– Может быть, ты недостаточно испорчена.

Тана встала, не отвечая ему, стала искать свою сумку. Аверил, вернувшись к ним, заметила, в каком они напряжении, но не придала этому значения: она уже привыкла к ним, к их особым отношениям. Иногда они скандалили, как кошка с собакой, но это никому не причиняло вреда.

– И что вы оба опять тут вытворяете? – улыбнулась она. – Избиваете друг друга?

– Я как раз подумываю об этом, – раздраженно откликнулась Тана.

– Это пойдет ему на пользу.

И тут все рассмеялись.

– Гарри, как всегда, корчит из себя идиота.

Он вдруг скорчил ей гримасу:

– Ага, у тебя это выглядит так, будто я выставляю себя напоказ.

Аверил рассмеялась:

– Ты опять это делал, милый?

Тана опять взвинтилась:

– Знаешь, ты самая большая головная боль на свете. Чемпион мира по головной боли.

Он вежливо поклонился ей в своем кресле, а Тана пошла за пальто.

– Не уходи, Тана.

Он всегда с сожалением расставался с ней, даже когда они ссорились. Между ними до сих пор существовала какая-то невидимая связь. Как будто они были двойниками.

– Мне надо домой, собраться. Я еще взяла работу с собой.

– Работать в Рождество? – он ужаснулся, а она улыбнулась.

– Когда-то надо ее сделать.

– Почему бы тебе не прийти сюда вместо этой твоей суеты? – Они ожидали друзей, его партнера и еще кого-то, – около дюжины, но Тана покачала головой. Она хотела побыть дома одна, во всяком случае, так она говорила. – Чудачка ты, Тэн. – Глаза Гарри, отражая его чувства к ней, были полны любви и нежности, он поцеловал ее. – Желаю приятно провести время в Лос-Анджелесе. – Он подкатил за ней к двери и печально посмотрел на Тану. – И… Тэн… Подумай о себе… Может быть, я ошибаюсь, но ведь не вредно быть осмотрительной.

– Знаю, – ее голос снова звучал мягко, она расцеловала их обоих перед уходом. Но в машине по пути домой она раздумывала о том, что ей говорил Гарри. Тана знала, что его слова не могли быть правдой. Дрю, конечно же, не праздновал Рождество с женой… Но тогда почему бы ей, Тане, не быть с ним? Тана пыталась убедить себя, что это не имеет значения, но это ей не удалось. Неожиданно вспомнились те одинокие годы Джин, как ей было жалко ее, сидящую у телефона в ожидании звонка Артура, в надежде, что вот-вот он позвонит… Они никогда не могли отметить вместе хоть один праздник, пока Мери была жива, и даже потом всегда находились какие-то отговорки: его родственники, дети, его клуб, его друзья… И несчастная Джин, еле сдерживающая слезы… затаившая дыхание… ожидающая его. Тана с трудом прогнала эти мысли. С Дрю все было иначе. Иначе! Она не допустит такого. Но на следующее утро за работой вопросы вновь нахлынули на нее. Дрю позвонил ей один раз, это был очень короткий разговор, и он явно спешил.

– Мне нужно обратно, к девочкам, – торопливо заявил он и отключился.

А когда она прилетела в Лос-Анджелес на следующий день, он уже ждал ее в аэропорту, схватил в объятия и стиснул так, что она чуть не задохнулась.

– Господи… подожди… Прекрати!

Но он почти раздавил ее, и они хохотали и целовались всю дорогу до автостоянки и пока он швырял ее сумки и пакеты, а она была просто в экстазе от встречи с ним. Все-таки без него в праздник было очень одиноко. А она-то втайне надеялась, что в этом году все будет иначе, чем обычно, что праздник будет более радостным и волнующим. Тана не признавалась себе в этом, но вдруг поняла, что так оно и есть. И как же восхитительно было ехать с ним в город в его машине. Он оставил девочек дома со знакомой няней, чтобы встретить ее и провести с ней несколько спокойных минут.

– Прежде чем они сведут нас с ума, – он восторженно посмотрел на нее.

– Как девочки?

– Превосходно. Клянусь, они выросли вдвое за последний месяц. Подожди, ты их еще увидишь, Тэн.

