— Ага, — кивнул Ренфрю. — Они — предатели, Сюзан… Служат Доброму Человеку. Если ты знаешь, где они и что задумали, ты должна нам сказать.
— Нагнись ниже, — прошептала Сюзан, не сводя глаз с Джонаса. Губы онемели, отказывались слушаться, она произнесла что-то вроде косись пише, но Джонас ее понял, наклонился, вытянув шею, совсем как Капи, тут Сюзан и плюнула ему в лицо.
Джонас отшатнулся, его передернуло от отвращения.
— СУКА! — взревел он и отвесил ей крепкую оплеуху.
Сюзан впечаталась спиной в землю, перед глазами вспыхнули звезды. Правая щека тут же начала раздуваться, как надувной шарик. Если бы удар пришелся на дюйм или два ниже, он бы сломал мне шею, подумала она. Может, так было бы лучше. Она подняла руку, вытерла кровь, брызнувшую из правой ноздри.
Джонас повернулся к Ренфрю, который придвинулся к ним на шаг, а потом остановился.
— Посади ее на лошадь и свяжи ей руки. Покрепче. — Сверху вниз он посмотрел на Сюзан, пнул в плечо. Достаточно сильно, чтобы она покатилась к хижине. — Будешь знать, как плевать в меня! Плевать в Элдреда Джонаса! Сука!
Рейнолдс уже протягивал ему свой шейный платок. Джонас взял его, стер с лица слюну, потом опустился на колени. Набрал полную руку волос Сюзан и вытер о них платок. Рывком поднял ее на ноги. Слезы боли уже выступили в уголках глаз Сюзан, но она молчала.
— Я, возможно, больше никогда не увижу твоего дружка, сладенькая Сью с мягенькими сисечками, но ты-то у меня в руках, не так ли? И если Диаборн доставит нам лишние хлопоты, я отыграюсь на тебе вдвойне. И позабочусь о том, чтобы Диаборн об этом узнал. Можешь на это рассчитывать.
Улыбка сползла с его лица, он резко оттолкнул Сюзан, и она едва устояла на ногах.
— А теперь на коня, и быстро, пока я не решил разрисовать ножичком твою милую мордашку.
Из высокой травы, оцепеневший от ужаса, с катящимися по щекам слезами, Шими наблюдал, как Сюзан плюнула в лицо плохого Охотника за гробами, а он с такой силой ударил ее по лицу, что едва не убил. Шими было бросился ей на помощь, но чей-то голос… может, его друга Артура… зазвучал в голове, предупреждая, что помочь он не поможет, зато его самого наверняка убьют.
Он наблюдал, как Сюзан садится на лошадь. Другой мужчина, не Охотник за гробами, а крепыш ранчер, которого Шими изредка видел в «Приюте», пытался помочь, но Сюзан оттолкнула его. И мужчина отступил, покраснев как помидор.
Не зли их, Сюзан, думал Шими. О боги, не допускайте этого, не позволяйте им и дальше избивать ее! О, ее бедное лицо! И из носа у нее течет кровь!
— Даю тебе последний шанс, — прорычал Джонас. — Где они и что собираются делать?
— Иди к дьяволу, — ответила Сюзан.
— Скорее всего там ты встретишь меня. — Он криво улыбнулся, взглянул на другого Охотника за гробами. — Ничего не нашел?
— Если они что и привезли, то взяли с собой, — ответил тот. — Оставили только диаборновскую милашку.
Джонас зло рассмеялся, вскакивая на лошадь.
— Поехали.
Они двинулись в Плохую Траву, которая тут же сомкнулась за ними, словно никто и не появлялся около хижины… да только они увезли Сюзан и увели Капи. Большой ранчер, что следовал за Сюзан, увел мула на длинной веревке.
Удостоверившись, что они не вернутся, Шими медленно вышел на полянку у хижины, на ходу застегивая штаны. Посмотрел в ту сторону, куда уехали Роланд с друзьями, в другую, куда увели Сюзан. Что делать?
Мгновения ему хватило, чтобы понять: выбора у него нет. Тропа, которую оставили за собой Роланд, Ален и добрый Артур Хит (Катберт так и остался для Шими Артуром Хитом), исчезла: Плохая Трава распрямилась и поглотила ее. А вот та, что проложили Сюзан и ее похитители, еще виднелась. Возможно, последовав за Сюзан, он сможет что-то для нее сделать. Помочь ей.
Сначала Шими шагал, потом пустился бегом, уже не боясь того, что Охотники за гробами могут вернуться и схватить его. Чуть ли не весь день ему предстояло догонять Сюзан.
