Когда незнакомец поравнялся с ней, она простила себя за то, что не услышала его издалека: если не считать цоканья копыт, двигался он совершенно беззвучно, ничего не звенело, не громыхало. Настоящий бандит с большой дороги (она подозревала, что Джонас и два его приятеля промышляли этим самым делом, в другие времена и в других феодах), а может, даже стрелок. Но у этого человека не было огнестрельного оружия, если только он его не припрятал. Короткий лук, вроде бы копье в чехле, и все. Да и больно молод он для стрелка.

Он натянул поводья, точно так же, как делал ее отец (и, разумеется, она сама), и лошадь остановилась как вкопанная. Когда он перекидывал ногу через седло, легко и непринужденно, Сюзан воскликнула:

— Нет, нет, не утруждай себя, незнакомец, езжай своей дорогой.

Если он и услышал тревогу в ее голосе, то не обратил на это ни малейшего внимания. Соскользнул с лошади, не воспользовавшись стременем, приземлился рядом с ней, вокруг его сапог с квадратными носками поднялась пыль. Света звезд вполне хватило, чтобы разглядеть его лицо. Действительно, совсем молодой, ее возраста, плюс-минус год-другой. Одежда как у ковбоя, только новая.

— Уилл Диаборн, к вашим услугам. — Он коснулся рукой шляпы, выставил вперед ногу и поклонился по обычаю Внутренних феодов.

Неуместность его учтивых манер посреди дороги, окутанной резким запахом нефтяного поля, расположенного у окраины города, заставила ее забыть о страхе и рассмеяться. Она подумала, что смех оскорбит его, но он улыбнулся. Хорошей улыбкой, честной и открытой.

Она ответила реверансом, придерживая подол платья с одной стороны.

— Сюзан Дельгадо.

Он трижды похлопал по шее правой рукой. — Спасибо, сэй Сюзан Дельгадо. Надеюсь, мы встретились во благо. Я не хотел пугать вас.

— Но испугали. Немного.

— Да, я так и думал. Извините.

И по выговору чувствовалось, что молодой человек не местный — из Внутренних феодов. Она с интересом оглядела его.

— Нет, извиняться вам не за что, просто я глубоко задумалась. Я заходила к… к подруге… и не замечала, как быстро бежит время, пока не зашла луна. Если вы остановились в тревоге за меня, незнакомец, я вам благодарна, но вы можете продолжить свой путь, как я продолжу мой. Идти-то мне лишь до окраины городка… Хэмбри. До нее совсем ничего.

— У вас такой мелодичный голос, — улыбнулся он. — Но час поздний, вы одна, и я думаю, что остаток пути мы можем пройти вдвоем. Вы ездите верхом, сэй?

— Да, но…

— Тогда подойдите и познакомьтесь с моим другом Быстрым. Последние две мили вы проедете на нем. Он кастрированный и очень смирный, сэй.

В ее взгляде, брошенном на Диаборна, смешивались удивление и раздражение. Если он еще раз обратится, ко мне «сэй», подумала она, словно я учительница или его великовозрастная тетушка, я сниму этот идиотский фартук и отхлещу его по физиономии.

— Я полагаю, что лошадь под седлом не должна быть совсем уж смирной. До самой смерти мой отец объезжал лошадей мэра… а здешний мэр еще и командует гвардией феода. Я ездила верхом всю жизнь.

Она подумала, что он извинится, может, даже начнет что-то лепетать в свою защиту, но он лишь кивнул.

— Тогда ногу в стремя, моя госпожа, и на коня. Я пойду рядом и не стану донимать вас разговорами, если не будет на то вашего желания. Уже поздно, и некоторые говорят, что после захода луны разговоры не в радость.

Она покачала головой, смягчив отказ улыбкой:

— Нет. Благодарю за доброту, но думаю, что негоже, чтобы меня видели на лошади незнакомца глубокой ночью. Вы же знаете, что пятна с репутации женщины ничем не оттираются.

— Увидеть вас тут некому. — В голосе Уилла слышалась железная логика. — А я вижу, что вы устали. Так что, сэй…

— Пожалуйста, не называйте меня так. От этого слова я чувствую себя такой же древней, как… — Она замялась, потому что ей не понравилось слово, (ведьма) первым пришедшее на ум. — …как старуха.

— Тогда мисс Дельгадо? Так вы действительно не хотите ехать на лошади?

— Действительно. В любом случае я не села бы в седло в этом платье, мистер Диаборн… даже если бы вы были моим братом. Это неприлично.

