Джейк тем временем побрел вдоль ряда автомобилей, проводя пальцами по капотам, оставляя бороздки в ровном слое пыли. Ыш последовал за ним, остановившись однажды, чтобы поднять ножку и непринужденно оросить колесо, словно у него это давно вошло в привычку.

— Навевает тоску по дому, дорогой? — спросила Сюзанна. — Ты, возможно, думал, что уже никогда не увидишь американского автомобиля, или я не права?

Джейк обдумал ее слова и решил, что она не права. У него не возникало и мысли, что он навсегда останется в мире Роланда, что ему уже не увидеть автомобиля. Его это особо не волновало, но он также не думал, что карты предсказали ему такую судьбу. Пока еще нет. Потому что в реальности, из которой он пришел, в его Нью-Йорке существовал некий пустырь. На углу Второй авеню и Сорок шестой улицы. Когда-то там был магазинчик деликатесов.

«ТОМ И ДЖЕРРИ»

специализируемся на заказах к банкетам и праздникам.

Теперь лишь груды кирпича, сорняки, осколки стекол и…

…и роза. Одна-единственная роза, растущая на пустыре, где должен вознестись к небу громадный кондоминиум, но Джейк чувствовал, что второй такой розы нет на всей земле. А может, и в тех мирах, которые упоминал Роланд. Идущие к Темной Башне наткнулись бы на розы. Миллионы роз, если верить Эдди, акры и акры, засаженные розами. Такое, во всяком случае, ему приснилось. Однако Джейк подозревал, что эта роза отличается и от тех… и пока ее судьба не решена, ему не заказан путь в мир автомобилей, телевизоров и полицейских, которые хотели бы знать, есть ли у тебя удостоверение личности и как зовут твоих родителей.

Кстати о родителях, подумал Джейк. Возможно, мне еще предстоит увидеться и с ними. И мысль эта породила в его душе как надежду, так и тревогу.

Они остановились, миновав полряда. Джейк смотрел на широкую улицу (как он полагал, бульвар Гейджа), отходящую от стоянки. Роланд и Эдди догнали их.

— Эта крошка покажется тебе пушинкой, после того как ты два месяца толкала Железную деву, — усмехнулся Эдди. — Готов спорить, ты в ней просто полетишь.

— Он подул в спинку кресла, желая показать, что и этого хватит, чтобы сдвинуть его с места. Джейк уже хотел сказать Эдди, что они могли бы подобрать и другое кресло, с моторчиком, но потом понял, что Эдди наверняка об этом уже подумал и отказался от этой мысли по одной простой причине: аккумуляторы давно сели, а подзарядить их возможности не было.

Сюзанна пропустила слова Эдди мимо ушей — сейчас ее интересовал только Джейк.

— Ты мне не ответил, сладенький. Эти автомобили разбудили в тебе тоску по дому?

— Нет. Но интересно, все ли модели мне знакомы. Я подумал, может… если этот 1986 год не принадлежит к реальности моего 1977 года, это как-то можно установить. Но пока не знаю, как. Все так быстро меняется. И девяти лет достаточно… — Он пожал плечами, взглянул на Эдди. — Может, тебе удастся с этим определиться. Я хочу сказать, ты действительно жил в восемьдесят шестом.

— Жил, но не видел, что происходит вокруг, — пробурчал Эдди. — Торчал большую часть времени. Однако… возможно…

Эдди покатил Сюзанну дальше по гладкому асфальту стоянки, указывая на один автомобиль за другим.

— «Форд-эксплорер»… «Шевроле-капрайс»… а это старый «понтиак», сразу видно по радиаторной решетке…

— «Понтиак-бонневилл», — уточнил Джейк. Его забавляло изумление, застывшее в глазах Сюзанны: для нее все эти автомобили казались чудесами далекого будущего. А как воспринимает их Роланд? — подумал Джейк и оглянулся.

Стрелок не выказывал ни малейшего интереса. Он смотрел на уходящую от автостоянки улицу, парк, далекую автостраду… да только Джейк мог поклясться, что ничего этого Роланд не видит. Потому что тот с головой ушел в собственные мысли. И, судя по выражению его лица, не нашел там ничего хорошего.

— Это один из малолитражных «Крайслеров К», — продолжал Эдди. — А это «субару». «Мерседес SEL-450», классная штука, машина победителей… «Мустанг»… «Крайслер-империал», в хорошем состоянии, но возрастом старше Господа…

— Думай, что говоришь. — сурово оборвала его Сюзанна. — Этот автомобиль я узнала. А вот этот мне в новинку.

