— Какую же? — вставая, поинтересовался у него Конан.

— У тебя хороший меч,— тут же ответил тот, глядя на Конана снизу вверх.— Но в горах он не понадобится. Ты оставишь его нам. У тебя хорошие женщины. Но в горах обеим не выжить. Одну ты оставишь нам. У тебя хорошие лошади. Но через ущелье им не пройти. Ты оставишь нам всех. Такова наша цена.

— И мы голыми пойдем через это чертово ущелье! — взъярился Омигус.

— Такова наша цена,— сказал торговец.

Баррим с интересом наблюдал за перепалкой.

— Этот меч со мной уже не один год,— столь же бесстрастно возразил Конан.— Я не могу расстаться с ним. Женщины — наши верные спутницы и друзья. Я не могу предать их. До гор путь еще неблизкий. Нам понадобятся наши лошади. Поэтому будь добр, попроси что-нибудь другое. Или мне придется самому назначить разумную цену. Только, боюсь, вам она не очень понравится…— И он положил ладонь на рукоять меча.

— Вы собираетесь пересечь горы,— вдруг тихо проговорил Баррим.— Пожалуйста. Вы не хотите платить нам за помощь. Пожалуйста, можете отправляться налегке. Мы не задерживаем вас.

Он поднял руку. В воздухе раздался короткий свист, и в землю между ног Конана вонзилась длинная стрела. Варвар Резко вскинул голову — лучник прятался где-то в кронах деревьев и как на ладони видел всех путников, оставаясь совершенно неуязвимым… И, может быть, лучник был не один. Конан повернулся к вожаку — тот без издевки, но и без гнева смотрел на него.

— Умно, Баррим,— усмехнулся варвар, стараясь не выдать своего замешательства.— Но пойми нас…

— 'Товар выбран, цена определена. Да — да, нет — нет,— хладнокровно заключил вождь племени карликов.

Положение было безвыходным. Конан не мог ни заплатить за необходимые в горах вещи, ни уехать без них. Отнять у карл выбранное Луарой и Омигусом он тоже не мог — и не столько потому, что лучник, вполне вероятно, сумеет первым нанести удар, сколько потому, что не пристало воину вступать в схватку с простыми лавочниками… В конце концов, они всего лишь защищают свою собственность.

Вот тут-то киммериец и пожалел, что так неразумно поступил с золотом работорговца. Повисшую неловкую паузу внезапно прервал тот, о котором только что подумал Конан: безымянный пленник выступил вперед и выхватил из рук местного торговца первый попавшийся плащ.

Что его толкнуло на этот поступок, он и сам не смог бы объяснить. Возможно, взыграла в нем кровь прирожденного торговца, возмущенного бесцеремонностью скупердяев, а может, решил он таким образом вымолить жизнь у Конана и оскорбленных им женщин…

Как бы то ни было, он выхватил из рук безродного бродяги предназначенный для продажи плащ, высоко поднял его над головой и закричал — так, чтобы слышали и остальные кочевники:

— Кого ты обмануть хочешь?! По-твоему, это настоящий товар, да? — Бывший торговец женщинами ухватился за рукав и поднатужился. С громким треском рукав плаща лопнул.— Гнилая материя! — торжествующе возвестил он и продемонстрировал испорченную вещь всем окружающим.— В таком, так сказать, одеянии никто и лиги не пройдет, враз голым останется!.. Что там у тебя еще? Еда? — Он выудил из вороха, что держал ошарашенный торговец, завернутый в материю кусок копченого мяса, мигом сорвал обертку и впился в него зубами. Сосредоточенно пожевал й Изрек: — Что ж, мясо недурно. Но отчего оно такое пресное? Даже последний нищий с голодухи не позарится на такое! А нам в горах уж точно кусок в горло не полезет. Вы что же, хотите, чтобы мы померли среди снегов и мерзлых скал? Цены, значит, такие запрашиваете, а как мы замерзать будем в ваших обносках, вам, значит, плевать?.. Обувь! Покажи-ка мне эти дырявые лапти, хозяин!..

Он попытался вырвать у торговца пару прочных кожаных ботинок, но тот вдруг рванулся в сторону и гневно закричал:

— Хватит! У нас отличный товар! Что ты нас позоришь?!.

