Коммунистическое общество вырабатывает свою систему идеологических мифов, культов, ритуалов, форм. Среди них можно назвать культ вождей, культ жертвенности, культ преодоления трудностей, культ врага. Здесь изобретаются свои ритуалы наказания провинившихся и поощрения отличившихся, ритуалы проведения всякого рода сборищ и других мероприятий. И все это имеет вполне земной практический смысл. Культ жертвенности, например, облегчает властям посылку молодежи на «великие стройки коммунизма» и сглаживает недовольство трудными условиями жизни. Культ вождей укрепляет (до известной степени, конечно) авторитет руководства. Скажу несколько подробнее о культе врага.

Один из принципов всякого руководства состоит в следующем: руководство не делает ошибок. Этот принцип знают все нормальные люди, но его тщательно маскируют. Если руководство может безнаказанно скрыть свои ошибки, оно скрывает их или интерпретирует как правильное поведение. Руководство признает ошибки только тогда, когда оно не способно их скрыть и имеются достаточно сильные люди или группы людей, жаждущие разоблачить эти ошибки. Причем разоблачители ошибок руководства имеют возможность уцелеть и даже извлечь для себя выгоду из этого разоблачения. Этот принцип руководства приобретает могучую силу в коммунистическом обществе. Вот главные факторы, благоприятствующие ему. Оппозиция здесь фактически отсутствует или ничтожна. Разногласия в руководстве никогда не доводятся до раскола в руководстве. А если раскол и происходит, одна из сторон быстро оказывается побежденной, и на нее сваливают вину за ошибки руководства вообще. Руководство действует от имени познанных им законов природы и общества. А раз так, ошибки исключены заранее. Но как быть, если что-то в жизни плохо? Можно обвинить в этом природу, например, в случае неурожаев. Но это далеко не всегда возможно. Потому нужен враг, на которого можно свалить вину за неудачную деятельность руководства. И такой враг всегда находится как внутри страны, так и вне ее. Враг отбирается или специально создается такой, чтобы он стал общепризнанным в качестве врага в широких слоях населения. Производится систематическая идеологическая обработка населения с такой ориентацией. Причем руководство при этом сознательно или бессознательно (в силу опыта или стихийно) действует вполне в духе законов психологии больших масс населения: последние сами ищут виновника своего бедственного положения. Они не могут обратить свое недовольство непосредственно на свое руководство. Многие не понимают, что причина бедственного положения – политика своих же руководителей. Многие чувствуют, что дело в самой системе жизни. Многие боятся репрессий. Многие сами имеют что-то именно от бедственного положения других. Многие являются соучастниками руководства. Короче говоря, имеется множество причин, по которым недовольство масс направляется по наиболее удобным для всех каналам, – оно, как вода в реках, течет туда, куда можно течь. А так как нужное русло отбирается умело и настойчиво, то дело и происходит так, как я говорил выше: находится общепризнанный враг. В нем теперь фокусируется недовольство населения своими условиями жизни. Здесь оно вырывается наружу, и это приносит облегчение. Примеры такого рода из прошлой советской жизни общеизвестны. С первых дней существования коммунистического общества в Советском Союзе идеологическим врагом номер один для него стал некий «Запад».

Функции врага разнообразны. Помимо возложения вины за трудности жизни и канализации недовольства в ложном направлении, тут следует назвать идеологическое воспитание населения, очищение общества от неугодных лиц, ритуальные жертвы. Подробно все это описано в моих книгах, в особенности – в «В преддверии рая». Враги разделяются на внешние и внутренние. Но обычно предполагается и декларируется их единство. Например, диссидентское движение в Советском Союзе рассматривается как результат тлетворного влияния Запада и вторжения его во внутреннюю жизнь страны. Внешний враг обязательно трансформируется во врага внутреннего, а внутренний – во внешнего.

Коммунистическое общество не является моральным в том же смысле, в каком оно не является правовым: нормы морали не являются здесь актуально действующими. Дело не в том, что они нарушаются. Дело в том, что их тут просто нет, они тут бессмысленны, с ними тут просто нечего делать. Поясню, как понимать это мое утверждение.

