Напрашивается предположение, что нарушения, которые в клинической психологии называются эндогенными, соответствуют вторичным или перенятым чувствам и движениям и потому возникают без внешнего повода, а главное, не поддаются никакому лечению, если оно не учитывает исходную ситуацию. Перенятые чувства вызывают замешательство, поскольку в контексте собственной жизни они не имеют для клиента никакого смысла. Как только мы находим объяснение, клиент может по-другому их понять и интегрировать. Возможно, он и впредь будет испытывать это чувство, но, если он знает, что эта депрессия относится к его матери или что эта агрессия на самом деле является непрочувствованным чувством отца, он сможет рассматривать себя как инструмент, при помощи которого симптом проявляется, и уже не будет себя с ним идентифицировать и от этого страдать.

Часто бывает так, что адекватные ситуации чувства не могли быть прочувствованы в момент вызвавших их событий, поскольку этому не было места или не позволяло окружение. Или речь идет о серьезных травмирующих событиях, с которыми невозможно справиться без соответствующей поддержки, например ритуализованного лечения, духовной помощи или психотерапии, и они, как несвободные ядра, связывают энергию. В этом случае для клиента тоже большое облегчение услышать, что, в отличие от времени и места, само по себе испытываемое им чувство правильно.

Пример

Г-жа Штерн — красивая, яркая женщина 25 лет, практикующая буддистка, жила в гражданском браке с мужчиной и воспитывала его детей-подростков. Он был очень агрессивен, бил ее и плохо с ней обращался. Она пришла на терапию в связи со страхом за свою жизнь и будущее и в связи с отчаянием по поводу безнадежной ситуации в личной жизни. Она сказала, что не знает, существует ли для нее завтра и будет ли она вообще когда-нибудь в состоянии иметь счастливые отношения и собственных детей. В профессии она была успешна, однако постоянно боялась потерять работу, хотя была там на хорошем счету. Она сомневалась, удастся ли ей целой и невредимой пережить завтрашний день.

Мне было удивительно слышать такие вещи из уст молодой, красивой, одаренной женщины. Поскольку ее собственная жизнь не давала оснований для подобных опасений, что она сама тоже осознавала, я расценила ее слова как старую модель. Когда мы исследовали историю ее семьи, она рассказала про своего деда, который в некой союзной стране подготовил политическую ситуацию для прихода к власти национал-социалистов. Клиентка сообщила мало деталей, но рассказала, что в результате его деятельности в этой стране были созданы концентрационные лагеря, в которых погибло бессчетное множество людей. После войны он был осужден и публично казнен. Ее чувства соответствовали тому, что испытывали находившиеся в концлагере люди: ужас и неуверенность, переживут ли они следующий день, страх за длительность своих отношений и за собственное будущее. Создавалось ощущение, что, подвергая себя несправедливости и побоям со стороны своего партнера, она приносила покаяние за жертвы деда. Ее религиозная практика тоже оказалась попыткой как-то компенсировать несправедливость и злодеяния.

Когда я вела ее в воображении по расстановке, ее мать стояла рядом со своим отцом, дедом клиентки, и была абсолютно к нему лояльна. В своем внутреннем образе я увидела длинную череду стоящих рядом с ним людей. Я описала клиентке эту картину: «Что произойдет, если вы поставите рядом с дедом всех тех, кого не хватает, кто пострадал от его действий?» Сначала г-жа Штерн замерла, было видно, что она в шоке, она плакала, не могла дышать. Затем она сказала: «Это так». Мы еще какое-то время говорили с ней про образы и процессы. Наконец, она совершенно успокоилась и почувствовала прилив сил. Она приходила ко мне еще два раза, потом она переехала в другой город. Долгое время я ничего о ней не слышала. Где-то через полтора года я узнала, что она вышла замуж за другого человека и устроилась на хорошую работу.