— Извини, Сюзи. Я не хотел, правда. Это «когуар»… «шеви»… еще один… Топика любит «Дженерал моторс», это сюрприз… «хонда-сивик»… «фольксваген» — кролик… «додж»… «форд»… «та…

Эдди запнулся, уставившись на маленький автомобиль, чуть ли не крайний в ряду, белый, с красной полосой.

— „Такуро“. — Говорил он, похоже, сам с собой. Обошел автомобиль, чтобы взглянуть на багажник. — Точнее, „такуро-спирит“. Слышал о такой модели, Джейк из Нью-Йорка? Джейк покачал головой. — Я тоже не слышал. Ни хрена не слышал.

Эдди покатил Сюзанну к бульвару Гейджа (Роланд повторял все их действия, пребывая в своем внутреннем мире, шел, когда шли они, останавливался, когда останавливались они). У автоматического шлагбаума (СТОЙ! ОПЛАТИ СТОЯНКУ!) Эдди снова замер.

— При такой скорости мы состаримся до того, как доберемся до парка, и умрем, не поднявшись на автостраду, — бросила Сюзанна.

На этот раз Эдди не извинился, вроде бы даже не услышал ее. Он смотрел на наклейку на бампере старого, тронутого ржавчиной „АМС-пейсера“. Сине-белая наклейка чем-то напоминала знак, маркирующий инвалидные ячейки. Джейк присел, чтобы получше ее разглядеть. Ыш тут же положил голову на колено Джейку, мальчик рассеянно почесал зверька за ухом. Другой рукой он коснулся наклейки, чтобы убедиться, что она ему не привиделась. „МОНАРХИ КАНЗАС-СИТИ“, прочитал он. Букву О в слове монархи заменял бейсбольный мяч.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — заговорил Эдди, — потому что мои знания о бейсболе обрываются на стадионе „Янки“, но разве в Канзас-Сити играют не „Короли“? Ты знаешь, Джордж Бретт и все такое.

Джейк кивнул. Он знал „Королей“ и знал Бретта, еще молодого игрока во времени Джейка, но, должно быть, гораздо более опытного и известного девять лет спустя, во времени Эдди.

— Вы говорите про „Атлетов Канзас-Сити“? — В голосе Сюзанны слышалось недоумение.

Роланд бейсбольную дискуссию проигнорировал: он все еще парил в личном озоновом слое.

— Мы же говорим о восемьдесят шестом годе, дорогая, — мягко напомнил Эдди. — К восемьдесят шестому „Атлеты“ уже перебрались в Окленд. — Он перевел взгляд с наклейки на Джейка. — Может, это команда низшей лиги? — спросил он. — Трипл А?

— В Трипл А „Короли“ все равно остаются „Королями“. — ответил Джейк. — Они играют в Омахе. Хватит об этом, пошли.

Об остальных Джейк сказать не мог, но у него словно отлегло от сердца. Он испытывал безмерное облегчение. Он знал наверняка, что его реальности эта чума не грозит, потому что в ней не было „Монархов Канзас-Сити“. Может, на основании этой информации не представлялось возможным делать окончательные выводы, но Джейк чувствовал свою правоту. А как же приятно осознавать, что твоим отцу и матери не суждено умереть от болезни, прозванной „Капитан Трипс“, и их тела не сожгут на… свалке или где-то еще.

Только полной уверенности в этом не было, даже если этот 1986 год и его 1977-й находились в разных реальностях. Потому что, пусть эта ужасная чума и прокатилась по миру, где ездили автомобили „такуро-спирит“ и Джордж Бретт играл за „Монархов Канзас-Сити“, Роланд говорил, что катаклизмы могут распространятся… что тот же супергрипп может просочиться через ткань пространства, как электролит просачивается через кусок материи.

Стрелок говорил о водяной заводи, выражение это показалось Джейку таким красивым, романтичным. Но, допустим, вода там застоялась и подернулась ряской. Допустим, эти образования, а-ля Бермудский треугольник, которые Роланд назвал червоточинами, когда-то крайне редкие, стали скорее правилом, чем исключением? Допустим… мысль это ужасная, гарантирующая, что до трех ночи уже не заснуть… что все реальности начнут перемешиваться с нарастанием структурных слабостей Темной Башни? Допустим, ее остов не выдержит, один уровень упадет на следующий… тот на следующий, тот… до тех пор, пока…