— Беда, право, что они нашли сюда дорогу!

— Это действительно беда! — Я совсем не ожидал ее; до этой минуты нам с вами, Боб, больше везло, чем кому-либо из всех наших бедных товарищей. Быть может, и на этот раз судьба еще будет к нам милостива.

— Вот, кстати, вы упомянули о наших товарищах: хотите, я скажу вам о них нечто, что я узнал недавно от Джонса? Вы, конечно, знаете, что он долгое время жил среди этих дикарей; так вот, он говорит, что года три тому назад к островам, называемым у них землей Ваальли, пристала шлюпка, в которой находилось семь бледнолицых. Кто они были такие, — этого Джонс не знал, и сам он их никогда не видел, потому что жестокий Ваальли заставлял этих несчастных день и ночь работать; но все же Джонсу удалось собрать кое-какие сведения о них, а также и о той шлюпке, на которой они прибыли.

— Неужели вы думаете, Боб, — что эти люди наши бывшие товарищи?

— Да, мистер Марк, я в этом даже убежден; по словам туземцев, на корме шлюпки есть изображение птицы, а ведь вы, наверное, помните, что на нашей шлюпке был изображен орел с распростертыми крыльями. Затем, по слухам, дошедшим до Джонса, один из этих людей имеет красный шрам на щеке; вы, наверное, не забыли, что Билль Броун имел именно такой шрам. По-моему, мистер Марк, это, вне всякого сомнения, наши товарищи.

Марк призвал Джонса и стал подробно расспрашивать его обо всем, касающемся тех людей. По его ответам он узнал, что половина людей, бывших на шлюпке, погибла от голода прежде, чем они добрались до этой группы островов; что все они представляли собою уцелевшую часть экипажа коммерческого судна, потерпевшего крушение; что человек со шрамом на лице весьма искусен в кораблестроении и что ему Ваальли поручил изготовить для себя шлюпку, которая не боялась бы ни бури, ни ветров.

И эта последняя подробность подтверждала уверения Боба, так как Билль Броун был корабельным плотником на «Ранкокусе». Все очевидно говорило в пользу того, что некоторые из матросов «Ранкокуса» уцелели и что они находились в неволе у жестокого предводителя туземцев, грозившего теперь погибелью и всей колонии переселенцев. Но сейчас не время было рассуждать, как освободить этих людей из плена, так как в данную минуту все внимание Марка должно было быть обращено на способы самозащиты и на средства к обороне Рифа и его обитателей.

Когда весть о приближении туземцев распространилась среди переселенцев, ими вдруг овладел какой-то безотчетный ужас; однако вскоре они настолько оправились, что стали прилагать все свои старания к тому, чтобы обеспечить себе некоторую безопасность хотя бы на первое время. Кратер со своими неприступными с внешней стороны стенами являлся естественной цитаделью Рифа. Легче всего, конечно, было отстоять «Ранкокус», но кратер, являвшийся, так сказать, житницей и сокровищницей наших переселенцев, Марк никогда не согласился бы оставить на произвол судьбы.

Слабейшим местом кратера являлось, безусловно, входное отверстие. На эту точку направили одно из более крупных орудий «Ранкокуса» с тем, чтобы преградить вход в кратер; со всех остальных сторон кратер спускался отвесными скалами вниз, и потому являлся неприступным для дикарей.

Две каронады были подняты на вершину и весьма остроумно установлены здесь. Две другие находились на только что достроенном судне «Друг Авраам», а остальные орудия, кроме трех, отвезенных на Пик, оставались на старом судне.

На «Ранкокусе», в его удобной каюте остались Бриджит с ребенком и семьи Сократа и Биглоу, а в качестве экипажа и защитников этого форта — Биглоу и Сократ. Бобу Бэтсу было поручено командование на кратере, причем ему был дан в помощники Джонс.

Так как Риф представлял собою остров, то было ясно, что никто не мог приблизиться к нему иначе как морем, или же посредством того моста, который был перекинут через маленький пролив, отделявший луговину от Рифа. Кроме того, Марк был уверен, что лодки туземцев никоим образом не могут добраться до Рифа раньше рассвета. Но ни Бобу, ни Марку не спалось, и они, сойдясь вместе у судна, предпочитали задушевную беседу, прислушиваясь в то же время к малейшему шуму, доносившемуся до их слуха.

— Воля ваша, сударь, а только мне кажется, что маловато у нас народа, чтобы тягаться с этими негодяями: ведь их-то, точно саранчи, целая туча налетела; как смотрел я на это войско тогда, с Пика, так их, наверное, было до полутора тысячи рож, да и судов-то более ста я тогда насчитал.

— Да, правда. Боб, но что нам делать? Если бы даже их было не полторы тысячи, а целых пятнадцать, тогда нам все равно пришлось бы вызвать их на бой; ведь в этом наше спасение.

