— Не слишком ли круто? — немного напрягся милиционер.

— С врагами у нас разговор короткий, — решительно рубанул ладонью перед собой ответил лейтенант.

— Верно…

Спустя пару дней.

— Всё понял? — ещё раз переспросил постоянно вытирающий лицо замызганным платком, милиционер, — пронесёшь этот свёрток себе на склад, а в обед вынесешь то что будет лежать в ящике с маркировкой “

Л923”.

— Но ведь охрана и там пломбы…, — жалобно стал лепетать мужчина.

— Я тебе сказал, это проверка их бдительности! — как можно увереннее проговорил ему милиционер, — все кому положено в курсе, вот тут и сотрудник соответствующих служб есть, — он жестом указал на стоящего поблизости Семёна.

— Тогда я пошёл?

— Иди давай!

Когда тщедушная фигура Ерохина скрылась за дверями проходной, красномордый позволили себе немного выдохнуть — первая часть плана вроде прошла удачно. Им удалось запугать этого никчёмного человечишку, и теперь он должен сделать всё как они его научили, и тогда на них прольется золотой дождь.

Можно было уже уйти, так как до обеда ждать пришлось бы ещё несколько часов, как в дверях проходной показался Ерохин. Он решительно подошёл к удивленным подельникам и протянув им сверток в котором был муляж взрывпакета, решительно сказал: “арестовывайте меня, но больше закон я нарушать не буду!”.

— Ты что сума сошёл? — грозно зашипел на него лейтенант, — ты что на зону захотел?

— Пусть зона, но против родного предприятия я ничего делать не буду!

— Это проверка бдительности караула, — напряженным голосом сообщил подошедший к ним мужчина в ладно сидящем на нём костюме.

— Почему тогда зам по режиму об этом ничего не знает?

— Какой зам?

— Я позвонил с проходной в отдел внутриобъектового режима и всё рассказал…

— Ой дурак…, — протянул милиционер, видя как к ним направляется несколько вышедших из проходной и по виду решительно настроенных мужчин.

Сидя на кухне вместе с родителями реципиента, я делал вид, что полностью погружен в изучение математики лежащий передо мной. Мать конечно немного для порядка поворчала что учится надо за рабочим столом, а не за кухонным, но быстро переключилась на другие дела, тем более что отец тоже читал, только газету.

Отец читая статью на развороте листа комментировал написанное: “Ситуация на румыно-югославской границе остаётся напряженной, но стабильной. Несмотря на постоянные провокации со стороны капиталистических наймитов называющих себя Армией Освобождения Югославии, советские воины находящиеся на границе по приглашению румынского правительства, чётко исполняют свой интернациональный долг”.

— Вот только послушай что пишут, — обратился он к матери, — и на кого это рассчитано?

— А что тут не так? удивилась она протирая тряпкой стол.

— Всё не так! Давно все знают что там идут бои. Ночью, даже через нашу станцию, идут эшелоны с техникой, а резервистов вместо того чтобы потихоньку собирать повестками для проведения очередных учений, забирают чуть ли не под конвоем и везут в полевые лагеря где они заново проходят КМБ.

— Да враки всё это, отмахнулась она, — вот соседка тётя Маша рассказывала что нет никакой войны — никто не рискнет связываться с союзом, все слишком хорошо помнят опыт Великой Отечественной.

— Это твоя тётя Маша помнит опыт войны, у неё и отец и пятеро дядек погибли. А там за океаном наверняка не против повторить.

— Всё равно глупости, начнись война так постоянно были бы новости с фронта. А в газетах и по новостям только и говорят что обстановка стабильная.

— Как раз таки это и доказывает что война идёт и идёт в не самом хорошем для нас ключе. Небось такая же петрушка, как и в афганистане — влезли не понятно во что, столько ребят в цинки закатали на чужой земле и ничего в итоге не получили. Скорее всего в этой югославии стреляют наших мальчишек как куропаток, поэтому члены из политбюро и зашевелились, начали технику и резервистов накапливать, чтобы одним ударом, словно кулаком разить силы этих сепаратистов.

