговорил Хейр.

– Ничего, вам придется выслушать и более неприятные вещи. – Валери села. – Я вчера разговаривала с шефом полиции. Он хочет засадить вас за решетку на четырнадцать лет.

Хейр всей тяжестью упал в кресло.

– То, что он хочет, и то, что он может, – совершенно разные вещи, миссис Бэрнетт.

– Ну, стоит мне только заявить, что вы и ваши помощники шантажируете меня, и вас всех посадят в тюрьму.

– Прошу не впутывать меня в это дело! – возмутился Каршем.

– Замолчи, ты!.. – перебил его Хейр и продолжал: – Должен ли я напомнить, что грозит вам, миссис Бэрнетт, если вы доверитесь Тереллу? Допустим, для нас это кончится плохо... Но ведь Терелл не сможет скрыть того факта, что ваш муж – убийца. И, насколько я понимаю, вы дали мне деньги для того, чтобы это дело осталось в тайне?

Валери покачала головой и возразила:

– Это неверно. Я дала вам деньги, потому что вы шантажировали меня. У полиции и у моего банкира записаны номера банкнот. К тому же полиция знает, от кого вы получили деньги. Им будет очень легко доказать, что вы шантажировали меня. Вы и ваши помощники!

– Но позвольте!.. – Капли пота выступили на лице Каршема.

– Замолчишь ты наконец?! – рявкнул Хейр. – Миссис Бэрнетт, я полагаю, что вы просто блефуете. Неужели вам безразлично, что вашего мужа обвинят в убийстве?

– Мне это не безразлично, – тихо ответила Валери. – Но теперь я поняла, что меня шантажируют. И пусть лучше моего мужа осудят, чем я буду платить деньги шантажистам. Единственные улики против него находятся в ваших руках. Полиция, конечно, заинтересуется, почему вы утаили их. Эти улики плюс деньги, которые я вам заплатила, приведут вас прямиком в тюрьму. Вероятно, на такой же срок, какой ожидает и моего мужа.

Хейр почувствовал, что теряет уверенность в себе.

– Я все же надеюсь на ваше благоразумие, – заявил он. – Вашего мужа на всю жизнь упрячут в сумасшедший дом!

– Может быть... Но мы наймем лучшего адвоката, и вполне возможно, что его освободят. – Она протянула руку и взяла телефонную трубку. – Если вы настаиваете на своем, я звоню в полицию.

– Постойте, не звоните! – закричал Каршем.

Валери положила трубку и повернулась к Сэму, который злобно смотрел на Хейра.

– Ты, старый жирный индюк! Я же предупреждал тебя! Теперь мы попали в переплет, и ты, разнообразия ради, помолчи. Я сам улажу это дело!

Хейр не нашелся, что ответить, и повернулся на своем вращающемся кресле спиной к Валери. Казалось, его сейчас хватит удар.

– Миссис Бэрнетт, – начал Каршем. – Прошу вас поверить, что я и моя жена были против этого. Сейчас мы вернем вам деньги и отдадим вещественные доказательства. При таких условиях вы согласны забыть про это дело? Мы не хотим иметь неприятностей с полицией, а вы не хотите привлекать внимание к вашему мужу. Это разумно, не так ли?

– Дурак, она же блефует! – не выдержал Хейр.

Валери посмотрела на Каршема.

– Отдайте мне пиджак, зажигалку и деньги... – Ее сердце колотилось, но ей удалось посмотреть на Каршема, хотя она боялась его не меньше. – Тогда я постараюсь забыть, что когда-то была здесь.

Каршем бросился к сейфу, вынул из него завернутый в бумагу пиджак, положил на стол золотую зажигалку. Потом достал из портфеля деньги и передал их Валери.

Когда она ушла, Хейр в бешенстве швырнул на пол остатки недоеденного цыпленка.

– Идиоты! Неужели вы не поняли, что это был только блеф! Вы выбросили в окно полмиллиона долларов!