Слово «мораль» употребляется в различных смыслах. В Советском Союзе говорят о моральном облике советского человека, о моральном кодексе строителей коммунизма, о коммунистической морали. Нельзя запретить такого рода словоупотребление. Но мы вправе различать сами явления, навязываемые одними и теми же словами, и вводить какие-то уточнения и словоупотребление. Я здесь буду различать мораль идеологическую (или псевдомораль) и мораль личностную (или фактическую мораль, собственно мораль). Мораль идеологическая есть часть идеологии, трактующая о том, каким должен быть человек коммунистического общества, и призывающая людей следовать этому образцу. Она очень похожа на настоящую (личностную) мораль, но фактически она есть мораль в той же мере, в какой коммунистическая идеология есть новая форма религии. Коммунистическое общество стремится быть моральным в смысле своей идеологии, т.е. псевдоморальным, и делает все для того, чтобы разрушить зародыши или остатки морали личностной, т.е. морали в собственном смысле слова.

Говоря о морали, надо принимать во внимание следующие ее аспекты: 1) учение о том, каким должен быть моральный человек, совокупность норм морального поведения и критериев оценки поступков с точки зрения этого учения и этих норм; 2) поступки людей, подлежащие моральной оценке; 3) качества людей, сложившиеся под влиянием моральных идей и норм и проявляющиеся в поступках, подлежащих моральной оценке. Не всякое учение о том, каким должен быть идеальный человек, есть моральное учение. Не все поступки людей подлежат моральной оценке. Один и тот же поступок в одних условиях подлежит моральной оценке, а в других – нет. Не всегда плохие с какой-то точки зрения поступки свидетельствуют о безнравственности человека, а хорошие – о наличии нравственности. Люди часто делают добро другим людям с намерением их обмануть или извлечь для себя выгоду и причиняют зло с искренним намерением сделать добро. Человек, вынужденный делать добро или не имеющий возможности безнаказанно делать зло, еще не есть человек, поступающий в силу норм морали.

Человек как коммунальный индивид есть такое существо, как я его описал выше. И наивно рассчитывать на какие-то благородные врожденные качества людей. Если люди говорят вам, что они на самом деле совсем не такие, не верьте им: они либо лицемерят, либо впадают в самообман, принимая за свои прирожденные качества те ограничения в своем поведении, к которым вынуждают их обстоятельства или которые они добровольно (по каким-то причинам) берут на себя. Змея не всегда жалит, но из этого не следует, что она источает нектар, а не яд. Есть объективные законы природы, которые нельзя обмануть. Коммунальный индивид, увы, вынужден вести себя так, как описано выше. И это не есть зло, как это не есть и добро. Добродетели лишь вырастают на этой основе как защита от зла или как одно из средств в делании зла. К тому же зло и добро относительны, если рассматривать их с точки зрения самих индивидов, участвующих в реальной жизни, а не с точки зрения посторонних самодовольных морализаторов.

В основе моральных идей, норм, критериев, поступков и качеств лежит добровольное решение людей ограничивать действие законов коммунальности в своем поведении по отношению к другим людям. Подчеркиваю: добровольное, а не вынужденное юридическими нормами, обычаями или страхом наказания. Конечно, и это решение не является абсолютно бескорыстным. Принимая его, человек рассчитывает на то, что какие-то другие люди оценят его жертву, последуют его примеру в их отношениях к нему самому, и в результате жить в данной среде будет с какой-то точки зрения лучше. Но эта корысть того же качества, что и сама жертва. И в основе здесь жертва, а не выгода от нее. Выгода есть следствие. Причем она имеет место не всегда, а если бывает, осознается впоследствии, а не заранее. Подчеркиваю, далее, что это – самоограничение коммунальности, а не чего-то иного. Не все поступки людей совершаются в силу законов коммунальности. Солдаты, например, идущие в атаку и убивающие солдат противника, действуют не в силу законов коммунальности, и их поведение в данном случае не подпадает под моральную оценку. Суть морального самоограничения – не делать конкретным людям зло или делать добро в ситуациях, когда вынуждаешься к деланию зла или воздержанию от добра правилами коммунального поведения. Это – действия вопреки и против сил коммунальности. Это, далее, суть такие действия, которые не совпадают с действиями власти общества, вырастающей на основе коммунальности. По этой причине мораль оказывается направленной не только против сил коммунальности в самом фундаменте общества, но и против власти общества, олицетворяющей ее. Мораль оказывается самозащитой человека и от коммунистической власти.