Он поднялся на стремени, потянулся за седло (Быстрый покорно стоял, лишь подрагивая ушами. Сюзан, будь она Быстрым, проделывала бы то же самое, очень уж красивые были уши), затем вновь ступил на землю с каким-то рулоном, перетянутым ремнем, в руках. Сюзан подумала, что это пончо.

— Этим вы можете прикрыть колени и ноги, как накидкой. Длины хватит, это пончо моего отца, а ростом он выше, чем я. — На мгновение он взглянул на западные холмы, и Сюзан отметила, что он очень красив. Она почувствовала легкую дрожь и уже в тысячный раз пожалела о том, что эта мерзкая старуха совала свои руки не только туда, куда следовало. Сюзан не хотелось смотреть на этого симпатичного незнакомца и вспоминать прикосновения Риа.

— Нет, — мягко ответила она. — Спасибо вам за доброту и заботу, но я вынуждена отказаться.

— Тогда я пойду рядом с вами, а Быстрый будет нашим шапероном, — радостно возвестил Уилл. — Провожу вас хотя бы до окраины, где нет глаз, которые могут подумать что-то плохое о добропорядочной молодой женщине и более-менее добропорядочном молодом человеке. А там я откланяюсь, пожелав вам спокойной ночи.

— Я бы без этого обошлась, честное слово. — Она провела рукой по лбу. — Вам легко говорить, что тут нет никаких глаз, но иногда глаза оказываются там, где их быть просто не может. А я сейчас… в очень деликатном положении.

— Я все равно пойду с вами. — Лицо его стало серьезным. — Времена сейчас не самые лучшие, мисс Дельгадо. Меджис, конечно, далеко от тех краев, где совсем плохо, но у зла длинные щупальца.

Она уже открыла рот, хотела запротестовать, сказать, что дочь Пата Дельгадо сможет постоять за себя, а потом подумала о новых людях мэра, их холодных взглядах, которыми они мерили ее, когда Торин смотрел в другую сторону. Она видела всех троих этой самой ночью, когда направлялась к ведьминой хижине. Их она услышала издалека и успела сойти с дороги, чтобы отдохнуть за подвернувшимся деревом (она и в мыслях не допускала, что спряталась). Ехали они в город, и Сюзан полагала, что сейчас они выпивают в «Приюте путников», где и останутся, пока Стенли Руис не закроет бар. Но точно она знать не могла. Вполне возможно, что они вновь объявятся на дороге.

— Раз уж мне не удалось разубедить вас, пусть будет по-вашему. — Она вздохнула, как бы показывая, что смиряется с неизбежным злом, хотя на самом деле не возражала против такой компании. — Но только до почтового ящика миссис Бич. С него начинается город.

Он вновь похлопал себя по шее и отвесил очередной абсурдный поклон: выставил вперед ногу, словно хотел сделать кому-то подножку, уперся в пыль каблуком.

— Благодарю вас, мисс Дельгадо!

По крайней мере он не добавил «сэй», подумала она. Прогресс налицо.

Сюзан думала, что он будет стрекотать, как сорока, несмотря на обещание молчать, потому что так вели себя все парни. Она не питала особых иллюзий насчет своей внешности, но полагала, что девушка она симпатичная, хотя бы потому, что парни постоянно толклись вокруг нее, всегда что-то говорили и переминались с ноги на ногу. А этому сами боги велели задавать вопросы, ответы на которые горожане знали: сколько ей лет, всегда ли она жила в Хэмбри, живы ли ее родители, да еще полсотни таких же скучных. Но все они в итоге сводились к одному: есть ли у нее постоянный ухажер?

Но Уилл Диаборн из Внутренних феодов не стал расспрашивать ее об учебе, родственниках или друзьях (наиболее простой, как ей казалось, способ выяснить наличие соперников). Уилл Диаборн просто шагал рядом с ней, взявшись за уздечку Быстрого, глядя на восток, в сторону Чистого моря. Они находились достаточно близко от него, и соленый запах частично забивал нефтяную вонь, хотя ветер дул с юга.

Они проходили мимо СИТГО, и Сюзан радовало присутствие спутника, хотя молчание и начинало раздражать. Нефтяное поле, со скелетами-вышками, всегда пугало ее. Многие из этих вышек давно уже не качали нефть: не было ни запасных частей, ни навыка ремонтных работ, да и потребность в нефти практически отпала. Из двух сотен работали только девятнадцать, и то лишь потому, что никто не знал, как их остановить. Они качали и качали нефть из неиссякаемых кладовых. Какая-то часть использовалась, но очень малая, а в основном нефть утекала в скважины под неработающими вышками. Все меньше машин использовали нефть, и их число уменьшалось с каждым годом. Мир «сдвинулся», а это место напоминало ей кладбище механизмов, где некоторые трупы еще не угомони…