— Слава, завязывай, это же твои друзья, ты же их знаешь…

— Вот именно, знаю! — Он, наконец, посмотрел на нее. — Прекрасно знаю этих двух. Они ж на бабах сдвинутые, Кать. Это для тебя все было забавным, а они тебя в мыслях всю успели…

Он замолчал и только руки в кулаки сжались.

— И что? — Катя правда не понимала из чего он делает проблему. Мало ли что себе парни напредставляли, да и не факт что подобные мысли вообще у них тогда были. А Слава опять раздувает.

— И то… что я не хочу, чтоб они даже думали о тебе что-то подобное! Как представляю, так хочется им…

— Тише… — Катя удивленно смотрела на него, понимая, что сегодня ей впервые удалось выжать из парня подобное признание. — Я все поняла.

— Толку-то… — Слава успокоился и, откинувшись на спину, посмотрел в потолок.

— Могу я как-то искупить свою вину?

— Не знаю, — парень пожал плечами, — попробуй.

— И что мне сделать, чтоб ты меня простил?

— Ты знаешь что… — Слава усердно притворялся холодным и равнодушным, но Катя уже понимала, чувствовала, что истерика прошла, и он сейчас ее не оттолкнет.

Девушка откинула одеяло и прошлась губами по его груди, чертя дорожку из поцелуев к его животу.

— Ну что, простишь? — Она на секунду отвлеклась, пытаясь поймать его взгляд.

— Не уверен.

— А так? — Она сдвинула вниз резинку его белья и обхватила пальчиками член.

— Я подумаю… — Он запустил руку в ее волосы, пытаясь притянуть ближе к себе.

— Ну-ка без рук! Я сама…

Позже, когда девушка упала головой на подушку, она была прощена и реабилитирована по всем пунктам претензий. А потом еще и награждена за послушание и лояльность.

Теперь в институте Кате и Славе скучать было некогда. На переменах они старательно прятали свои отношения под маской равнодушия друг к другу, того самого, что было между ними осенью. Им казалось, что они неплохо справляются, а по большому счету им было наплевать, кто и что о них думает. Главное — сама игра в конспирацию так распаляла их, что немаленький корпус учебного заведения казался им тесной спичечной коробкой, в которой невозможно спрятаться от посторонних глаз и предаться греху.

Начиналось все примерно через полчаса после начала пары. На Катино колено ложилась ладонь мужа, сам же он в этот момент с повышенным интересов пялился в доску, слушал лектора или записывал его слова в тетрадь. Катя, поняв намек, выходила из аудитории и ждала его где-нибудь за ближайшим углом, где Слава набрасывался на нее, прижимал к стене и целовал с такой страстью, словно они одни сейчас и не в институте, а в собственной спальне. Его руки забирались под ее юбку так, словно это его собственный карман, а она никогда этому не сопротивлялась. Конечно, наступил тот день и час, когда они попались на глаза грозному ректору.

Обмениваясь в очередной раз поцелуями, и размышляя, о том, когда им вернуться на лекцию и возвращаться ли вообще, Катя и Слава вдруг услышали совсем рядом сердитое покашливание. Открыв глаза, девушка вздрогнула, увидев отца, и попыталась отстраниться, но Слава все так же прижимал ее к стене, ограничившись тем, что перестал ее целовать и руки с попы убрал.

— А что вы здесь делаете, молодые люди? Как это понимать?

— Мы женаты, вообще-то Валерий Сергеевич, — ответил Слава, Катя же спрятала вспыхнувшее лицо у мужа на груди, — имеем право.

— Вам устав института может быть показать? Тогда и поговорим о том, чем вы имеете право здесь заниматься, а чем нет. Вот посещать занятия, например не только ваше право, но и прямая обязанность.

— Вы что хотите, чтоб мы прям на лекции свои чувства друг к другу демонстрировали?

— Ну, ты бессовестный, Вячеслав. — Валерий Сергеевич покачал головой. — Отлепись уже от Катерины, и дуйте оба на лекцию. А чувства демонстрировать будете дома, там самое место.

— Как скажете. — Слава, наконец, отстранился от жены и, взяв ее за руку, направился к аудитории.

