Подросток перегнулся через спинку дивана, наклонился к Доне и прошептал:

— Что это?

— Крест Основателя, — ответила она, сжалившись при виде мучительно-любопытного выражения на его физиономии.

Лориан уважительно покачал головой и вернулся на прежнее место.

— Мои дедуктивные способности иссякли. — Кэт поднялась, изящно потягиваясь. — С вашего позволения, я поеду домой.

Подросток тут же вскинул голову и вопросительно уставился на нее. Предсказательница смерти устало закатила глаза. При каждой встрече с ней мальчишка требовал нового подтверждения ее способностей.

— То же, что и всегда, Лориан. Ты не умрешь, ни завтра, ни послезавтра, ни через год. Так что перестань терзать меня. Всем счастливо оставаться, увидимся завтра… если я буду в здравом уме, — добавила она, лукаво улыбаясь, направилась к выходу, но вдруг остановилась. Замерла у самой двери. Медленно повернулась.

Подросток вздрогнул, увидев ее лицо, и даже Доне, уже наблюдавшей изменения, происходящие с Кэтрин во время короткого приступа провидческого сумасшествия, стало не по себе.

Казалось, бэньши постарела сразу лет на двести. На сморщенном сером лице, обрамленном седыми космами, загорелись безумные зеленые глаза. Она схватилась за горло и прохрипела, с трудом выталкивая из себя слова:

— Пятеро! Пятеро из нас… Один за другим… Всех примет солнце.

По телу Кэтрин прошла судорога. Лицо приняло прежние черты. Уродливая маска исчезла, и голос стал прежним.

— Кто? — отрывисто спросил Кристоф. — Кто умрет, Кэт?

— Не вижу, — прошептала бэньши, все еще глядя перед собой пустым взглядом. — Слишком далеко. Пять расплывчатых фигур, а за ними еще тени… Много теней.

Она резко отвернулась от родственников и вышла, тихо закрыв за собой дверь.

Кристоф с Доной обменялись тревожными взглядами. Талант Кэтрин был выше их понимания. Лориан, замерший на краю дивана, пошевелился, но ничего не сказал.

— Интересно, Сэм и Эрнесто входят в число этих пяти? — спросил Кристоф, ни к кому конкретно не обращаясь.

Дона промолчала. Вилисса, по-прежнему, смотрела в камин, наблюдая за дрожанием языков пламени. Они вились над дровами, образуя ту самую точную змеевидную линию — «высшую степень прекрасного», о которой говорил Уильям Хогарт, знаменитый английский лжепророк красоты, как называли его современники. Кристоф рассматривал саркофаг.

Лориан посидел еще минуту, потом встал, видимо поняв, что его присутствие становится лишним, и молча ушел.

Колдун усмехнулся, закатал кружевной манжет, взял полено, лежащее на железном подносе у камина, и бросил в огонь.

— В чем Лориану не откажешь, так это в деликатности.

— Крис, — заговорила Дона, наблюдая, как желтые язычки охватывают новый кусок дерева. — Тогда, по телефону… я наговорила тебе лишнего.

Кристоф опустился на шкуру подле вилиссы. Она посмотрела на черноволосую голову собрата, склоненную в задумчивости, на плечи, обтянутые темно-серым камзолом и прошептала:

— Я совсем не думаю, что ты…

— Знаю, Дона.

Больше ничего говорить было не нужно. Он и так все понял и, как всегда, великодушно избавил ее от извинений.

— Ты говорил про него с остальными?

— Сказал, что произошел несчастный случай, — ответил кадаверциан после продолжительной паузы, и добавил с горьким смешком. — Зная Сэмюэла, никто особо не удивился…

Вилисса снова почувствовала укол вины за своего непутевого ученика.

— Ты думаешь, это был он? В кабинете Вольфгера?

— Я уверен. — Крис снова взглянул на часы, показывающие уже полпятого утра. — Никто, кроме Сэма, так не вскрывает охранные заклинания. Я сам учил его. Кэтрин вошла в особняк, но не заходила дальше галереи.

— Но зачем? Что он искал? Что нашел? Или не нашел?

Колдун не ответил.