Противоположные движения

Как подчеркивают Иван Бузормени-Надь (Boszormenyi-Nagy u. Spark 1981) и БертХеллингер, ребенок в глубокой лояльности связан со своей родительской системой. Появление и реализация собственных желаний приводит к внутренним конфликтам, как только это начинает противоречить существующим в его семейной системе правилам или выходить за их рамки. Особенно в том случае, если ребенка не поддерживают в развитии его самостоятельности, но при этом он берет на себя в системе задачу восстановить отсутствующее равновесие, то свои собственные желания он воспринимает как прегрешение по отношению к своей семье (см., например, Hellinger 1994).

Клиенты часто жалуются на противоречие двух этих сил, а именно желания принадлежности и лояльности к системе и стремления к личному развитию и собственной правде. Оказавшись в плену этого конфликта, клиент чувствует себя неспособным идти своим собственным путем, он чувствует, что не может сделать выбор, и нередко становится заложником необходимости контролировать последствия своего не-выбора.

В процессе расстановки, произнося найденные Хеллингером фразы, клиент может интегрировать оба стремления. Например, он может сказать матери или отцу: «Пожалуйста, смотри на меня приветливо, если я поступлю иначе, чем ты» или: «Если бы я знал, что это поможет, я сделал бы для тебя все». Или, как в случае клиентки, которая говорит своей матери, которая сама никогда не осуществляла своих желаний и теперь пытается удержать дочь при себе: «Если я сейчас от тебя отойду и наконец-то позволю себе эту дистанцию, я сделаю это для тебя, чтобы то, что ты начала, получило хорошее продолжение».

Метачувства

При помощи понятия «метачувства» Берт Хеллингер описывает состояния, которые возникают спонтанно и которые относятся не столько к людям, сколько к жизни как таковой, к творению и Богу. Это могут быть сильные внутренние движения, которые включают в себя экстатические состояния и ошеломляющий опыт, также они описываются как духовный опыт. Они овладевают человеком без остатка, причем его эго и индивидуальность теряют свое значение.

На психотерапию, как правило, приходят люди, страдающие от вторичных или перенятых чувств. В отличие от них, так называемые метачувства воспринимаются как особый, придающий сил опыт, даже если иногда они пугают нас своей мощью.

Тело находится в постоянном резонансе с тем, что с нами происходит, а также с нашими мыслями, воспоминаниями и представлениями. Рассказывая о некой ситуации, клиент заново переживает ее перед своим внутренним взором, и его тело реагирует так же, как тогда, как будто прошлое снова стало реальностью. Возникающая у него реакция — это зачастую те симптомы, на которые он жалуется, поскольку они не подчиняются его воле и не поддаются осознанному пониманию.

В этом пункте основная задача терапевтической работы состоит в том, чтобы пробудить у клиента интерес к его телу и дыханию. Пробуя новые формы поведения и приобретая в этой связи позитивный опыт, он получает возможность расширить ограничивающие модели своей истории и взгляд на мир. Мы вместе ищем новые модели преодоления, лучше тех, которым он научился и которые использовал до сих пор. Из бессознательных рефлекторных реакций они превращаются в сознательный процесс, что позволяет клиенту постепенно менять их сообразно своим представлениям так, чтобы они отвечали его теперешнему состоянию.

Если клиент надувает губы, дышит через нос, выпячивает подбородок, тихо и осторожно вбирает воздух, то все эти модели указывают на то, как он приучил себя дышать. В момент формирования модели такое сдавленное дыхание было адекватным и правильным. К этому привык и организм, и сам клиент. Нужны стимулы, чтобы убедить его, что существует другой, больше удовлетворительный способ дыхания.

В отличие от других функций тела, дыхание поддается непосредственному влиянию, мы по собственному желанию можем изменить его в любой момент. Всякое изменение модели дыхания влечет за собой изменение осознанности, перцептивности и общего самочувствия. Таким образом мы регулируем степень своей открытости, а также готовность и способность к восприятию. Уменьшая дыхательную активность, мы можем сократить объем получаемой информации до уровня, который мы способны воспринять и переработать. Или, используя специальные техники в сочетании с определенной позой тела, мы можем повысить внутреннюю открытость и осознанность, как это уже не одну тысячу лет происходит в практике медитации.