— Пока, пап! — девушка махнула отцу на прощанье и скрылась за дверью.

Мужчина еще некоторое время постоял, о чем-то задумавшись, потом цвет его лица из красного снова стал нормальным, он повертел в руках свой смешной галстук с зелеными вишенками на черном поле, ухмыльнулся и, развернувшись, ушел по направлению к своему кабинету.

Ребят же это не остановило, и они так и продолжали время от времени сбегать с занятий и тискаться в коридорах ВУЗа.

Теперь Катя часто приходила на Славины тренировки по баскетболу. Сидела на низкой лавочке и наблюдала за мужем, пока он настоятельно не порекомендовал ей либо совсем оставить его без внимания, либо приходить на тренировки в джинсах, потому что ее коленки отвлекают его от игры. Еще немного и тренер просто не будет пускать ее в спортзал — все видят, куда он пялится и что, вернее кто, ему мешает.

Катя цокнула, но приходить на тренировки не перестала. Просто стояла где-то в сторонке, вне пределов его видимости, с фотокамерой в руках, и следила за ним через видоискатель, иногда подлавливая удачные моменты.

Из студактива Слава ушел по причине катастрофической нехватки времени заниматься еще и этим. Да он и не слишком расстроился — все-таки основная причина его участия была в том, что таким образом он пытался прочнее закрепиться в институте. Ведь всем известно, чем больше времени студенты тратят на внеучебную жизнь ВУЗа, тем меньше у них шансов на отчисление и больше всевозможных поблажек от преподавателей и деканата. Теперь в этом не было необходимости.

Катя его решение поддержала, в сотый раз уверив мужа, что этот актив только лишь отнимает его время. От баскетбола же парень отказываться не стал, боясь подвести команду.

В общем, время шло, и на подходе был новый виток в отношениях молодых супругов — этап притирки друг к другу уже в новом статусе.

Слава так привык за это время к Катиному присутствию в своей жизни, к тому, что она ему вроде как и жена, и в то же время на его личную жизнь она почти не влияла, что однажды согласился отметить выполнение выгодного заказа с ребятами, в мужской компании. А Кате сообщить не посчитал нужным. Когда девушка позвонила ему, он смело объявил ей о том, что занят и домой вернется, как только освободится. Где и чем он занят, отчитываться при друзьях Слава не стал. Они же, посидев в мастерской и употребив горячительных напитков, увезли его в сауну.

— Паш, — Слава посмотрел на девиц, стоящих на пороге и наряженных так, чтоб сразу понятно было, к какой из древнейших профессий они относятся, — что-то я не помню разговоров про продажных женщин.

— Расслабься друг. — Павел закинул руку ему на плечо и слегка встряхнул. — Выбирай, тебе какая нравится?

— Мне кажется, или их тут определенно меньше чем нужно?

— Близнецы потребовали одну.

— Парни, — Слава повернулся к Кириллу и Данилу, — вы меня начинаете пугать. У меня подозрительные друзья — одному нужно сразу двух, другие вдвоем предпочитают одну. Я куда попал? Меня вообще дома жена ждет…

— Дождется. Пенелопа ведь дождалась, а ей ждать пришлось дольше. А ты у нас подозрительный стал, так что выбирай девчонку и не тупи. Вот, — он потянул за руку маленькую брюнетку с темными глазами, — иди сюда. Тебя как зовут?

— Карина. — Пропела девушка.

— Карина, это Вячеслав, мой друг, поможешь ему расслабиться?

— Конечно. — Девушка взяла Славу под локоть и увлекла в комнату, где они с друзьями только что общались одни. За ними никто не пошел, видимо остальные разошлись по другим комнатам.

— Карина, значит? — Он окинул ее внимательным взглядом с ног до головы. — А по-настоящему как?

— Валя. — Недовольно ответила девушка, откинувшись на спинку дивана.

— Коньячку, Валя? — Слава покрутил в руках бутылку.

— С удовольствием. — Девушка пододвинула ближе пустую рюмку.

Эх, и почему ему всегда так нравились именно брюнетки?

Когда через пару часов в комнате появился Павел, он подслушал окончание примерно такого диалога между Славой и Валей-Кариной: