— Как забавно, — удивился король Бародии. — И у моего свинопаса тоже…

Веселунг не растерялся:

— Что же тут удивительного? Это предмет первой необходимости в свиноводстве.

— Особенно в дойный период, — подтвердил король Бародии.

Они посмотрели друг на друга с уважением. Мало кто из государей в то время мог похвастаться познаниями в свиноводстве.

Советник Бародии обратился к прецедентам:

— Применение плащей-невидимок было запрещено после знаменитого поединка между дедушками ваших величеств.

— Прадедушками, — не удержался Советник Евралии.

— Нет, дедушками!

— Прадедушками, если я не ошибаюсь.

Страсти быстро накалялись, и Советник Бародии уже был близок к тому, чтобы как следует пхнуть Советника Евралии, но тут вмешался Веселунг.

— Это неважно, — раздраженно произнес он, — просто скажите, что произошло, когда наши… ээ… предки вступили в единоборство.

— Произошло следующее, ваше величество. Когда дедушка вашего величества…

— Прадедушка, — еле слышно прошептал упрямец.

Советник Бародии бросил на оппонента уничтожающий взгляд и продолжал:

— Предки ваших величеств вознамерились положить конец войне и определить победившую сторону по результатам поединка между государями воюющих держав. Обе армии выстроились друг против друга в полном боевом порядке. Перед лицом армий монархи обменялись рукопожатием. Обнажив мечи и завернувшись в плащи-невидимки, они…

— Ну? — нетерпеливо сказал Веселунг.

— Это может произвести неприятное впечатление на ваше величество…

— Неважно, продолжайте.

— Как вам будет угодно, ваше величество. Обнажив мечи и завернувшись в плащи-невидимки, они… разошлись по домам ужинать.

— Ай-яй-яй! — возмутился Веселунг.

— Когда вышеупомянутые войска, весь вечер с нетерпением ожидавшие исхода поединка, в недоумении вернулись в лагерь, они обнаружили их величества…

— Спящими, — быстро вставил Советник Евралии.

— Спящими, — согласился Советник Бародии. — Оправдательные мотивы обоих величеств, состоящие в том, что они внезапно забыли, что должны сражаться, хотя и признанные убедительными их современниками, не считаются таковыми в более поздних исторических исследованиях. (У Роджера и у меня тоже не считаются.)

Обсудив еще несколько более мелких вопросов, участники конференции разошлись, назначив на следующее утро решающий поединок между двумя потомками знаменитых воинов.

Погода стояла отменная. С самого раннего утра. Веселунг был на ногах и отрабатывал приемы на подвешенной подушке. Время от времени он листал толстый том «Искусства владения мечом» и возвращался к подушке. Во время завтрака было заметно, что он волнуется, но держит себя в руках. После завтрака он написал нежное письмо Гиацинте и еще более нежное — графине Бельвейн — и сжег их оба. Много раз он декламировал на разные лады «Бо, бо, бил, бол…», пока оно не стало звучать надлежащим образом. Заклинание могло пригодиться. По дороге к месту сражения он все время вспоминал дедушку. Не то чтобы он его одобрял, но вполне мог понять.

Поединок получился просто великолепным. Сначала Веселунг нанес удар в голову королю Бародии, который тот парировал. Потом король Бародии нанес королю Евралии удар в голову, а король Евралии его парировал. Это произошло четыре или пять раз, а потом Веселунг применил хитрый трюк, которому его обучил капитан личной охраны. На этот раз была его очередь парировать, а он вместо этого взял да ударил противника по голове, и, если бы тот от удивления не отшатнулся и не упал, дело могло бы кончиться чем-нибудь серьезным. Вечер застал их все за тем же занятием: один бьет, другой парирует, а потом наоборот. Каждый удар противостоящие армии приветствовали овацией. Когда наступившая темнота положила конец этому славному сражению, обоим противникам воздали равные почести.