— Ну так наверное и надо…, — неуверенно пожала плечами женщина.

— Так ведь “там” тоже не дураки сидят, как бы наши ребята кровью не умылись…

— Прекрати, — прикрикнула она, и показала глазами не меня, — иди вообще в комнату.

Я сделал вид, что не слышал этого разговора, но услышанное меня довольно напрягло. Почему-то я был уверен, что пламя далёкой войны вполне может перерасти в мировой пожар, если я ничего не предприму. Но первые шаги чтобы, пламя войны не сжигало всё дотла, а крутило турбину прогресса я уже начал делать. Вот только война очень полезна для прогресса, но крайне вреден для обычных людей, а мне хотелось бы чтобы хорошо было не только некому абстрактному “прогрессивному сообществу”, но и простым советским людям. Правда для этого надо было победить одного довольно сильного противника — “дефицит”.

Откуда растут у него ноги, я выяснил. Подключаясь к нейропространствам различных людей я натыкался, в том числе и на руководителей разных уровней (правда небольших), из образов в их сознании я вытащил понятие “план”, “разнарядка” и “государственный заказ”. Для меня правда было категорически не понятным, почему при технической возможности, наличии материалов и рабочих ресурсов, на предприятиях всё равно не производились товары народного потребления в достаточном количестве.

Я попытался решить эту проблему, закрыв некоторые острые потребности населения этого города задействовав школьников в мелко серийном производстве в гаражах и мастерских и некоторую часть рабочих остающихся на сверхурочную работу, но всё равно полностью проблему это не решало. Смешно сказать — туалетная бумага расходовалась очень экономно, и при любом удобном случае вообще заменялась на прочитанные газеты и журналы. И это несмотря на то, что пионеры регулярно собирали, эту макулатуру и отправляли её на переработку. Вот только переработанной она уже не возвращались в город. Тут хоть не строй собственный миниатюрно целлюлозно-бумажный комбинат. Хотя конечно проблемы и это не решит, а разрешит её только глобальные изменения.

Так что на следующий день я пришёл в радиокружок и отведя в сторонку нескольких наиболее перспективных ребят, по совместительству являющихся наиболее преданными моими сторонниками задал им новую задачу.

— Ребята, — обратился я к ним с самым серьёзным лицом на которое был способен (как оказалось почти все местные демонстрируют отличную реакцию на внешние проявления — стоит только принять властный вид, как вероятность успеха при постановке задачи сразу же вырастала), — в интересах партии и всего трудового народа нам предстоит решить важнейшую задачу!

— Ещё одну? — широко распахнул глаза Витя Перестукин, — но ведь мы уже занимаемся работой над темой комплекса огневой поддержки пехоты…

— Эта задача была дана вам для черновой проработки, дальше её займётся другой кружок, — строго ответил ему, — всё равно она для вас не профильная.

— Как это не профильная, — он удивлённо поднял брови, — мобильная квадро педальная платформа…

— Вам надо было только сделать математический расчёт усилий и нагрузок, а также разработать алгоритмы движений приводов. А вы уже полезли в механику. Так что теперь надо подумать над системой государственного планирования.

— ГосПлан? — поражённо зашептались ребята.

— Да, — согласно кивнул я, — десятая пятилетка заканчивается и скоро будет принята одиннадцатая, так что вам надо разработать математическую модель системы динамического регулирования спроса-потребления.

— Это невозможно, — категорически замотал головой Перестукин.

— Витя, ты большевик? — вкрадчиво спросил у него.

— Да… — неуверенно потянул он с подозрением смотря на меня

— Нет таких крепостей которые не взяли бы большевики, — важно заявил я, — ты главное начни думать, а там может тебе во сне и идеи какие придут в голову.

— Я разве Менделеев, — засмеялся школьник.