Катберт, самый нетерпеливый из всех троих, не находил себе места. Небо светлело и светлело, ночь уступала место дню. Вот и Жатва, думал он. Наконец-то Жатва, мы сидим здесь, заточив ножи, а резать-то некого.
Дважды он спрашивал Алена, не «слышит» ли тот чего. В первый раз Ален пробурчал что-то нечленораздельное. Второй спросил Берта, можно ли хоть что-то услышать, если над ухом постоянно тявкают?
Катберту два вопроса, заданные с разрывом в пятнадцать минут, не казались «постоянным тявканьем». Он надулся и отошел к своей лошади. Вскоре к нему подсел Роланд.
— Ожидание, — вздохнул Катберт. — В Меджисе мы по большей части только этим и занимались, а я ужас как не люблю чего-то ждать.
— Осталось недолго, — заверил его Роланд.
Отряд Джонаса вышел к тому месту, где люди Френа Ленджилла разбили временный лагерь, через час после восхода солнца. Куинт, Риа и ковбои Ренфрю присоединились к Ленджиллу раньше, чем немало порадовали Джонаса, и, уже пили кофе.
Ленджилл вышел к ним навстречу, но, увидев Сюзан, сидевшую на лошади со связанными впереди руками, отступил на шаг и огляделся, будто искал место, где бы спрятаться. Но на большой поляне, у самой границы между Спуском и Плохой Травой, прятаться было негде, поэтому он застыл столбом. По лицу чувствовалось, что пленение Сюзан его совсем не радует.
Сюзан двинулась на него, а когда Рейнолдс попытался схватить ее за стремя, легко ускользнула от его руки.
— Как, Френсис Ленджилл! Вот уж не ожидала встретить тебя здесь!
— Сюзан, мне очень жаль, что с тобой так вышло. — Лицо Ленджилла все больше заливала краска. — Ты попала в плохую компанию, девочка… а в конце плохая компания бросила тебя, чтобы ты ответила за всех.
Сюзан расхохоталась:
— Плохая компания! Да, ты знаешь, что это такое, не правда ли, Френ?
Он неловко повернулся, не зная, что и ответить. А Сюзан вытащила ногу из стремени и, прежде чем кто-то успел остановить ее, пнула его сапогом между лопаток. Ленджилл повалился на живот, глаза его в изумлении широко раскрылись.
— Ты еще не угомонилась, сучка! — взревел Ренфрю и ударил ее… по левой скуле, для симметрии, подумала она после того, как туман в голове рассеялся и к ней вернулась способность соображать. Она покачнулась в седле, но не упала на землю. На Ренфрю она даже не посмотрела, не сводя глаз с Ленджилла, которому уже удалось подняться на четвереньки.
— Ты убил моего отца! — кричала она. — Ты убил моего отца, жалкий трус, пародия на мужчину! — Теперь она смотрела на ранчеров и ковбоев, которые вытаращились на нее. — Вот он, Френ Ленджилл, глава Ассоциации конезаводчиков, змея подколодная! Жалкий койот! Паршивый…
— Достаточно, — оборвал ее Джонас, не без интереса наблюдая, как Ленджилл пятится к своим людям, поникнув плечами, не смея вымолвить и слова, раздавленный обвинениями Сюзан. Риа заквохтала, качаясь из стороны в сторону. Смех этот, мало похожий на человеческий, заставил Сюзан вздрогнуть, но присутствие Риа в этой компании, похоже, нисколько не удивило ее.
— Отнюдь. — Сюзан перевела взгляд с Джонаса на Ленджилла, на лице ее отразились брезгливость и презрение. — Этого негодяя как ни обзови, все будет мало.
— Возможно, но я думаю, что отведенное тебе время ты использовала с толком, леди-сэй. Едва ли кто смог бы превзойти тебя в этом. Послушай, как квохчет ведьма! Все равно что сыплет соль на его раны… но мы скоро заткнем ей рот. — Джонас резко повернул голову. — Клей!
Рейнолдс подскакал к нему.
— Думаю, ты сможешь доставить Солнечный Лучик в Дом-на-Набережной?
— Думаю, да. — Рейнолдс постарался не выказать радости: слава богам, его посылали на восток, а не на запад. У него уже появилось дурное предчувствие… Скала Висельников, Латиго, цистерны… вся эта история. Откуда только оно взялось? — Сейчас?
— Через минуту-другую, — ответил Джонас. — Может, придется кое-кого убить прямо здесь. Кто знает? Именно ради остающихся без ответа вопросов можно встать рано утром, даже если нога болит, как дырка в зубе. Не так ли?