Баррим вдруг оглушительно захохотал.

— Вот он — настоящий торговец…— простонал он сквозь смех.

После часа длительных и — для Конана, по крайней мере,— утомительных споров, переговоров и торгов, которые вел исключительно продавец женщин, неожиданно почувствовавший себя в своей тарелке, маленькому отряду пришлось расстаться с тремя лошадьми, богато инкрустированным кинжалом, найденным по дороге, и несколькими хитрыми сверточками из котомки Омигуса. Про чудодейственные свойства содержимого последних цирковой маг рассказывал местным жителям охотно и подробно и даже кое-что продемонстрировал. Высокие всполохи разноцветного пламени, грохочущие искрящие вспышки и огромные змеящиеся колеса огня, возникающие из совсем крошечных пузырьков и мешочков, впечатлили всех, даже Конана. После долгого молчания потрясенные кочевники, обрадовавшись дешевизне волшебного огня, позволили путешественникам забрать все выбранные ими товары. Единственным камнем преткновения чуть было не стал маршрут пути через горы, за который местные требовали хотя бы еще одного коня, объясняя высокую Цену высокой же точностью этого плана, но тут Конан неожиданно отказался от карты ущелья.

— Нам она не понадобится,— загадочно улыбнувшись, объяснил он. И, против ожидания и бродячих торговцев, и своих спутников, повел отряд не к Ущелью Восходящего Солнца, а к смертоносному, как утверждал Баррим, перевалу Топор Палача… Ведь он хорошо помнил слова Ливии: «Не бойся топора палача…» И теперь убедился, что, по меньшей мере, один из ориентиров мертвой принцессы оказался верным.

Конан бодро шагал впереди, ведя под уздцы вьючную лошадь; на его плечах висела большая торба, нагруженная только что приобретенным товаром. Следом легким шагом брела вторая лошадь — ее оседлали Луара и Ки-шон. За ними двигался Омигус, а замыкал процессию пленный с таким же, как у Конана, мешком за спиной. Согнувшись под тяжестью груза, он в мыслях клял себя за глупую выходку с хитрыми торговцами: не встрянь он в переговоры, Конан, глядишь, не смог бы расплатиться с ними, и путешественникам пришлось бы повернуть обратно…

Воздух заметно похолодел; при каждом выдохе изо рта вырывалось легкое облачко пара; трава серебрилась от инея, а среди чахлых деревцев все чаще попадались островки снега, хотя солнце светило по-прежнему ярко и на небе не было ни единого облачка. Они продолжали подниматься в горы. Ровный уклон был совсем некрутым, почти неощутимым, и крошечный отряд продвигался вперед беспрепятственно.

Белоснежные вершины заметно приблизились. Конан Уже видел далекий перевал Топор Палача, похожий на гигантскую тарелку: ослепительно белая пустошь была слегка вогнута посередине, а края ее плавно поднимались к Двум головокружительно высоким пикам, немного наклоненным внутрь… В самом деле, издалека кусочек пронзительно синего неба, запертый между этими горными верша, нами и искривленной линией далекого перевала, очертаниями напоминал лезвие топора.

— Как красиво,— прошептала Луара, глядя вдаль.

Конан нахмурился, ибо она прочитала его мысли. Действительно, вопреки устрашающему названию, картина, открывшаяся взору путешественников, навевала думы об умиротворенности, величии и спокойствии, что доступны лишь богам, но уж никак не о смертельных опасностях, которые, по словам Баррима, ждут их в тех гиблых, зловещих местах. И, несмотря на ошеломляющее впечатление, Конан твердо верил в предостережения карлика, ибо часто сталкивался с тем, что под безобидной личиной скрывается кровожадный монстр…

Постепенно небольшие островки снега перешли в сплошной покров; растительность исчезла совсем, и только холодные серые скалы, похожие на обломки гнилых зубов, торчали тут и там посреди бескрайнего белого безмолвия. За путешественниками тянулась цепочка следов, кажущихся голубоватыми на ослепительно белом фоне снега. Тонкий наст легко выдерживал людей, но проламывался под конями, и те по самое брюхо проваливались в глубокий, никогда не тающий снег. Скорость продвижения резко замедлилась. Однако немного погодя наст стал толще, и отряд зашагал быстрее.