Он снова взял ее за руку и повел вперед, надеясь, что каким-то чудом они все же найдут выход.

Парень почувствовал, как зажатая в его ладони Катина рука начинает дрожать крупной дрожью. Он бы конечно мог ей сказать все, что о ней сейчас думал, и о том, что их ждет в худшем случае, но вряд ли запугиваниями он сможет ее успокоить, а вытирать слезы напуганной девице, парень сейчас был явно не в настроении. Повернувшись к девушке, Слава сунул фонарик в карман и схватил ее за плечи. Встряхнул.

— Катя… Послушай меня — нас найдут, слышишь? Нас обязательно найдут. Мы останемся на этом месте и будем ждать.

Девушка дрожала и кажется, была на пороге истерики. Славе даже показалось, что у нее зубы застучали от страха. Он растер ее плечи руками и крепко сжал их.

— Катя, пожалуйста, успокойся. Смотри на меня. На меня посмотри…

В тусклом свете ее фонарика он едва различил глаза, смотрящие на него.

— Послушай, нас обязательно найдут. Ну-ка, вдохни глубоко… Выдохни… Нам сейчас истерики не нужны. Нужно успокоиться, собраться с силами ждать помощь. Если мы с тобой сейчас начнем истерить и метаться по пещерам, случится беда…

Девушка, доверчиво глядя на него, послушно проделала все манипуляции, которые он ей посоветовал. Перевела дух и перестала дрожать. Как ни странно успокоилась. Или притворилась таковой — не суть важно. Главное молчала. Самое главное — не ревела и не паниковала.

— Сколько времени?

— Три часа дня. — Слава сунул сотовый обратно в карман.

— Наши, наверное, только до озера добрались. Как думаешь, уже кто-нибудь заметил, что нас нет?

— Вряд ли… Мы опоздали, никто никого не пересчитывал… Нужно ждать, когда они вернуться, сядут по машинам, заметят, что твоя стоит, поймут что вышли не все. Начнут искать… Думаю, нам придется здесь заночевать. А завтра нас должны найти.

— Хорошо, что там есть машина, — Катя невесело ухмыльнулась, — проводник-растаман и не вспомнил бы о нас, если бы не она… Я есть хочу.

— Я тоже. Я говорил тебе взять пирог… А ты все «парой бутербродов обойдемся»… Обошлись.

— Я знаю… Но я же не думала, что мы заблудимся?

— Знаешь, как говорят люди, когда собираются в тайгу? Пошел на день, бери припасы на неделю. Пошел на неделю — собирайся как на месяц, а пошел на месяц…

— Сколько? Как на год?

— Ничего не бери — столько не унесешь.

Катя замолчала задумавшись. Они сидели на рюкзаках, из которых вытащили фонарики, воду и теплые вещи, прислонившись спиной к каменной стене. Рядом. Соприкасаясь плечами. Фонарики жгли по одному — экономили батарейки. Где-то на дне рюкзака были еще свечи и спички, но это на самый крайний случай. Остаться здесь в темноте для Кати было равносильно смерти.

— Расскажи мне что-нибудь… — Попросила она.

— Что именно?

— Не важно… Только не молчи. Такое чувство, что я здесь одна…

— Ты не одна. — Он взял ее за руку и переплел свои пальцы с ее.

— Спасибо… что пошел за мной. Это я во всем виновата. Если бы ты меня не догнал, я бы уже себе голову об камни разбила.

— Не-ет, — смеясь, протянул Слава в ответ, — это бы испортило твою прическу и личико, кстати.

— Я не могу здесь больше сидеть. — Катя встала на ноги. — Давай попробуем найти выход сами.

— Давай. — Слава поднялся следом и помог девушке справиться с лямками рюкзака. — Может ты и права.

Они бродили по галереям пещеры до вечера. Около шести часов принялись иногда громко кричать и звать на помощь, надеясь, что их услышит кто-то из возвращающейся группы. В какой-то момент Катя увидела впереди мелькнувшую тень и, крича от радости, бросилась к ней, но уткнулась в глухую стену камня — игра света и тени сыграла с ней злую шутку. После этого девушка несколько минут плакала в Славино плечо.

Проходив до изнеможения, они выбрали более-менее ровное место и решили остаться там на ночь.