Принимая этим вечером поздравления от своих подданных, король Евралии был сдержан, но горд. Настолько горд, что не удержался и написал письмо дочери:

«Моя дорогая Гиацинта! Ты будешь рада узнать, что твой отец жив и здоров и что никому не суждено попрать честь и славу Евралии. Сегодня я сражался один на один с королем Бародии и, принимая во внимание, что он вопреки правилам чести дрался заколдованным мечом, могу смело сказать, что я не сплоховал. Графине Бельвейн, может быть, будет небезынтересно узнать, что я нанес 4638 ударов и парировал 4637. Для человека моего возраста это неплохо. Помнишь ту волшебную мазь, которую делала моя тетушка? Не осталось ли у нас немного?

На днях я проделал ловкую штуку, прикинувшись свинопасом. Мне пришлось довольно долго беседовать о свиньях с настоящим свинопасом, и он ни о чем не догадался. Графине, наверное, будет интересно об этом узнать. Если бы он заподозрил, кто я такой, могло бы получиться очень неловко.

Надеюсь, ты поживаешь неплохо. Спрашиваешь ли ты совета у графини? Я думаю, она сможет тебе помочь в любых затруднениях. Молодой девушке нужна руководящая рука. Спрашиваешь ли ты у нее совета?

Боюсь, что война затянется. Похоже, в этой стране нет ни одного волшебника, а без них непонятно, как быть дальше. Я часто повторяю заклинание — ты помнишь какое: Бо, бо, бил, бол. Во, во, вил, вол.

Оно, наверное, неплохо отпугивает драконов, но мы пока еще ни на шаг не продвинулись к разгрому неприятеля. Можешь передать графине насчет заклинания — ей будет интересно.

Завтра продолжаю поединок с королем Бародии. Теперь я твердо уверен, что смогу с ним справиться. Парирует он хорошо, а вот прямые удары у него неважные. Я рад, что графиня нашла мой меч. Передай, что он очень пригодился.

Пора уж ложиться спать, потому что надо набраться сил перед поединком. До свидания, дорогая. Остаюсь твой вечно любящий отец…

P.S. Надеюсь, тебе там не очень тяжело. Если будут затруднения, спроси совета у графини Бельвейн, она сумеет помочь. Не забудь насчет мази. Может быть, у графини есть другой рецепт? Эта мазь помогает сохранить твердость духа. Боюсь, что война будет затяжной».

Король запечатал письмо и отправил его с гонцом на следующее утро. Принцесса получила его в критический момент, и об этом вы узнаете в следующей главе.

Принцесса вернулась с утренней прогулки в очень дурном настроении. Она отправилась прямо на свое любимое место на башне и послала за Виггз.

— Виггз, — спросила она, — что со мной происходит?

Виггз была озадачена. Она только что вытирала пыль с книг в библиотеке, а когда вы этим занимаетесь, ничего другого не остается, как заглянуть хоть одним глазком то в одну, то в другую книгу, так что, когда работа окончена, голова оказывается забита всякой всячиной и сразу отвечать на вопросы не так-то просто.

— Я хорошенькая? — продолжала Гиацинта.

Этот вопрос был легкий.

— Очень! — с искренним убеждением проговорила Виггз.

— Может быть, я недостаточно добра?

— Недобра?! — Виггз даже задохнулась от негодования.

— Тогда почему — о, Виггз, я знаю, что я говорю глупости, но мне очень неприятно, что все гораздо больше любят графиню, чем меня.

— Я уверена, что это не так, ваше высочество.

— Во всяком случае, ее приветствуют гораздо громче.

Виггз старалась придумать что-нибудь утешительное, но ее голова все еще была набита тем, с чего она вытирала пыль.

— Почему все от нее в таком восторге? — требовала ответа Гиацинта.

— Может быть, потому, что она такая смешная? — сказала, наконец, Виггз.

— Смешная? Она смешная? Мне она смешной не кажется.

— А разве не было смешно, когда она заставила Воггз шагать вокруг дерева?

— Вокруг дерева? Ты что, хочешь сказать, что это все время была Воггз?