— Как это все нелепо. Бессмысленно. — Вилисса беспокойно пошевелилась на низкой скамье и решилась произнести вслух мысль, которая мучила ее несколько дней. — Эрнесто сказал, что «Могильную гниль» сделал Якоб.

— Эрнесто солгал. После твоего ухода он признался, что отрава оказалась у Амира не так давно.

— Значит, кто-то принес асиману эту заразу, и он оставил одну часть у себя, а другую передал Сэму?

— Нет. — Кристоф наклонился, взял еще одно полено и подбросил в огонь. — Сэм принес Амиру практически готовую «Могильную гниль», в которой не хватало всего лишь одного компонента. Крови кадаверциан. Моему ученику нужен был алхимик, способный правильно смешать состав.

— Но где Сэм мог достать ее?!

— В сейфе у Вольфгера.

Дона глубоко вздохнула, и на мгновение прикрыла глаза:

— Как ты можешь быть уверен в этом?! Асиманы лгут на каждом шагу…

— Я уверен, — спокойно отозвался Кристоф, но Дона заметила как его рука, расслабленно лежащая на колене, сжалась в кулак. — Эрнесто говорил правду. Амир думал, что использует Сэма так же, как Флору. Но мой не слишком умный ученик вел какую-то свою игру. И мы с тобой не можем ее понять. — Кристоф поднялся, показывая, что на сегодня разговор окончен.

— Зачем мэтру хранить «Могильную гниль»? — Дона, задумчиво запустила пальцы в волосы.

Вопрос был риторическим. Ответа вилисса не ждала.

Тяжелая грязная капля упала на мольберт, угодив в кобальтовую краску. Брызги разлетелись, портя незаконченное полотно и чистую рубашку.

Миклош поднял голову, и следующий снаряд с издевательским «чпок» попал прямо ему по носу. Громко чертыхнувшись, нахттотер отскочил. На высоком белоснежном потолке стремительно расползалось мокрое пятно, и через мгновение в кабинете начался настоящий ливень. Грязная, вонючая вода заливала рабочий стол, бесценные ковры, картины и непрочитанные письма.

Издав вопль обезумевшей бэньши, господин Бальза отшвырнул бесполезную кисть, и вылетел в коридор:

— Рррома-а-ан!

Ничего не видя за кровавой пеленой бешенства, содрогаясь от омерзения, нахттотер наткнулся на противоположную дверь и снес ее вместе с косяком.

— Ррома-а-ан!

Нет ответа.

С белыми от ярости глазами Миклош добрался до лестницы и остановился, застыв, едва удерживаясь от искушения ущипнуть себя — таким нереальным оказалось происходящее внизу.

Весь первый этаж был затоплен. Грязная стоячая вода, воняющая тиной и протухшей рыбой, заливала пол «Лунной крепости», маслянисто блестя в ярком свете огромной хрустальной люстры. В этом импровизированном пруду плавал труп с раздавленной, точно спелая вишня, головой.

Ярость мгновенно исчезла. Миклош сделал несколько шагов назад и сплел заклинание, выпуская на волю шестерку Пожирателей плоти.

Полупрозрачные сущности, более всего похожие на колебания горячего воздуха, должны были обнаружить чужаков. «И тогда, — Бальза усмехнулся, — любой блаутзаугер ощутит на своей шкуре, каково это, приходить в гости без спросу».

Призрачные ищейки скользнули вниз и растворились. Однако, очень скоро вернулись, так никого и не обнаружив. Миклош еще раз быстро пересчитал их. Убедился, что все на месте и, разочарованно поджав губы, развеял заклинание.

Вполне возможно, что угрозы больше нет, и все-таки нахттотер не желал спускаться в центральный холл. Он не сомневался, что опытный маг может обмануть «Пожирателей». К примеру, на такой фокус способен любой мастер Смерти.

Стараясь двигаться бесшумно, Миклош быстро направился по коридору к вспомогательной лестнице, проигнорировав лифт, который не любил. Однажды нахттотер застрял между этажами и с тех пор не доверял железной коробке.

…На второй труп он наткнулся возле черного хода. В нос ударил запах крови, и господин Бальза узнал Романа. Бессменному дворецкому оторвали голову. Выругавшись сквозь зубы, нахттотер перешагнул через еще теплое тело.