И правда, увидев их, Тана была просто очарована. Элизабет, очень милая и почти взрослая, поразительно напоминала Дрю, а Джулия – приставучий маленький колобок – почти сразу же забралась Тане на колени. Им очень понравились привезенные ею подарки, и, казалось, они ничего не имели против нее, хотя Тана заметила, как Элизабет несколько раз испытующе ее разглядывала. Дрю управлялся с ними очень здорово. Он пресек все попытки повиснуть у нее на шее и всякую приставучесть. Они напоминали хороших друзей, проводящих вместе вечер, очень уютно и интимно. Для девочек было очевидно, что он хорошо знаком с Таной, но по его обращению с ней нельзя было догадаться об их истинных отношениях. А Тана задумалась, всегда ли он так ведет себя с дочерьми.

– Чем ты занимаешься? – Элизабет снова оглядела ее, а Джулия наблюдала за обеими. Тана улыбнулась, откинув назад гриву светлых волос, которым Элизабет позавидовала с первого же взгляда.

– Я прокурор, как ваш папа. Собственно, благодаря этому мы и познакомились.

– Моя мама тоже, – поспешила добавить Элизабет. – Она секретарь посла в Вашингтоне, и, возможно, в следующем году ей предложат посольство.

– Должность посла, – поправил ее Дрю и оглядел своих трех «девочек».

– А я не хочу, чтобы она это делала, – надула губки Джулия. – Я хочу, чтобы она приехала сюда жить. С папой, – она упрямо выпятила нижнюю губу, а Элизабет быстро добавила:

– Он сможет поехать с нами туда, куда направят маму.

Что-то внутри у Таны сжалось, она взглянула на Дрю, но он был чем-то занят, а Элизабет продолжала:

– Мама может даже захотеть вернуться сюда сама, если они не предложат ей подходящую работу. Во всяком случае, она сама так говорила.

– Очень интересно. – Во рту у Таны пересохло, и она молила, чтобы Дрю вмешался и направил разговор в другое русло, но он молчал. – Вам нравится жить в Вашингтоне?

– Очень, – вежливость Элизабет причиняла боль, а Джулия опять забралась Тане на колени и улыбнулась ей:

– Ты красивая. Почти как наша мама.

– Спасибо. – Да, нелегко было с ними разговаривать, совсем не так, как с детишками Гарри. Тане редко приходилось бывать в подобной ситуации, но надо было приложить все усилия ради Дрю. – А что мы будем делать вечером? – У Таны перехватило дыхание, когда она спросила, отчаявшись отвлечь их от разговора о его почти бывшей жене.

– Мамочка пошла по магазинам на Родео Драйв, – улыбнулась ей Джулия, а Тана почти задохнулась.

– О? – она изумленно уставилась на Дрю, а потом снова на девочек. – Очень мило. Ну, а как вы относитесь к тому, чтобы сходить в кино? Вы смотрели уже «Саундер»? – Тана чувствовала себя так, будто бежит изо всех сил, задыхаясь, вверх по крутой горе, никуда в конечном счете не добираясь… Родео Драйв… Это означало, что она приехала в Лос-Анджелес с девочками, вот почему он не хотел, чтобы Тана явилась сюда вчера. Интересно, встречал он все-таки Рождество с ней или нет? Кажется, еще целый час прошел в болтовне с детьми, и наконец они убежали на улицу играть. Тогда она повернулась к нему. Глаза ее сказали гораздо больше, прежде чем рот выговорил слова: – Я поняла, твоя жена в Лос-Анджелесе.

Она как будто окаменела, внутри все застыло.

– Не смотри на меня так, – голос его звучал мягко, но глаза избегали ее взгляда.

– А почему нет? – она встала и подошла к нему. – Ты провел праздник с нею, Дрю? – Теперь он не мог спрятать глаза: она стояла прямо перед ним. И все равно она уже догадывалась. А когда он посмотрел на нее, она сразу поняла, что была права в своей догадке, что девочки выдали его. – Почему ты мне солгал?

– Я не лгал тебе… Я не предполагал… О, ради Бога! – Он смотрел на нее почти злобно: она загнала его в угол. – Я не планировал этого, но девочки никогда раньше не встречали Рождество без нас, мы всегда были вместе… Тэн, это же так чертовски трудно для них.

– А теперь? – глаза и голос ее были жесткими, скрывая внутреннюю боль, рану, нанесенную ей этой ложью. – Ну, и когда же ты планируешь начать приучать их к этому?

– Черт побери, ты думаешь, мне нравится смотреть, как девочки страдают?

– По-моему, они выглядят прекрасно.