— Тебе нужно поспать. К тому же нужно выключить фонарик — в целях экономии батареек. Неизвестно, когда нас найдут…

— Я боюсь…

— Не бойся. Я однажды заблудился в лесу. Здесь, по крайней мере, нет хищников…

— И что?

— Ничего. Видишь, я с тобой. Меня нашли довольно быстро — через несколько часов, но страху я натерпелся.

— А я никогда нигде не терялась. Даже в магазине. — Усмехнулась девушка.

Она немного помолчала и добавила:

— Я не клеила те фото, Слава. Хочешь — верь, хочешь — нет.

— Я знаю… это Зоя сделала. — Признался он тихо.

— А… — начала, было, Катя, но почему-то прикусила себе язык и замолчала.

Некоторое время сидели молча.

— А ты мне ничего рассказать не хочешь? — Не выдержал, наконец, Слава, не дождавшись ответных откровений.

— Хочу… Ты мне нравишься, Слава.

Конечно, Катя прекрасно понимала, что он хотел услышать, но глупо понадеялась, что подобное заявление отвлечет его от вопроса, на который она пока не готова была ответить.

— Я польщен. Но вообще-то не о том хотел спросить. — Не прокатило. Да Катя и не слишком-то рассчитывала. — Зачем ты сделала эти фото, Кать?

— Тише… — Катя вдруг напряглась и прислушалась.

— Что?

— Голоса… там, ты слышал?

— Нет.

Они замолчали, вслушиваясь в окружающую их тишину.

— Хороший ход, Кать. — Он улыбнулся. — Ка-ать…

Девушка в ответ что-то пробурчала, удобнее устраивая голову на его коленях, и Слава понял, что она уснула.

Он потушил фонарик, оставшись в кромешной темноте. Стало тихо, темно и одиноко.

И страшно.

Единственным напоминанием о том, что он на целом свете не один, были Катины волосы под его руками, которые он перебирал не в силах занять их чем-то другим.

Сейчас он пытался не допустить мыслей о том, кто из них двоих виноват в произошедшем — он, что позволил ей убежать и не остановил вовремя? Или она, что вообще так сглупила? Или он тогда, когда уговорил их сюда поехать?

А вдруг их правда не найдут?

Парень отогнал тревожные мысли, нельзя предаваться отчаянию — оно способно свести с ума, а ум ему сейчас как никогда нужен трезвый и здоровый. И желательно, отдохнувший.

Он откинул голову на твердые камни и попытался уснуть. Почему-то подумал о том, что Катька-то, если отринуть мысль о вероятности ее вины в их скитаниях, для девчонки себя вела вполне сносно. Он думал, будет хуже. Он думал она не успокоится и будет все время ныть, окунаться с головой в панику и истерику и конечно, винить его в произошедшем.

Если бы она хоть раз заикнулась о том, кто кроме нее во всем виноват, он бы ей язык оторвал… вместе с головой. Но у Кати, как ни странно, хватило ума промолчать на этот счет. Что-то похожее на уважение к ней мелькнуло на краю сознания. Но оно тут же сменилось новой волной досады за ее беготню по пещере.

Он и сам не заметил, как уснул. А проснулся от истошного крика Кати, которая, наверное, проснувшись в темноте, не поняла сразу, что происходит и испугалась.

— Тише-тише. — Он нашел ее рядом, ползающую по земле и руками пытающуюся нащупать что-то. Нашел и подтянув к себе крепко обнял.

— Кать, успокойся, не кричи, я здесь.

— Что происходит? Я думала это сон. Нас что, еще не нашли?

— Когда нас найдут, ты об этом первая узнаешь, Кать, обещаю.

— Сколько времени?

— Три часа… ночи скорее всего.

— О, Господи… — Катя уронила лицо в ладони, потом вспомнив что-то, принялась тереть их об одежду.

— Ненавижу грязные руки. — Пояснила она Славе, который уже зажег фонарик и направил на нее. — Не свети мне в глаза….Слава?

— Что?

— Прости меня. Это я виновата. — Девушка зашмыгала носом. — И если нас не найдут, это будет моя вина. Как же моя мама… и твоя? Они даже не узнают…

— Где могилка твоя. — Закончил за нее парень, пытаясь казаться веселым и, притянув к себе за плечо, легонько встряхнул. — Бросьте, Катерина тут нюни распускать и прощения просить. Вот выберемся отсюда, будет неловко.

— Лишь бы выбраться…

— Выберемся. Не сомневайся. А сейчас, поспи еще Кать.