— Да, да, подраться надо, а главное, надо их порядком побить! — воскликнул Бэте — Вот оно, как времена-то переменчивы! Вчера здесь были мир и тишина, а сегодня война, тревога; недавно здесь царили полнейшее спокойствие и беззаботность, а вот теперь суматоха и страх, и опасения…

— Алло!.. Судно!.. — раздался в нескольких шагах от разговаривавших чей-то голос. Эти слова были произнесены на прекрасном английском языке, да еще с ударением, свойственным только морякам.

Возглас раздался со стороны узенького пролива, отделявшего Риф от луговины, почти с того самого места, где был перекинут дощатый мостик.

— Боже милосердый! — воскликнул Боб. — Что это значит?

— Мне этот голос как будто знаком, — возразил Марк, — мне кажется, что я его узнал… Кто окликает «Ранкокус»?

— Как! Это судно — «Ранкокус»?! — воскликнул голос.

— Да, «Ранкокус», а вы не Билль Броун, корабельный плотник?

— Он самый! Спаси вас Господь, да это никак мистер Вульстон! Ведь я вас узнал по голосу. Не можете ли вы мне указать, как перебраться через этот пролив?

— А вы одни, Билль Броун? Кто еще с вами?

— Нас двое, мистер Вульстон, Джим Уатгельс и я; нас было девять человек в шлюпке, но Хильсон и наш суперкарг умерли с голоду в пути, а семеро из нас остались живы.

— Тут с вами нет никого из этих темнокожих?

— Нет, никого! Мы им откланялись уже часа два назад; как только мы увидели мачты судна, то сговорились тотчас же удрать от них. Сейчас вам нечего их бояться, а завтра поутру вам того не миновать! Теперь примите нас на ваше судно, мистер Вульстон, сжальтесь над беднягами, примите прежних своих товарищей, вызвольте из беды!

После такого разговора Марк, не задумываясь, указал пришельцам то место, где находился мост. Вновь прибывшие старые матросы «Ранкокуса» были действительно одни. Марк тотчас же свел их в палатку и предложил им кое-что оставшееся после ужина, а затем заставил их пересказать ему все свои приключения.

Рассказ их во всем согласовался со сведениями, полученными Марком от Джонса. В последнее время Билль Броун настолько сумел завладеть расположением свирепого Ваальли, что тот позволил ему сопровождать его в походе вместе с Джимом Уатгельсом, считавшимся его помощником в качестве корабельного подмастерья.

Броун и Уатгельс находились в одной лодке с Ваальли в тот момент, когда с Пика вдруг раздался пушечный выстрел, так поразивший всех краснокожих. Даже Броун, и тот не сразу сообразил, в чем дело, а потом, хотя и понял, что белые дали выстрел из орудия, причем воспользовались для своих целей и горным эхо, но, будучи в душе сторонником неизвестных бледнолицых, он умолчал о своей догадке и задумал направить Ваальли в противоположную от Пика сторону. Имея некоторое представление о направлении тех рифов, о которые разбился «Ранкокус», он решил завести его в эту сторону, рассчитывая там найти необходимый материал для сооружения хотя бы небольшого судна, при помощи которого он рассчитывал вырваться из рук краснокожего тирана. Ваальли, прельстившись добычей от остатков большого судна, на другой же день поутру вышел в море со своим флотом. Вскоре они достигли Пика, а двадцать четыре часа спустя уже очутились под ветром у Рифа. Эта удача наполнила сердце честолюбивого завоевателя Ваальли гордостью и радостью. Здесь не было ни неприступных скал, ни тех таинственных грозных утесов, и ничто, очевидно, не могло здесь служить преградой его завоевательным целям. Правда, природа этих мест не представляла ничего заманчивого: всюду виднелись лишь голые скалы, песчаные мели да залежи морского ила; но при всем том он здесь надеялся на нечто лучшее. Главная честь открытия земли в этом направлении принадлежала Броуну, и как Колумб в свое время был великим человеком при дворе Фердинанда и Изабеллы, точно так же и Билль Броун немного уступал ему в своем влиянии на особу краснокожего предводителя островитян. Ваальли с этой минуты во всем следовал исключительно его советам и указаниям. По его мнению, надо было плыть вдоль всей линии островов, до тех пор, пока не найдется удобного места для стоянки, чего-нибудь вроде гавани или порта для всей его флотилии. Согласно этому плану, лодки туземцев вошли в первый достаточно обширный залив, и так как тут была большая песчаная мель, на которой били ключи пресной воды, то дикари и решили расположиться здесь лагерем на всю ночь. Затем Броун предложил Ваальли послать на рекогносцировку две самые ходкие лодки, что и было исполнено. Именно этих-то людей, отправленных на разведку, и видел Марк со своей шлюпки, что и послужило ему своевременным предостережением.