– В самом деле? – ехидно спросил Каршем. Он снова приложил лед к глазу. – Зачем же тогда разбрасываться едой? Если мы так бедны, нам следует беречь каждую крошку!..

До десяти часов вечера Мо просидел в тайнике. Фрис поручил своим парням следить за действиями полиции, и около девяти часов ему доложили, что полицейские ведут поиски в другом районе и опасность миновала. Сэм привел Мо в комнату, где стояла кровать, стол и два стула.

– Они уже ушли отсюда, – сказал Фрис. – Что ты собираешься делать?

Сидя в тайнике, Мо оплакивал Джека. Его горе было искренним: он боготворил Джека, и жизнь без него казалась ему ненужной и пустой. Мо не мог себе даже представить, что он будет делать без друга. Словно перед ним захлопнулась дверь в будущее. Те пять тысяч, которые они прихватили из квартиры Харди, теперь ничего не значили. К чему деньги, если Джека нет в живых?

Фрис растерялся. Таким он еще не видел Мо: поникшие плечи, дрожащие руки, безжизненный взгляд...

– Мо, беби, что с тобой? Я могу посадить тебя на пароход, который сегодня отплывает на Ямайку... Деньги у тебя есть?

Мо положил портфель с деньгами на стол и уставился в одну точку, словно и не слышал вопроса Фриса.

– Беби, ты должен собраться с силами, – настаивал тот. – Они в любое время могут вернуться, они ведь знают, что мы с тобой друзья. Тебе нужно уходить отсюда.

Внезапно Мо очнулся, его черные глаза загорелись злобой.

– Я знаю, что мне делать! Я убью этого мерзавца, который застрелил Джека.

– Ты сошел с ума! Тебе нужно скрыться. Оставь в покое Харди и подумай о себе.

– Я ему отплачу! Мне все равно, что будет со мной, но ему я отомщу!

Фрис всплеснул руками.

– Оставь его в покое! Ребята о нем позаботятся. Сейчас вся полиция города ищет тебя. Садись на пароход и не думай больше о Харди, ребята это сделают.

– Нет, я сделаю это сам! – Он ударил кулаком по столу. – Если кто-нибудь осмелится тронуть этого мерзавца, то будет иметь дело со мной.

Фрис беспомощно развел руками.

– Как хочешь, беби. Но тебе не удастся это сделать. Весь город против тебя, все полицейские...

– Знаю, знаю! Раздобудь мне одежду потемнее. Только быстро!

Фрису вдруг пришла в голову идея. Его темное лицо прояснилось.

– У меня есть несколько женских платьев и парик – они должны тебе подойти... Тебя собственная мать не узнает!

Мо кивнул.

– Это еще лучше.

Через полчаса из «Фрис-бара» вышла стройная негритянка. На ней было желто-голубое платье, желтые сандалии на босу ногу, пышная прическа обрамляла ее лицо. Она торопливо пошла вдоль побережья.

Джина и Харди лежали на широкой двуспальной кровати. Харди немного выпил, и после любовных утех ему захотелось спать. Но Джине не спалось, она нервничала.

– Давай еще раз все обдумаем, – попросила она, потягиваясь. – Я умираю от страха! Они же могут посадить тебя за то, что ты убил этого толстяка.

– Не посадят! – уверял ее Харди. – Это дело Гарри легко уладит. Это была самозащита. Успокойся и давай спать.

– Но ведь еще нет и десяти, не сходить ли нам в клуб?

Харди открыл глаза и заморгал.

– Ты соображаешь, что говоришь?! Пока это черное чудовище на свободе, я не выйду из квартиры!

У Джины от страха округлились глаза.

– Ты хочешь сказать, что он может напасть на тебя?

– Может!.. Как ты думаешь, зачем к нашей двери приставили полицейского? – разошелся Харди. – И зачем еще двое стоят в холле на посту? Полиция на сто процентов убеждена, что он придет сюда. Ведь Джек и Мо были как муж и жена... – Харди сел. – И зачем я пристрелил этого парня, сам не знаю!..